Ритуальный флешмоб

Придумала Анастасия Разумовская новый флешмоб про обряды и ритуалы ну и я в повести Госпожа Дозабелда что-то такое нашёл.

Стоя перед купелью, сейчас вспоминала она всю свою жизнь. И то, как исходила завистью к старшим, нашедшим себе женихов, и как беспричинно шпыняла младших сестёр. Как срывала злость на крепостных и нарушила волю отца. Сейчас ей, слышавшей уже благую весть оглашенной, та прежняя Линна казалась воистину сосудом порока. Да, она не была вовсе злой от природы, и, пускай не всегда, но достаточно часто помогала попавшим в беду, но она, как и все, не была без греха. Соблюдение таких простых на словах и в то же время невыносимо трудных на деле заповедей должно было изменить всю её жизнь. Ещё можно было дать задний ход и остаться верной старым богам, да вот только веры в них уже не было в душе Линны...


Собрав всю свою волю в кулак, она влезла в купель, охваченная лёгкой дрожью. Но, услышав, как где-то совсем рядом с ухом, сейчас не подруга её Дозабелда, но священница Ираида тихо шепчет: " Во имя Отца и Сына и Святого Духа...", новокрестящаяся внезапно успокоилась и, совершенно расслабившись, дала макнуть себя с головой. Вылезая из купели, новая христианка была уверена, что более нет прежней наивной шляхтянки Линны, а есть раба божия Агриппина, и это уже навсегда!

А ещё я нашёл кое что в повести Госпожа Даздраперма

Дозабелда стояла по пояс в воде. Конец лета выдался жарким и вода ещё не успела остыть. Берег озера заполняла толпа и нельзя сказать, что сейчас эти подданные очень хотели видеть свою королеву. Скорее наоборот. Уже год прошёл со дня мясорубки и в столице практически все дальновидные жители приняли христианство. И вот теперь ещё недавно скакавшие вокруг жертвенников благонадёжные подданные заваливали королевскую канцелярию кляузами с требованием немедленно изгнать или вообще сжечь на костре всех оставшихся верными старой вере сограждан. Когда вал доносов, коллективных петиций и индивидуальных обращений, с мольбой защитить всех добрых христиан от козней проклятых язычников, превзошёл все мыслимые пределы, у Его Величества сдали нервы, и он издал указ в соответствии с которым матушка Ираида теперь крестила в христианскую веру людей которые этого совсем не хотели.
Между тем Дозабелда сейчас размышляла о том всё ли правильно делала эти три года и уверенно пришла к выводу, что неправильным было практически всё. Она вспомнила как покупала первую свою паству рыбной похлёбкой. Как вышла за муж за человека которого едва знала, но который предложил защиту для её маленькой церкви и потом совершенно случайно оказался киратским принцем. А когда она вспомнила сотни жрецов под ногами которых лично запалила костёр ей вдруг стало страшно - «А достой на ли я вообще нести слово божие после стольких убийств и других неблаговидных поступков? Может Бог давно оставил меня и всё то, что я делаю бесполезно? Кто вообще дал мне право назначать себя главой церкви, полагать в сан епископов и священников?» - Дозабелда пыталась найти ответы и не могла их найти. - «Впрочем следует начинать. Люди ждут и не стоит отнимать у них время.» - завершила разговор с своей совестью матушка Ираида и решила начать таки исполнять указ своего венценосного мужа.
Первой стражники загнали в воду девушку в столь откровенном наряде, что её род занятий вряд ли мог вызвать у кого-то сомнения. Девушка, как отметила Дозабелда, была очень красива и было ей вряд ли более шестнадцати лет.
«Надо сегодня же убедить мужа ввести ограничение по минимальному возрасту для занятия проституцией, а то стражники недавно болтали, что в столичных борделях одни малолетки.» - запланировала очередное важное дело матушка Ираида, а сама улыбнувшись самой доброжелательной улыбкой какую только могла выдавить из себя в этот момент обратилась к малолетней жрице любви.
- Как зовут тебя девочка?
- Вольга. - нехотя ответила шлюшка оглядываясь по сторонам и как бы раздумывая, есть ли сейчас у неё возможность сбежать или лучше покориться судьбе.
- Вольга? Какое знакомое имя!
- Ну да. Так зовут мать Вашего мужа.
- И правда… Давай не будем о грустном!?
- Она Вас… Не приняла?
- Не злорадствуй! Вот выйдешь замуж…
- Вы правду думаете, что меня кто-то возьмёт?
- Поверь мне девочка и не такие чудеса в жизни бывают.
- И Вы ярчайшее тому подтверждение.
- Не дерзи! Люди ждут. Подойди-ка ко мне поближе. Да не бойся ты! Я же тебя не съем?
- От Вас можно ожидать, что угодно!
- При свидетелях я тебя есть не буду, да и без них… Ну скажи, что в тебе есть? Одна кожа да кости!
- Ладно делайте со мной, что Вам нужно, может быть останется время поспать. Мне всю ночь еще надо будет работать.
- А работу лучше другую найди ибо эта грех перед Богом.
- Ну грех значит грех!
Взяв строптивую малолетку за плечи Дозабелда торжественно произнесла: - Во имя Отца и Сына, и Святого духа…
Потом макнула девочку в воду с головой, а после положив руку на её на мокрую голову закончила обряд со словами: -  Властью данной мне Господом нарекаю тебе имя Ольга.
Потом матушка Ираида развернула новую христианку спиной к себе и слегка дав коленом под зад напутствовала её со словами: - И всё таки больше не надо грешить.
Вопреки ожиданиям Дозабелды девушка не пошла в сторону берега, а развернувшись, сверкнула глазами на неё с такой злобой, что она сама того не заметила как приняла наиболее подходящую стойку для драки по пояс в воде.
- Не грешить! А как я могу не грешить!? Замки, земли, дома, вы у нас всё отобрали. У меня на руках брат и две младших сестры. Когда вы убили отца, то мать… Мать не вынесла и… У меня нет ничего и никого, кто бы мог обо мне позаботится. Что мне делать?
Дозабелда молча слушала давая девочке выговориться, а потом спокойно сказала: - Приходи завтра в полдень ко мне во дворец. Я велю охране тебя пропустить. Ничего совсем без труда, я тебе обещать не могу, но попробую для тебя что-то придумать.
- Вы на самом деле хотите помочь? Но я Вас ненавижу!
- Бог велит нам помогать своим ближним, ну а ненависть… Всё в этом мире проходит и ненависть тоже пройдёт.
Дозабелда долго смотрела за тем как девица брела задумчиво к берегу, а когда та скрылась в толпе громко крикнула ближайшему стражнику - Давай следующего! - а сама при этом подумала -  «Ну зачем я этих… крещу?»

Ну и как всегда в последний момент я припомнил что в повести Госпожа Дозабелда есть ещё один ритуал.

Храм нашёлся на перекрёстке рядом с постоялым двором. Иногда молодые жрецы, не прижившиеся в больших городских храмах, уходили искать лучшей доли туда, где не было большого количества прихожан, но зато и не было конкурентов. Небольшое обнесённое высоким плетнём капище не имело даже навеса над статуями четырёх богов. Грубо вырезанные из потемневшего дерева изваяния были жалким подобием великолепных мраморных статуй из храмов Келеллы. Алтарь Лайры был крайним слева.

- Вы хотите освятить свой союз? - немолодой жрец Лайры, высокий, худой и печальный, внимательно посмотрел на Дозабелду, а потом, обращаясь к Аэриосу, произнёс строго и, как показалось присутствующим, укоризненно:

- Ваше имя и титул!?

Рыцарь, взяв под локоть жреца, отвел того в сторону и шепнул что-то тому в самое ухо. У жреца сперва округлились глаза, потом он попытался упасть на колени, но был остановлен, и, то и дело кланяясь молодожёнам, начал готовить храм к церемонии. Принёс из расположенного сразу за капищем большого каменного сарая небольшой, но явно увесистый сундук, и клетку с двумя белыми голубями. Раскрыв сундук, он бережно, словно хрустальную вазу, водрузил на алтарь большой бронзовый фаллос и на полном серьёзе предложил Дозабелде его облобызать. Возмущенная Дозабелда отказалась и устроила скандал. В процессе перепалки жрец пытался доказать невесте, что жене положено почитать в первую очередь богов своего мужа, а та отвечала такой изощрённой бранью, что даже Ветер, которому приходилось по долгу службы общаться и с представителями криминального мира, почерпнул много новых красочных оборотов. Потом жрец, заметно успокоившись после вручения ему Аэриосом полного золотого, достал из сундука кривой бронзовый нож и хотел было вручить его Дозабелде, но Ветер не дал ему этого сделать. Он буквально выхватил нож у жреца, раскрыл клетку, достал из неё голубей и, прижав своей мощной рукой птиц к алтарю, одним резким движением обезглавил обеих. Дозабелда от возмущения вскрикнула, но жрец, пропустив её крик мимо ушей, извлёк три пергаментных свитка, в которых дочь защитника Белого дома поставила свою подпись. Когда все формальности были совершены, и молодожены уже собрались уходить, жрец вдруг заговорщицки произнёс:

- Не хотите ли принести богам в жертву собаку? Есть беременная, совсем молодая, недорого уступлю. Её можно будет засунуть в мешок и забить палками. Крови видно не будет, а боги станут к вам благосклонны.

- Сколько!? - в голосе Дозабелды льда хватило бы на то, чтобы заморозить небольшого размера звезду.

- Пять медяков, - несмотря на то, что клиенты явно были богаты, жрец назвал, испугавшись, обычную цену.

- Несите!

- Ты уверена? - спросил свою законную супругу Ветер, ощущая, что сейчас грянет гром.

- Я уверена! - ответила Дозабелда, методично сжимая и разжимая кулаки.

- Вот! - сказал жрец, указывая на клетку, и быстро спрятал в кошелёк медяки. Небольшая дворняга жалко поскуливала, глядя с ужасом на жреца.

- Дорогой, отнеси её в нашу кибитку! - приказала Аэриосу Дозабелда, и он, к удивлению, для себя, не посмел ослушаться.

- Как ты смеешь, скотина, приносить в жертву собак!?

- К сожалению, законы нашего королевства запрещают приносить в жертву людей, но...

- Людей?!! Да твои поганые боги и кучки дерьма недостойны! Урод! - с этими словами матушка Ираида плюнула на покрытый кровью несчастных птиц алтарь и гордо задрав подбородок, ушла вслед за мужем.


Проводив её взглядом, жрец достал из кошелька золотой, осмотрел его, поднеся прямо к глазам, подбросил, поймал, надкусил и, отправив обратно, пошёл писать письмо другу, такому же, как и он, настоятелю провинциального храма. В этот раз к традиционным жалобам на жизнь и общее падение нравов был добавлен красочный рассказ о том, на каких в высшей степени недостойных особах взяли моду жениться киратские принцы.


- Объясни, пожалуйста, что это было? - спросил Аэриос слегка успокоившуюся жену.

- Дорогой, ты, кажется, обещал мне защищать нашу церковь от ваших жрецов.

- Да, я буду вас защищать, но...

- Но не вздумай даже пытаться защищать ваших жрецов от меня!

Ну на этом наверное всё.