М+Ж=С?

Я продолжаю выкладывать свой роман Молчаливый голос, в нём есть сразу несколько постельных сцен. В двух из них участвует один и тот же мужчина, а вот партнёрши его меняются (нет, он не ловелас, разрыв между отношениями с прекрасными женщинами у героя многолетний). Сцены секса и прелюдии к нему - всегда предмет хейта и завышенных ожиданий. То критикам кажется, что автор всё опошляет, то наоборот - борщит с розовыми соплями, заигрывается и т. п.

Пожалуй, в каждом моём романе как минимум одна худо-бедная сцена близости нашла своё место.

Используете ли Вы в своих творениях описание близости героя  с другим человеком для его раскрытия как персонажа (личности)?

Делюсь фрагментом:

- Лисбет, не верю я в вампиров, чертовщину и магию.

Травница взяла ветерана за руку, поцеловала фаланги пальцев, глядя в глаза:

— А как же волшебство, что притягивает друг к другу людей?

— Лисбет, — Волэн пытался сопротивляться чарам, но нежность в глазах травницы, её мягкие губы и волосы, чарующие отражённым на шёлковой глади пламенем очага, блестящие как скалы Мидлкроуна в весенний день, заставляли сдаться.

Она поднялась со своего места грациозно. Мягко ступая, приблизилась к вставшему навстречу ветерану. Платье Лисбет слетело на пол, как лёгкий тюль. Травница прижалась к Волэну упругими грудками, обхватила руками плечи, запустила в волосы пальцы и невероятно нежно поцеловала. Он ответил на поцелуй. Его сознание ещё боролось, но бессознательное выкрикивало: «Возьми её!»

Подхватив ласковую и прыткую Лисбет, Волэн отнёс её на кровать, интуитивно, с закрытыми глазами. Она не позволяла ему отрываться от неё ни на секунду. Лисбет на ощупь расстёгивала одежды Надсон-Нарбута, овладевая его телом и разумом с нарастающей жадностью. Голодная страсть знахарки, изгнанной и нежеланной, распалила жар, давно угасший в душе ветерана. Лисбет раскалила добела проснувшуюся животную похоть Волэна. Он стискивал зубы вокруг медных локонов, сдерживаясь, чтобы не закричать. Она не сдерживалась. Кровать скрипела и трещала, а гулкое эхо вторило восторженным возгласам, пока ложе не затряслось от резонирующих оргазмов. Одна из ножек обломилась, влившись в финальный аккорд акта дикой близости.

Они ещё долго приводили в порядок дыхание. Лисбет звонко смеялась:

— Не выдержала, старушка-кровать.

Волэн погладил любовницу по щеке. Он не хотел говорить, боялся, что лишнее скажет Лисбет, но и она не стала, лишь развернулась, прижав свою попку к его животу. Надсон-Нарбут обнял её обеими руками, подтянул к себе вплотную, уткнулся носом в кудри, пахнущие ежевикой и кедром, и крепко уснул.