Тенденция к упрощению на примере "Игрока" и "Николая Второго"

Давненько я ничего не писал.

Как адепт боллитры и великосветского снобизма, я склонен к тому, чтобы презрительно фыркать, глядя на топов АТ. Но это совершенно не значит, что я не держу руку на пульсе, так сказать. Кинг ещё писал, что надо читать (или хотя бы пытаться) не только хорошие, но и плохие книги.

Хорошие, чтобы знать как писать.

А плохие, чтобы знать как не.

И за последние полгода очень ясно наметилась тенденция, которую я кратенько поясню на примере двух книг, одна из которых мне поначалу понравилась ("Игрок"), а вторая не понравилась с первых строк. Что, кстати, забавно, ибо меня хлебом не корми, дай на Россию, Которую Мы Потеряли повздыхать и французской булкой похрустеть.

...упрощение — это признак развития и жизни. Если условный язык активно используется, живёт, у него есть носители, если он не мёртв — то изменяется, но главным образом становится проще. Именно поэтому, к слову, придурковатая городская сумасшедшая Татьяна Гартман, которая как дурень с писаной торбой бегала со своими никому-не-нужными советами по ПРАВИЛЬНЫМ РАЗГОВОРАМ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ — придурковатая городская сумасшедшая. Прескриптивизм — это плохо.

Так что с одной стороны то, что жанр попаданцев становится проще — говорит о том, что он живёт.

Но, ёпт, парни, вам рили нужна такая жизнь?

Итак, "Игрок".

Начинается вообще за здравие. Попаданцы в муху были, в пчелу были, но попаданец в карточного игрока — это как минимум что-то необычное. Так ведь не просто игрок, а ещё и член союза писателей. Конечно, все эти страдания по СССР порядком оскомину набили, но показать, э-мюэ, подпольный мир великой империи (как бы я к СССР ни относился — "у нас была великая держава") — это, право, интересно.
Но сразу видно, что пишут опытные люди. Я сейчас вообще без иронии. Аристарх Риддер и Саша Токсик действительно знают, что делают, именно поэтому после весьма неплохого начала (с посредственным описанием пьянки, потому что нет обычному нормису ничего ближе, чем рассказ про то, как набухался, а потом голова болела), всё скатывается к стандартному квадратно-типовому набору любого попаданца в СССР: очередная доярка (с крутыми бёдрами и волнующимися грудями), которая невероятно скромна и обязательно невинна, но при этом мило млеет, когда герой тащит её в кусты на первом свидании.
Где на этом эпизоде я и дропнул. Читать, как очередной [вставить нужное], попал в СССР времён брежневского застоя, но при этом он совершенно не собирается творить великую историю, ему бы лишь бы быт наладить, да бёдра крутые и груди волнующиеся... вы поняли. Сто раз это видели, сто раз это будет. Окей.

"Николай Второй" же, это просто шик. Не, рили, пацаны, вообще атас. Нечто подобное я видел и в паре других книг, но конкретно здесь просто апофеоз.
Скажите, вам вообще нормально без экспозиции писать? То есть, мы имеем краткую вставку от автора в стиле: "С ЯПОНСКОЙ КУЛЬТУРОЙ НЕ ЗНАКОМ, ПИШУ КАК ХОЧУ" (ставь лайк, если узнал отсылку), после чего мгновенное описание смерти главного героя, а дальше стахановскими методами гиганаваливание про становление попаданца. Вперёд! Быстрее! Быстрее! Пять томов сами себя не напишут!

И с одной стороны — подобное развитие показывает то, что жанр живёт. Он реально живёт, глупо спорить. Но, как я уже говорил, а нужна ли вам такая жизнь, парни?
Хотите верьте, хотите нет, но признак это тревожный. Читатель настолько нажрался однотипных историй, что жанр (по крайней мере на АТ) превращается в тот сборник анекдотов по номерам:

— 33!
— ХА-ХА!
— 45!
— ХА-ХА!
— 26!
— Парень, про гомиков анекдоты не рассказываем.

Всё всё знают. Сказка про белого бычка должна рассказывать так же, как в первый раз. Шаг вправо, шаг влево — расстрел.
Знакомая картина. В своё время нечто подобное произошло с т.н. "ироническим женским фентези", вот только если Громыко ещё хоть как-то над собой выросла и даже смогла писать дальше, то авторы миллион и одной копий "Лейны" стрельнуть-то стрельнули, но выстрел был даже не из пугача, а из китайского револьвера на пистонах.

Такие дела.