Для Марики Становой хулиганство о Рождении Экзекутора

Юмор, вбоквел, исключительно фантазия на тему.

***

- Какая-то, мать твою, чертовщина! - Белеков бросил гарнитуру на пульт. - Где вы ее, его, это откопали?

- Будто не знаете! -  психосоматик Морис Крин в сердцах махнул рукой, подошел к барокамере и отключил трансляцию. - Все. Баста! Обед. 

Белеков глянул на экран еще раз, его кадык прыгнул по тощей шее, что означало не только глоток омерзительного ужаса, но и крайнюю точку мозговой активности.  Профессор пытался осмыслить то, что ему не давалось.

Д-система планет, подчиненных тотальному психологическому террору некоего императора, вдруг рванула в одночасье. Бам! И ура! Галактическая коалиция испустила вздох облегчения. И если бы у нее был кадык, тоже радостно гульнула бы им вверх-вниз. Наконец-то. Д-система достала всех до печенок. Они никому не подчинялись, плевали на всех и играли там у себя в никому не ведомые игры, что безусловно бесило любопытное управление галактики.

Раздражали не только произвол, полное непонимания происходящего и невозможность контакта с таинственной системой, но больше всего раздрождало то, что по слухам у императора водилась некая продвинутая магия, заполучить которую только дурак не мечтал.

Белеков съел свой салат, затем рис с бефстроганов, а ближе к решению не стал. Морис, мерзавец, вообще самоустранился от работы до вечера, чтобы посмотреть найденные вместе с существом файлы. “Рождение экзекутора” да еще и на русском. Половина файлов, к сожалению, оказалась засекречена. Стояла под кодом “только по подписке”, но и то, что Морис прочитал, эти “ознакомительные фрагменты” вели его в истерику с требованием немедленной психореабилитации. Поскольку Морис сам себе психологически реабилитировать не мог, то профсоюзы от него откупились абонементом в бассейн, да не простым, а с экзотическими рыбками планеты Рубель. Но и это, право слово, было курам на смех.

Когда стало ясно, что система рванула вчистую и совершенно ни лешего не оставила “на поживиться” братьям по разуму, Белеков был разочарован меньше всех, а когда выяснилось, что корабли-уборщики обнаружили в куче мусора капсулу с живым человеком - то больше всех. Потому что это оказался лично его персональный геморрой.( Опять же по причине того, что Морис - гад.)

Тем более, найденный человек был человеком очень условно.

Функции жизнедеятельности мужчины оказались максимально замедленны, сознание замерло и транслировало всякий бред. А с Белекова требовали отчеты, и не просто отчеты, а желательно чужие секреты магии на блюдечке с подробной инструкцией. 

Белеков выпил компот и вернулся в лабораторию.

Мужчина в капсуле его не особо впечатлял: обычный боевой “робот”. Даже, пожалуй, мелковат для спецназа. Оно, конечно, поди проверь, какой у них этап эволюции, но, если брать в среднем по галактике, скелет и мускулатура у найденыша явно женские. Впрочем, как и воспоминания.

Эти воспоминания Белекова сбивали с толку, злили и делали совершенно недвусмысленные намеки на садамаза и гендерный переход, давно уже запрещенные на его прогрессивной планете, установивший по настоянию  галактического совета тоталитарный социализм. (Когда типа все можно, но только попробуй). 

Неспроста Белеков истекал холодным потом, а его кадык заколебался бегать вверх-вниз во время просмотра остаточного сознания этого вполне себе членоносного мужчины.

Профессор видел девочку, трепетную, белокожую, увечную многочисленными шрамами, испуганную и заколдованную красивым хладнокровным человеком, совершающим с ней непостижимые соития, достойные самых изуверских идей одержимых шизофреников с планеты Скуби, отчёты, о которых бедному Белекову как-то по-молодости довелось штудировать.

Девочка, являющаяся по всей вероятности этим замершим в коматозе бойцом, совершенно самостоятельно, добровольно и с песней провоцировала  все труднообъяснимые отношения. До кучи она умела пить кровь, заживлять раны, умела убивать, голодать и спать даже с драконами, сама став драконом только ради того, чтобы этот властный, равнодушный с виду мужик вошел в ее шею тонким жалом, или сам позволил ей утопить ему под мышку желтый острый коготок, вырастающий на кончике ее языка, и дал ей пить синюю, сверкающую кровь.

Белеков не понимал, ругался и плевался. Профессор в нем позорно умирал.

Девичье сознание иногда отражало вполне приличные картинки из детства этой влюбленной крошки. Белеков видел школу, подружек, розовые обои в детской, белый с лошадками ранец. Впрочем, эта лошадка с ранца мелькала и в других воспоминаниях, правда уже в модифицированном виде. Мускулистая и темно-красная, как человечья кровь, лошадь стала реальностью девочки, спутником ее путешествий, позже, куда позже, когда девочка согласилась стать покорным рабом, слугой мужского пола, отрастила себе член и мышцы, срезала волосы и превратилась в тщедушного но непревзойденного наемника. Зачем? Для чего? Белеков потел от невозможности осмыслить.

И снова смотрел на экран, где серыми, полными боли девичьими глазами видел бога: высокого, худощавого выхолещенного юношу - “Император”, - говорило сознание испытуемого. - “Император, дай руку.”  Но юноша лишь щурил длинные густые ресницы и едва качал головой. Отказ.  “Крошка, я тобой недоволен.” Он красив, он величественен, она смотрит, ее воля, мысли, все тает сквозь хрупкие детские пальцы, ей все равно. Она сделает все, что угодно. Убьет себя, убьет близких, врагов, всех, лишь бы Он снова благосклонно дохнул ей в шею, выпил от нее хоть глоток.

- Ни черта не понимаю! - Белеков снова скинул гарнитуру. - Морис, сволочь.  

И профессор вышел из лаборатории звездолета, нарочито хлопнув автоматической дверью, вышел в искусственный сад, чтоб хоть как-то привести остатки нервов в порядок, раз уж Морис вылакал весь коньяк.

Стивик лежал в барокамере и, ухмыляясь про себя, набирался сил. Глупцы ему наскучили, он подразнил их предостаточно. Пора было выбираться, искать Кварга. С другой стороны, что с ним будет, сам примчится. Искать новый дом - не такая уж сложная задача, если ты - бог, и если твой бог - внутри тебя.