Лики дружбы
Автор: Луи ЗалатаПрисоединяюсь к флешмобу от Варвары Шульевой.
Друзья у меня есть. Есть они в "Университете" - и мне вряд ли хватит тут места чтобы показать все иллюстрирующие дружбу героев отрывки, потому остановлюсь на одном. О том, как эта дружба окончательно оформилась:
Альба сидела на стуле около стола декана своего факультета. Второй раз за три недели, прошедшие с начала учебы. Она старательно изучала пол, стараясь не встречаться взглядом ни с магистром-менталистом, ни с владелицей кабинета, сидящими напротив. В руках Альба сжимала кружку с каким-то настоем, которого ей выдали едва ли меньше, чем медленно пьющей предложенное Ами и все еще отрешенному от мира Свену. Теперь это был травяной чай пах специями и будил какие-то сложные ассоциации с востоком, песком и кровью… Впрочем, очевидно, последнее было воспоминанием.
– Вы отдаете себе отчет, что чудом не погибли все вчетвером, вступив в схватку с двумя обученными магами? – декан говорила спокойно. Очень спокойно. Буднично
Лучше бы кричала. От этого спокойствия у Альбы кровь стыла в жилах.
– Вы покинули территорию университета. Взяли с собой учебные пособия – зачем, кстати? Ринулись на подозрительный звук, никого не позвав на помощь. И даже когда догадались обратиться за подмогой все равно полезли вперед, как безголовые котята под дилижанс. Без плана. Без умений. Вообще без единой светлой мысли. Просто пошли умирать. Вы подвергли друг друга опасности. Смертельной опасности. Потому спрошу я только один раз – чья это была идея?
– Моя, госпожа, – Альба глаз не поднимала, но говорить старалась спокойно.
– Адептка Синегорская, не стоит думать, что ваш статус позволит избежать наказания. Отчисления по собственному желанию добиться легко, – магистр-менталист тоже был спокоен. Но Альба очень хорошо чувствовала, какой сильный гнев скрывается за этим спокойствием.
– Я понимаю. И я напишу заявление. Это правда моя идея, – Альба с трудом, но оторвала взгляд от ковра.
Из-за того, что она решила потренироваться в заклинании. Из-за того что потащила всех помогать тому кто кричал. И все едва не погибли. Из-за нее.
Да, они спасли девушку. Точнее – не они, а проректор. Да, типы в черном сбежали… Но магистры уже успели доходчиво и в красках описать все, что ждало четверку первокурсников, решив те вернуться, особенно с подмогой. Да и собственное отвратительно самочувствие подсказывало, что любое продолжение противостояния окончилось бы не в их пользу.
Альба посмотрела на декана, на чьем лице была лишь маска отрешенного спокойствия. На секунду – больше не сумела. И встретилась взглядом с холодными, колючими карими глазами менталиста, сейчас вообще не похожего на терпеливого преподавателя, готового пожертвовать собственной защитой ради выполнения студенткой учебного упражнения. Альба смотрела не пытаясь оправдаться или впечатлить своим раскаяньем – просто надеясь, что никто больше не пострадает и накажут только ее.
– Я хотела научиться использовать Слом, – голос ее дрожал, но Альба старалась говорить ровно и сдерживать слезы. Сказка закончилась. За все нужно отвечать. – Я повела всех в лес. Когда мы услышали крики – я повела всех посмотреть на то, что там происходит. И я бросилась на поляну, не совладав с собой. Остальные ни при чем.
Менталист хотел было что-то ответить, но Свен тихим голосом проговорил:
– Ложь. Я хотел тренироваться в поднятии умертвий. Взял у друга отца учебные пособия. Повел всех в лес – я знаю, как выйти с территории минуя ворота. Я повел всех смотреть на то, что происходит, посчитав это «взрослыми играми». Я поднял пособия и натравил их на людей в черных балахонах, желая вмешаться. Остальные только следовали за мной.
На несколько секунд в кабинете воцарилась тишина. Альба, совладав с собой, открыла рот чтобы рассказать правду, но ее опередил Жан:
– Нет, – он говорил еще тише, и голос его дрожал еще сильнее, чем даже у Альбы. Парень вдавил ногти в ладонь, но все же говорил. – Я взял пособия, повел помогать тому кто причал и выбежал на поляну. Я был первым.
– Все пошли потому что я захотела так. И помочь я девушке хотела, и вот это вышло, – Ами, несмотря на то что менталист, едва оказался около них в лесу, долго смотрел девочке в глаза, все равно дрожала.
– Вы ведь понимаете, что я узнаю, как все было на самом деле? – по-прежнему совершенно спокойно заметил Теор.
Альбе показалась, что гнева за словами стало меньше. Но, быть может, только показалось.
Все четверо кивнули.
– И все равно будете придерживаться того, что сказали?
Вновь синхронный кивок.
В кабинете повисло тягостное молчание.
– Что ж, раз вы все виноваты, значит все будете отчислены, – подвела итог декан.
– Не надо, это правда моя идея, – вместе с Альбой на разные голоса начали спорить с таким решением все остальные.
Несколько индивидуальных разговоров спустя:
За дверью ее ждали. И Ами, правда успокоившаяся, и Свен, и задумчивый почему-то Жан.
– Все нормально? – Свен оглядел ее с головы до ног.
– Да. Правда. Ребята… – Альба не знала, что говорить. Но ничего и не понадобилось.
– Все, даже не начинай. Уже все сказано. Живем дальше и разгребаем назначенные взыскания, – Свен потрепал ее по плечу.
Альба хотела было поспорить, но Ами просто подошла и обняла. Жан же хлопнул по спине так, что едва ребра не сломал.
– Не знаю как вы, господа, но я хочу спать, – Свен, кажется начинал возвращаться к себе привычному. – С практикой у нас более чем сложилось, только не с той, которую хотели. Мир несовершенен и все такое. Пора заканчивать этот длинный день. Завтра соберемся в библиотеке и все обсудим.
Возражений ни у кого не было.
Потом будут и совместные соревнования, и тонна неприятностей, и смертельные риски, и просто учебные будни. А пока четверо разных адептов, не нашедших себя в других компаниях, создают свою собственную.
А есть у меня довольно странная, но по-своему любимая история (когда-нибудь я ее причешу и отредактирую, да...) куда менее сказочного толка.
В "Отражениях" один из второстепенных персонажей - Анна, подруга Саши и дочь одного из жителей "Свободы". Отношения у Саши и Ани весьма сложные - от
– Может, отпустишь птичку? – тихим шепотом спросила сидевшая рядом светловолосая Аня.
С ней, единственной из группы, Саша, не слишком любившая простую болтовню, успела пообщаться за прошедшее с начала занятий время. Аня была спокойной, неглупой и явно имевшей множество своих секретов. Сама себе на уме, как говорят. Пожалуй, это и вызывала в Саше наибольшую симпатию.
– Она твоя, что ли?
– Не, Азамата, – Аня кивнула на сидящего через два ряда парня не славянской наружности. – И он знает, что ты ее держишь. И злится.
– И пусть злится, – Саша пожала плечами. Теперь журавлика она точно не отпустит.
...
По руке Саши скатилась кинутая кем-то бумажка, опять отвлекая ее от лекции.
Она развернула послание, написанное Аней.
Азамат злится и требует вернуть ему записку. И насчет монополии – в точку, Саш. Но вообще всегда есть альтернатива. Так, просто на всякий случай, чтобы ты не верила слишком сильно всему, что нам тут рассказывают. Это только часть правды.
Саша посылает соседке быструю улыбку. Аню в их группе сторонятся, хотя почему Саша еще не успела выяснить. Аня казалась немного наивной и светлой девушкой, из тех, что любят изображать вяжущими венки у какой-нибудь речки на пасторальных картинках.
– Катя опоздает, – Саша морщится, перечитывая сообщение. – Не меньше чем на два часа. И зачем мы договаривались в шесть собраться, если все будут к восьми?
– Большинство людей не слишком пунктуальны, – Аня только пожала плечами, отправляя в рот очередную порцию чипсов. – И, боюсь, наши товарищи из их числа.
Саша только фыркает.
– Каждый раз, когда кто-то опаздывает, мне хочется отменить все и заняться чем-нибудь вместо бесплодного ожидания.
– Ну так давай отменим, мы ведь не обязаны их ждать, – Аня захрустела следующей чипсиной. – Будем сами до вечера смотреть кино и играть во что-нибудь. Или просто смотреть кино. Или отправишь меня домой и будешь развлекаться в свое удовольствие.
– Это не красиво. Да и к тому же… Мы за неделю решили, что хотим вместе отметить этот Новый год, выбирали дату, сошлись с трудом на сегодня. Глупая идея все переносить.
– Глупая. Но если ты хочешь – то почему нет? Ты ведь никому ничего не должна.
Саша только отмахнулась.
– Ладно, зря я начала этот разговор. Подождем. Будешь? – Саша кинула Ане коробку с Дженгой.
– Нет, вдвоем скучно. Не говоря уже о том, что ты наловчилась ронять башню даже без взгляда в ее сторону каждый раз, когда я только думаю начать ходить. Давай тогда посмотрим чего-нибудь. Или в карты сыграем.
Саша повернулась к окну, за которым шел дождь. Привычный зимний краснодарский дождь. Ленивое настроение, нахлынувшее на нее после генеральной уборки всей квартиры перед нынешним сабантуем, требовало чего-то с как можно меньшим количеством усилий. А для просмотра кино надо было не только призвать пульт со шкафа, но еще найти что-нибудь кроме привычных предновогодних комедий без грамма юмора, заполонивших экраны. К тому же на драмы не было настроения, как и какие-нибудь очередные красивые боевики без единой мысли в голове у сценаристов. В последнее время она нередко коротала время, наблюдая за приключениями спасающих мир супергероев в разноцветных костюмчиках, неожиданно ощутив желание поближе познакомиться с творениями «Марвел» и «ДС». После очередной зубодробительной теории магических полей или бессмысленной с ее-то браслетами практики самое то было смотреть за чем-то не слишком умным и достаточно красочным.
Но сейчас ни к какому из жанров кино душа не лежала.
– Вижу по лицу, что фильмы тебя не прельщают, – Аня с хозяйским видом взмахнула рукой, призывая колоду карт, лежащую почему-то в углу комнаты на полу. И как они вообще там оказались? – Ты в преферанс играть умеешь?
– Умею, но вдвоем в него тоже не шибко интересно будет. Давай в дурака тогда что ли.
– Серьезно? Нам ведь не по десять лет. Ладно. Хочешь, научу тебя карты читать?
– Что? – Саше показалось, что она ослышалась. – Чему научишь?
– Карты читать. Это вроде гадания, только можно на любой вопрос ответ получить, не только про будущее.
– Игральные карты, как и гадальные, не содержат настоящей магии. Во всех учебниках так говорится.
– Пф, – Аня отмахивается. – Ты их читай больше. Хорошо, давай покажу, как это работает, если не веришь. Ничего опасного, не надо будет ничего прикрывать от всевидящего Ордена, так что расслабься. Это может и не магия в академическом смысле… Но это работает. Давай про тебя расскажу что-нибудь?
– «Позолоти ручку, дорогая»? – усмехается Саша. – Ладно, валяй, коль хочешь. Мне любопытно.
Дотянуться до телефона Аня ему не дала. Саша не успела даже дернуться, когда оглушающее с выданного оперативником амулета угодило прямо в грудь армянина. И тот свалился на землю в еще более неаккуратной позе, чем женщина рядом.
– Что…?
– Прости. Ты ведь не пойдешь со мной, верно?
– Что? Куда?
– Ты была хорошей подругой, – улыбается Аня. – Но убить эту женщину я не могу позволить. Прости.
Саша почти успела поставить щит. Почти.
Мир на секунду померк, а когда она пришла в себя, то во дворе пятиэтажки остался только лежащий без сознания Азамат. Ни женщины, ни Ани.
Домой они не поехали. Ни сейчас, ни позже. Разбирательство продолжилось в кабинете Михаила Ефимовича. Последний разговор с Аней пришлось пересказать дословно и получить строгую рекомендацию при любом контакте доложить тут же хоть кому-нибудь.
Серафим зашел вечером. Молча поставил пиво, и они вместе так же молча его выпили. С один единственным тостом за все время: «За тех, с кем разошлись дороги». Наставник хотя бы ничего не спрашивал – и за это Саша была благодарна.
Она считала Аню другом, но ничего, оказывается, о ней не знала. Вообще ничего. И пусть их пути пересеклись ненадолго... Но все же, все же. Аня ей нравилась. Она привыкла считать, что в Ордене у нее есть друзья. Но Николай с Катей исчезли с горизонта, укатив отдыхать куда-то вместе, как пара, и с тех пор даже мелкого письма на электронку не прислав. А Анна поступила так, как считала нужным.
Наверное, правда глупо было думать, что чуть больше, чем полгода общения и совместных посиделок важнее жизни какой-то нарушающей Закон неизвестной женщины. Но все равно – неприятное глухое бессилие ворочалось в груди.
Пиво приносило облегчение. В большей степени потому, что не она его покупала и потому что пила не в одиночестве. А еще потому, что не нужно было ни о чем говорить, только ощущать, как мир теряет четкость.
Саша правда не хотела ничего слышать и ни о чем рассказывать. Разочарование – то, с чем приходится сталкиваться каждому. Она хотела найти друга среди Затронутых и поверила в дружбу, которую сама придумала, только и всего. И обсуждать это не было никакого желания. Как и то, что теперь их вдвоем с Азаматом скорее всего оставят на второй поток. Засчитывать эту попытку сдать практику, кажется, никто не намеревался.
Но жизнь вынуждает Сашу искать помощи:
Аня появляется из-за двери желтого дома буквально за мгновение до того, как Саша поднимает руку чтобы постучать.
– Привет! – Аня улыбается. – Я знала, что рано или поздно ты приедешь. И рада видеть тебя.
– Привет, – Саша скованно улыбается в ответ. Она не то чтобы разделяет эту радость, но деваться попросту некуда.
Кажется, подруга читает что-то подобное на ее лице.
– Расслабься, привыкнешь со временем ко всему здесь. Проходи в дом, дорога сюда измотает кого угодно, – Аня отходит в сторону, пропуская Сашу в прихожую. – Я живу с родителями. Еще брат был, но он уехал уже пять лет как, комната пустует, так что заселяйся.
– Если я вас не стесню…
– Пф, – отмахивается Аня. – Никаких проблем. Тут кто кого стеснит – тот еще вопросец. Ты ведь моего отца видела?
– Видела.
– Он не один из Обращенных. Так вот если тебя это не напрягает…
– Ни в коей мере.
– Вот и прекрасно. Кстати, как отец в настроении будет, то между дежурствами тебя и в охоте, и в рыбалке поднатаскает. Ладно, идем, что стоять в сенях.
Аня ведет Сашу мимо двери на просторную кухню слева и довольно большой гостиной справа к лестнице наверх. Здесь все кажется похожим на какое-то несколько неуместное в лесной глуши юга России творение американских архитекторов. Из тех, что Саша много раз видела в фильмах с привидениями. Даже наверху обнаруживается четыре двери, выходящие на общую площадку и выдвигающаяся лестница на чердак – все словно бы скопировано с голливудских историй. Хотя сама Саша нечасто бывала в частных домах, чтобы оценить практичность подобного расположения всего и вся. Скорее – в таком месте она ожидала увидеть что-то более простое, что ли. А так хотя вокруг и не было сверхсовременного ремонта, все изобиловало деревом и вполне привычно-русскими ковровыми дорожками, а балясины на лестнице явно вырезали вручную, дом производил впечатление скорее коттеджа в пригороде, приобретенного состоятельными горожанами, уставшими от городской суеты, чем избы, построенной своими руками в глуши леса.
– Тут моя комната, тут живут мать с отцом, тут кладовая, тут кабинет, – объясняет Аня. – Удобства на первом этаже, там я думаю, дверь за кухней. Дверь под лестницей – в подвал, там сейчас хлам один валяется. А в твоем распоряжении – чердак. Если высоты не боишься, конечно.
– Не боюсь.
– Вот и прекрасно, – Аня одним коротким пасом руки выдвигает лестницу. – Тогда полезли.
Чердак оказывается невысоким, но довольно просторным. В дальнем углу тут низкая заправленная кровать, рядом с которой примостилась небольшая прикроватная тумбочка. Напротив входа стоял крохотный шкаф и очень компактный письменный столик с прислоненной к нему простенькой табуреткой. Помещение освещалось парой небольших запыленных окон да одинокой лампочкой под потолком.
– Не шик, но жить можно, – Аня разводит руками. – На первое время. Потом как захочешь – поговори с Андреем и селянами, построят тебе свою хижину.
И за помощь плата - спасение:
Саша вздрагивает, сквозь пелену усталости понимая, что именно происходит. Однажды она читала о таком. Проклятие кипящей крови, бьет в пределах нескольких метров по всем живым целям и убивает мучительно каждого, у кого не останется сил на щиты. Аня умрет. Олег Васильевич, сам, кажется, не понимающий, что происходит, но все же обернувшийся против тирана в маске – умрет. На ее глазах. Сейчас.
Достаточно с нее трупов.
Саша делает шаг вперед, с трудом отдавая себе отчет в происходящем. Шагает, прикасаясь мысленно к каменному сердцу в прощании. Второго удара принуждения от мага она не выдержит, сломается, подчинится. И случиться что-то страшное.
Какая разница, как умирать?
... Красный росчерк врезается в грудь – и мир заволакивает тьма.
Увы, итог - не самый счастливый:
Держали Аню в том самом помещении, где когда-то коротала часы в ожидании липового приговора сама Саша. А у двери и вправду сидел охранник. Им был как-то виденный на одном из практических занятий молодой оперативник по имени Артем. Стоит только заикнуться о цели визита, и он пускает Сашу в «камеру» без всяких дополнительных вопросов. Наверное, ее велено пустить. Или он знает всю историю. Или… Какая разница?
Саша кивает парню и проходит за дверь, буквально чувствуя разлитое в воздухе напряжение.
Аня, стоящая у стены комнаты-камеры, разворачивается. От тоски и злости в ее глазах, разлитых в Отражении густым флером, у Саши начинает ныть где-то в груди.
Ее отец мертв. Мать сбежала, и, судя по всему, не собирается возвращаться, прячась где-то в обширных лесах Северного Кавказа. Возлюбленный погиб, дом разрушен, а сама Аня может лишиться силы, если будет доказано ее деятельное и добровольное участие во всей этой истории с бомбой.
Но все же она не выстрелила. Могла. Аня ведь не одну секунду стояла с ружьем, нацеленным Саше в спину – и не выстрелила. Но теперь она упорно отказывалась рассказывать следователям хоть что-нибудь молча на допросах. Копая себе могилу.
– Убирайся, – Аня делает шаг вперед. – Мне не нужны ваши льстивые уговоры, ублюдочные убийцы. От тебя в особенности.
– Аня…
– Пошла вон отсюда, иначе, клянусь, ты заплатишь за убийство моего отца, и мне будет плевать на последствия!
– Александрова, немедленно прекратите угрозы, – вмешивается Артем.
– Аня, твой отец отдал жизнь за твое будущее, он…
– Заткнись, мразь, – Аня шагает вперед, занося кулак.
На секунду Саша встречается с ней взглядом – и убирает собственную защиту, вызывая перед внутренним взором последний разговор с Анатолием, буквально посылая его в разум бывшей подруги.
Контакт длится несколько секунд.
Потом спохватившийся Артем отбрасывает Аню с занесенной для удара рукой назад одним взглядом. Впрочем, та и не сопротивляется.
История разводит Сашу и Аню слишком далеко, и былых отношений уже не вернуть:
Почти темнеет, но Аню узнать несложно. Она не скрывается, да и почти не изменилась.
– Ты связалась со мной, – бывшая подруга подходит совсем близко. Настолько близко, что Сашу на секунду обжигает страх… Но поздно – незамеченное ранее холодное лезвие касается ее бока, чуть надавливая, – ты убила мою семью и имела наглость говорить со мной, мразь.
Саша сглатывает, стараясь не только не двигаться, а почти и не дышать, боясь ухудшить свое положение. Ни на это она рассчитывала...
– Твоя мать жива. Клянусь.
– Ложь, – металл проникает глубже, уничтожая все ее щиты, вызывая боль…
– Обещаю, ты сможешь ее увидеть, – Саша чудом удерживается от паники, ответной атаки, и от желания позвать кого-то разом. На это уходит все самообладание. Если она убьет Аню, это никому не поможет. – Делай что хочешь, но вначале я отдам одну вещь. От твоей тети.
– У меня нет тети.
– Есть. Ее зовут Алена. Я отдам тебе вещь, просто не нападай до того. Это не ловушка, клянусь.
Отражение проходит волнами, принимая ее клятву. Саше кажется, что пульс в ушах стучит так громко, что заглушает прибой.
Аня несколько секунд изучает ее взглядом. И не только взглядом, явно проходясь и сканирующей магией
– Давай сюда свою вещь.
Саша тянется в карман, чувствуя боль в боку при каждом движении, и извлекает из кармана ремешок с бусиной. Ориентир.
– Это дала мне сестра твоей матери. А ей эту вещь твоя мать. Светлана ранена, но жива.
Аня забирает ремешок. На секунду Саше кажется, что все обошлось, тем более когда клинок отодвигается от тела. Она даже начинает залечивать рану в миг, когда тяжелый росчерк Лишения Силы срывается с амулета, все это время находившегося в пальцах бывшей подруги, и ударяет прямо в грудь.
Саша глупо моргает, оглушенная и ошеломленная исчезновением многих и многих чувств.
– Делаю, что хочу. – Аня ухмыляется.
Отражения просто больше нет вокруг. Ничего нет. Все привычные Саше чувства просто исчезают, словно она вновь на том самом фестивали, не знакомая ни с какой магией…
– Иди за мной, иначе, – Аня делает неуловимое движение, и кинжал антрацитово-черного цвета оказывается у Сашиного горла, – ты знаешь, что это. И знаешь, что будет. В этот раз я не промахнусь.
Саша сглатывает. И кивает.
Рискованные решения приводит к непредвиденным последствиям.
Аня ведет ее перед собой, вновь прижимая кинжал к боку. Чуть нажимая, и одно это нажатие вызывает мучительную боль. Никто не обращает на них двоих внимания. Совсем никто, но Саша не знает, речь идет о людской черствости, о том, что в надвигающихся сумерках на ее темной одежде не видна кровь или о простом отводе глаз.
История взаимоотношений Саши и Ани - о том, как порой разные взгляды на жизнь разводят по разные стороны баррикад тех, кто мог бы идти рядом. Дружба ли это? Недолгая - да. Но, пожалуй, многое в нашем мире недолговечно. И, - тут небольшой спойлер, - именно эта недолговечная дружба, а больше память о ней, вносит значительный вклад в победу над злодеем. Очень значительный. И так бывает)