Про первый поцелуй.

Вдогонку к флешмобу о любви с первого взгляда меня догнал флешмоб о первых поцелуях  (https://author.today/post/398496). Сначала я вновь вспомнила про Климу и Женю (все-таки люблю эту парочку), а потом подумала: ну что все о них, есть же у меня те, кто ждал целых двенадцать лет...

— Обещай, что если ничего не выйдет, мы все равно останемся друзьями, — попросила Юля.

— Всё будет хорошо, — он положил подбородок ей на макушку. — Придумаем что-нибудь… Только ты мне ответь. Пробуем?

А типа сейчас они не стартанули! Но если ему так хочется конкретики… То пусть добавит ей уверенности.

— Дем… Настанет момент, и я стану невыносима. Я съем твой мозг чайной ложечкой, а когда ты не выдержишь и выскажешь все, что обо мне думаешь, я использую это как повод расстаться. Мол, зачем тебе себя так мучать? Это повторяется раз за разом. И с каждым разом этот момент наступает все быстрее. Я не могу тебя потерять.

— Меня очень сложно потерять. Я как репейник: как пристану, не отдерешь.

— Дем…

— Я серьезно. Или как жвачка. Знаешь, когда она в волосах запутается — и пиши пропало.

— Авдеев…

— Или как мазут. Вляпаешься в него ботинком — и все! Вот, ты уже смеешься.

— Дурак ты, Авдеев.

— Мои мозги слишком хорошо экранированы, чтобы их так просто съесть. А иметь в быту колдуна очень удобно. Сама увидишь. Тебе будут не страшны отключение горячей воды и электричества.

— У меня бойлер есть.

— Так он без электричества работать не будет.

— И долго ты сможешь изображать переносной электрогенератор?

— А вот и проверим. Юль… но если я тебе совсем в этом плане не интересен…

— Как есть дурак, — тихо повторила Юля и поерзала, устраиваясь у него на коленях. Она подозревала, что ему должно быть жутко неудобно, но он промолчал, лишь крепче прижал ее к себе. Они просто сидели и обнимались. Мерно тикали часы. За двадцать четыре часа ее жизнь сделала какой-то безумно крутой поворот. И Юля не была уверена, что готова принимать последствия своего выбора. Но чтобы развернуться обратно, надо было добровольно скинуть с себя его руки и слезть с его колен. Нет. И раз она здесь, то можно сделать то, что хотелось сделать давно, стоило Демьяну оказаться совсем близко.

Юля запустила пальцы ему в кудри и тихонько замычала от удовольствия. Такие волосы нельзя иметь без особого разрешения! Это же самое настоящее оружие! Перед ними невозможно устоять!

Демьян наклонился к ней и боднул носом, заставляя поднять лицо.

Целоваться с ним было так же приятно, как она помнила.

Со стула они все-таки свалились. И Юля в сердцах заявила, что полезность колдуна в быту сильно преувеличена.

Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

А еще есть Злата, которая гоняла Яшу по комнате)))

Она пожала плечами — мол, хозяин — барин, — взяла свой стакан и отпила. Причмокнула губами. И снова отпила. Яков смотрел, как ее губы обхватывают стенки стакана, и чувствовал, как внутри все скручивается от желания поцеловать. Оторвать взгляд не представлялось возможным.

Нет, пожалуй, такое с ним все же впервые. Ему бы сейчас пойти дрова порубить. Так, чтобы на зиму хватило… Но никаких дров поблизости не было, а Злата сделала очередной глоток и медленно облизала губы. Яков сглотнул. Слюна была вязкой, а в горле пересохло, и это оказалось не так легко. Воздуха отчаянно не хватало. Яков наконец заставил себя поднять глаза и напоролся на ее взгляд. Она смотрела так, что стало очевидно: она все видела. И все поняла.

Черт.

Надо было извиниться.

Что-то придумать.

Объяснить.

Соврать.

Сделать так, чтобы она не хлопнула дверью прямо сейчас, хотя, наверное, он заслужил.

Яков открыл рот, сам не зная, что собирается сказать, но Злата его опередила.

— Шоколад, — серьезно произнесла она, глядя ему прямо в глаза. — Поверь, это стоит попробовать.

И подмигнула. Потом поставила стакан на стол, взяла упаковку в руки и вскрыла ее, достала из него темно коричневый брусок и отломила кусочек. Яков смотрел и понимал, что отчего-то не может пошевелиться. Дядька рассказывал ему про путы. Темный заговор, превращающий человеческое тело в куклу-марионетку. Сейчас ему казалось, что именно так человек, попавший под этот заговор, и должен себя чувствовать. А потом Злата сделала то, отчего у Якова вообще на время перемкнуло способность здраво мыслить. Подошла совсем близко, поднесла кусочек к его губам и надавила им на нижнюю.

— Пробуй, — то ли предложила, то ли приказала она.

Ноги стали ватными, в голове сгустился туман, внизу живота потяжелело. Злата стояла слишком близко, так, что он видел каждую веснушку на ее лице, и смотрела, не мигая, и на дне зеленых глаз что-то сверкало. Давным-давно Яков читал истории о проклятых кладах. Кто найдет и заберет с собой, тот обречен. Но не забрать невозможно. Она не торопила его, и в какой-то момент Яков понял, что воздух закончился, а тело забыло сделать вдох, пришлось напомнить ему об этом, он рефлекторно приоткрыл губы, и Злата протолкнула между ними кусочек шоколадки. При этом пальцы она не убрала. Кровь одновременно бросилась в два места. Лицо запылало. Черт-черт-черт… О том, что творилось ниже, он предпочел не думать. Злата понимающе улыбнулась, и это было самое ужасное.

— Вкусно? — поинтересовалась она.

Что?

Ах да… Шоколад… Горьковато и одновременно малость приторно. Кажется, она действительно ждала ответа. Пришлось вспомнить, как говорить.

— Н-ну…

— Дай попробую.

Она провела большим пальцем по его нижней губе, а потом приподнялась и поцеловала. Простое касание губ губами. Но Якова словно молнией ударило. Он шумно выдохнул. И очнулся. Отшатнулся, толкнул рукой стол и смел на пол кружку. Кружка упала, но не разбилась, ковер смягчил удар, зато мгновенно пропитался чаем.

— Ай, — поморщилась Злата, созерцая образовавшееся пятно.

— Т-ты что д-делаешь? — не сдержался Яков, которого это пятно сейчас интересовало в последнюю очередь.

Он попытался восстановить дыхание, но получалось плохо.

— А разве не очевидно? — удивленно поинтересовалась Злата. — Подожди-ка.

Как ни в чем ни бывало она присела на корточки и провела рукой над ковром. Тот мгновенно просох, словно ничего и не было. Подняла кружку и поставила на стол.

— Так на чем мы остановились? — поинтересовалась она и сделала к нему шаг.

Яков шагнул назад. Злата рассмеялась. Улыбнулась почти по-доброму.

— Яш… — позвала она. — Можно я буду звать тебя Яшей?

— М-можно…

— Яша. Успокойся.

И снова сделала шаг вперед. Яков повторил свой маневр. Они кружили по комнате, словно охотник и его добыча, угодившие в расщелину. Бежать было особо некуда. Кровать то и дело попадалась на глаза, словно стояла везде.

— Я-ша, — протянула Злата и вдруг снова оказалась совсем близко.

Яков дернулся в сторону и уперся спиной в шкаф. Злата прижалась к нему грудью, и он замер. Стук сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Она подняла к нему лицо. Коснулась носом носа. Медные кудри щекотали щеку. А зеленые глаза смотрели с интересом.

И Яков с ужасом осознал, что ему это нравится.

Очень-очень.

Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

Но есть у меня и горький первый поцелуй. Это да.

Несмеяна нашлась на крыльце. Перебирала ягоду. Светозар оперся о столб, поддерживающий козырек, а она лишь опустила голову ниже. Вспомнился ночной разговор с матерью. Что-то непохоже было, чтобы Несмеяна ему доверяла.

— Несмеяна, — позвал Светозар. — Ты ведь не боишься меня?

Она качнула головой, так и не подняв лица.

— Коли пойдешь за меня, все у тебя будет, — продолжил он. — Обижать не стану. Работой не уморю.

Несмеяна продолжала молчать, только вот ягоду оставила в покое, замерла. И Светозар вдруг разозлился: что Трофиму вздумалось его дураком выставлять? Хватит с него.

— Последний раз тебя спрошу, и коли откажешь, больше не потревожу, — обрубил он. — Пойдешь за меня?

— Да.

Ну, нет так… Что?

— Пойдешь? — выдохнул Светозар, переспрашивая, не смея поверить своему счастью.

— П-пойду, — слегка запнувшись, ответила Несмеяна.

Он не заметил запинки. Рассмеялся, подлетел к ней, подхватил за талию, поднял над землей и закружил. Лежавшие в переднике ягоды посыпались во все стороны.

— Что ж ты так долго меня мучила? — закричал он, не помня себя от счастья, и, не дожидаясь ответа, поставил на землю, обхватил ее лицо ладонями и звонко поцеловал, а потом воскликнул, отстранившись. — Ничего, ничего, я тебе все прощу! Домой побегу, скажу отцу, пусть сватов засылает, коли мы сговорились!

Захохотал пуще прежнего, снова прижал к себе, еще раз поцеловал и правда бросился бежать. Несмеяна осталась стоять перед крыльцом как вкопанная. Растоптанные ягоды, упавшие с ее передника, алели на земле красными пятнами.

"Сказка для Несмеяны"