То, что сердцу близко или флешмоб о любимом отрывке

 Всех рад приветствовать  

Достопочтенный  Роман Титов предложил интересную тему для  флешмоба о любимом отрывке. 

И вот тут у меня возник вопрос: а есть ли у Вас фрагмент Вашего произведения, которое любимо Вами больше всех прочих? Глава, абзац, четверостишие? Что угодно. Но в максимальной степени любимо лично Вами. И почему. Будет интересно узнать.

И тут я задумался. Какой у меня любимый фрагмент из моего произведения? Из какого произведения?  Хороший вопрос. Я думал про более ранние тексты. Должно же было закрепиться что-то из того, что было написано в самом начале моего "творческого пути". Но я что-то ничего особенного не вспомнил. Однако есть фрагмент из более нового. Артиллерийский обстрел из второй главы моего текста  Канцлер: Вечность Одиночества.

Я знаю, что уже в каком-то флешмобе да и просто в блоге выкладывал его. Но что поделать, именно этот фрагмент мне запомнился и закрепился в голове. И почему мне так стал близок он?   Сам не знаю. Но этот фрагмент у меня был в планах ещё до того, как я приступил к самому произведению. Была мысль, которая в нём воплотилась. Помню, что написал его на одном дыхании. 

– Обстрел! – выкрикнул капитан, после чего упал на землю.

Сначала были хлопки. Дневной гром. Так солдаты прозвали далёкие залпы вражеской артиллерии. Затем в ответ начали работать свои батареи. Только вот они били по врагам со стороны, а враг бил только по нам. Наша линия была сейчас первичной целью. Для борьбы с нашей артиллерией у врага были другие орудия. Двойная цель: уничтожить нашу позицию и заставить ответным огнём проявить наши батареи, по которым начнётся отдельная работа. Враг не боится своих потерь. Мы проигрываем эту войну, так что у нас в любом случае меньше припасов. 

Потом был свист. Протяжный, приближающийся свист. Мы знали, что ничего хорошего он не нёс. Первые снаряды упали перед нашими окопами. Первым делом на середине поля, потом всё ближе и ближе к нам. Земля покрывалась новыми воронками, словно веснушками. Хотя кто-то из наших сравнил это со следами от оспы. А может он и прав? Такие же ужасающие последствия. Такая же ужасная болезнь человечества. 

Взрыв! Ещё один! Третий, четвёртый, пятый, шестой. Им нет конца. Дождь из снарядов падал нам на головы. Враг готовился, его ленты боеприпасов не короче наших окопов. Всё ради цели. Враг не хочет идти своей пехотой. Нет смысла идти на обороняющуюся сторону, мы можем продержаться против людей. Но как противостоять тому, что падает на тебя сверху. Человеческая рука послала нам свинцовый дождь. Нам нужны были снаряды, но не таким же образом нам их подавать. 

Ты лежишь, уткнувшись лицом в землю. Надеешься, что это пройдёт. Вот сейчас остановится, прекратится и можно будет встать. Но оно не прекращается. Каждый последующий разрыв заглушает предыдущий. Это военный оркестр, боевая симфония артиллерии. Я слышал, что артиллерию назвали богом войны. Это правда. Только вот это бог беспощадный, бог без сострадания. Это бог, который не разбирается в людях. Для него есть лишь зона, на которую нужно воздействовать, которую нужно изничтожить. А остальное неважно. Какие люди находятся в этой зоне? Не имеет значения! Нет различий в возрасте, поле, вере, идеологии. Нет разницы, что это солдат или гражданский. Отдан приказ, батарея заряжена, начинается дневной гром. В окопе все становятся лишь мишенью, которую хотят прихлопнуть. 

Вот такие и были те хлопки, разносящиеся издалека, перемешивающиеся с взрывами вблизи. Ты лежишь, уткнувшись в землю и грязь, а такая же земля и грязь сыпется на тебя сверху. Ты уже не понимаешь, где начинается и заканчивается окоп. С каждой минутой становится всё больше воронок, всё больше столбов земли насильно вырываются и вздымаются вверх, а затем опадают и формируют новый ландшафт.

Обстрелять! Израсходовать весь боекомплект! Орудия нагреваются, шатаются, ломаются. Но враг не унимается, он всё сыплет на нас смертельный град.

На секунду открываешь глаза, чтобы осмотреться. Поднимаешь немного голову и понимаешь, что окоп стал ниже. Или просто в нём стало больше земли? Нет привычных очертаний прежних укреплений. Всё перемешалось с завалами и воронками. Опять засвистело. Рядом с грохотом поднялась очередная волна земли и грязи. Но что-то не так. Не может сухая земля так прилипнуть. Осматриваю свою униформу. Чья это кровь? Точно не моя! Кровь перемешалась с землёй. Тёмно-красными ошмётками покрыла всё тело. В воронке, которая только что образовалась, лежит кровавое месиво. Разорванное, разбросанное тело кусками и фонтаном крови покрыло стенки воронки. Кто-то из солдат пытался перебежать, но не успел. Артиллерийский обстрел пахнет железом, он пахнет пылью, пахнет землёй и кровью.

Вновь свист. Враг шлёт новые подарки. Воздух и без того стал спёртым. Не только из-за непрекращающихся вздыматься клубов земли и пыли, но и от ужаса, который сжимает лёгкие. Ужаса, который охватывает всё твоё тело и разум. Он не даёт что-либо понять или обдумать. Ты можешь только упасть и ждать. 

Слышно ещё что-то. Вместе с выстрелами доносятся крики. Крики раненных. Крики людей, которым только что оторвало конечности, раздробило кости, перебило мышцы и разорвало сухожилия. Инвалиды лежат в других воронках, покрытые слоем грязи и их собственной крови. Если их не убило одним выстрелом, то добьёт вторым. Или третьим, четвёртым, пятым. Да какая разница! Если не от снаряда, то от потери крови или заражения. Отсюда не уйти. Такая артиллерийская сечь бывает не часто. Такое уничтожение выпадает один раз на сотни боёв. Враг не хочет просто ослабить наши позиции. Враг хочет полностью стереть наши позиции, сравнять их с землёй, вырвать грязь с пылью и завалить окопы, переделать ландшафт. Он хочет, чтобы мы были погребены в своих же окопах.

Опять свист, опять взрыв. Но что это? Почему всё стихло? Закончилось? Неужели это конец? Нет! Всё продолжается, я чувствую это разлетающейся грязью. Чувствую через дрожащую землю. Это контузия, слух пропал. Возможно, лопнули барабанные перепонки или ещё что-то. Столько оглушающего, дикого и яростного шума от взрывов нельзя пропустить, нельзя перестать слушать. Такой шум каждое мгновение разносится, раздаётся со всех сторон. Он напрягает, разрывает воздух и землю, поражает твоё тело, нервы и дух. Он оглушает, пробирает до самых костей, эхом отдаётся в твоей голове. В это время нет ничего, кроме него. 

Земли всё больше и больше. С трудом можно пошевелиться. Но и вставать нельзя. Тело не слушает. Да и бессмысленно. Попробуешь перебежать и будешь, как тот бедолага раскидан в ближайшей воронке. Нет выхода, приходится лежать. Над самой головой просвистело ещё что-то, но не снаряд. Толстый кусок металла вырвало и силой запустило в сторону. Ничего не может устоять под этим снарядовым дождём. Даже надёжная защита от пуль становится лишь кусками и обрывками, которые летят по сторонам. 

Один такой кусок холодной сталью пробил лёгкое. И без того бесчувственное, контуженное и оглушенное тело резко напряглось, покраснело и откашлялось кровью. Грязная сталь вошла в кровоточащую рану, пробив насквозь плоть. Если бы не контузия и почти бессознательное чувство, то боль была бы сильнее. Хоть какай-то благо. Только это лишь упрочнило то, что отсюда живым не выбраться. Земли всё больше и больше. Взрывы скрыли кусок металла, скрыли пояс, руки, плечи. Не видно головы. Нет больше траншеи. Новый ландшафт. Что было раннее вырыто, то теперь зарыто. Ровная поверхность же наоборот изрыта, изуродована и изрезана многими сотнями воронок. Под слоем земли и грязи погребён без шанса на спасение.

P.S. Если кто-то следит за этим текстом и ждёт его ( есть вообще такие?), то я думаю над следующей главой. Уже больше месяца не выкладывал. хотя кто-то с этим и дольше тянет) Не могу назвать конкретные сроки, но я помню и хочу продолжить. Только пока вдохновение не хочет приходить.