Чиж. (из неопубликованного. пока)

Холодно сегодня, подумал Чиж и поскрёб небритую шею, вытянув подбородок. Даже как-то неприлично холодно, особенно если учесть что, как-бы, завтра первое апреля и пора бы уже с морозами заканчивать, ну или с заморозками, один хрен. Главное патрулей сегодня нет и не предвидится, спят патрули, или водочку кушают. Вкусно.. Чиж представил себе тёплую каптерочку, где при свете лампочки под потолком накрыт стол, да с нормальным мясом и никакой тебе тушёнки, да пара девочек под боком, да водочка тебе, да хлебушек, и главное - тепло и спокойно. «Благоденствие, блядь..», пробормотал он себе под нос и приложился к тепловизору. Вдоль всей колючки, аж до дальнего изгиба за остатками девятиэтажки слева, и до палисадника справа, превратившегося в небольшой лесок, было чисто. Издали доносились горластые, въедливые вспышки голосов из цыганской деревни да из сталкерского посёлка слышались обрывки музыки, слов и мата; иногда резал ухо собачий лай. Но все это было далеко, где-то там, в другой, ненастоящей вселенной, как обрывки старого радиоспектакля. Он опустил тепловизор и понюхал воздух, недвижимо, бесшумно, вбирая в себя все звуки и запахи мира вокруг - каждый звук имеет запах, но сегодня ему почему-то было не по себе. Он знал, что никаких патрулей сегодня быть не должно, знал, что и ливня сегодня не предвидится, и ветер почти на нуле, а значит пыль лежит себе спокойно и не норовит забиться в резиново-потный шов между противогазом и кожей. Нет. Тишина, безмолвие и чей-то идиотский, шершавый с мокротой смех (это от цыган); и музычка какая-то, полуэхом, (это уже от наших). Чтой-то ты, братец, мудришь, ей-богу, ой мудришь, в тепляке пусто, в ушах - тоже пусто, можно идти.. Вот ещё минутку послушаю, и можно. В носу кстати тоже пусто, но это ожидаемо. Пить охота.. Чиж опустил тепловизор висевший на шее на шнурке, застегнул бушлат, потом вынул трубку гидратора идущую через лямку рюкзака за спину, и сделал пару глотков. Не выпуская трубки, он присел на корточки и взял в карман десяток увесистых камешков, размером с грецкий орех. Болты и гайки уже давно шли на продажу, даже ржавые, старые, времён царя гороха. Дефицит, однако, так что на вылазку он теперь брал камешки, как и все. Первоходы набивали камнями карманы ещё на посёлке, белея и краснея, переливаясь радугой при одной только мысли что через час будут вот так же, как он сейчас, стоять у границы Зоны и слушать. Так да не так! Из этой швали выживает один из трёх, а то и из пяти, в том числе благодаря ему, Чижу, и таким как он. Все давно знают что первоходом самому идти - самоубийство, да и не ходит так никто, а идти надо с бывалым сталкером который тебя, дурака, вперёд пустит, и будет смотреть как кишки твои на рельсы наматывает, да как молния из тебя жаркое делает и в две секунды можно на стол подавать. Посолить только надо ну или там, поперчить, кто как любит. Вот и выходит так что из первоходов выживает хуй да нихуя, да и те потом от радиации сыплются. Да и хуле с них взять - кость гнилая, а лезут, лезут, как тараканы, просят, клянчат - возьми, ну возьми, весь клад себе забирай только возьми! Он тихонько цыкнул сквозь зубы, резко втянув воздух и вместе с ним какой-то кусочек застрявшей еды, потом глубоко, но тихо, вздохнул, ещё раз глотнул водички и сделал первый шаг.

(с) Николай Анама