Стопроцентный мерзавец
Автор: РейнмастерФлешмоб от Анастасии Разумовской Мерзавцы наших книг https://author.today/post/410137
А вот и лидер моих мерзавцев! Бессмертный художник, искусствовед, ревнивец и иногда кайзер по совместительству.
Маленький человечек, от болезней которого почему-то страдают лишь окружающие. Очень чуткая натура. Пьет исключительно овощные соки и уважает ЗОЖ.
— Ну что, мой бравый норд, вас отпустило? — участливо осведомился Алоиз Райс.
— Простите, — глухо сказал Хаген. — Сам не знаю, что на меня нашло.
Он сидел, положив ладони на колени, умытый, застёгнутый на все пуговицы, перетянутый ремнями, и чувствовал себя восковой фигурой в партийном музее Дома народов. Экспозиция под названием «Лидер и дети нации». Одно хорошо — восковым фигурам стыд неведом.
В переговорной было темно. Полупроявленная цифровая оболочка собеседника слабо фосфоресцировала, окружённая серой дымкой, и за окном в просвете жалюзи виднелась та же серая хмарь, слегка разлохмаченная в направлении долевой нити. Тинк-тонк. Дождевые капли барабанили по стеклу, и если закрыть глаза то можно было представить себя дома.
В Пасифике?
Нет, просто дома. В Коричневой комнате, уютной медвежьей берлоге, с электрокамином и волшебной полкой, заставленной всяческими диковинами. Наследство. Он сидел смирно, опустив долу отяжелевшие глаза, слушая вкрадчивый голос Райса, нашёптывающий опасные вещи.
— Такая жалость! Я до последнего надеялся, что ситуацию можно взять под контроль, но в свете последних событий…
Событий? Ах, да. Тинк-тонк. Тинк-тонк…
Привязчивая мелодия.
О, мой бедный норд, сказал лидер, что вы знаете о необходимости? Вы думаете, маленькое государство — крошечные проблемы? Вовсе нет! Поднесите к уху морскую раковину. Многие знания — многие печали. Ткань реальности здесь так тонка, что даже последний деградант, да что там, мутант-анацефал знает, когда нужно зажмурить глаза и притвориться камнем, — и лишь безумец в своём безумном любопытстве расширяет прорехи, умножая скорбь. Доктор говорил вам про эволюцию систем, про точки бифуркации? Забудьте. Он сам критическая ошибка, наш милый доктор. Райх не нуждается в эволюции, здесь невозможна эволюция, как невозможен управляемый распад ядра, как невозможно соблюдение принципов аэродинамики, как невозможно… ну, вы знаете. Но разве не мудро? Коль уж живёшь в стеклянном доме — следи за локтями. Знаете, Хаген, ведь мы повенчаны с фрау Инерцией. Вот видите, я тоже философ. Философ поневоле, пришлось им стать, когда мы опрометчиво поставили на огонь этот неистовый горшочек каши, а он принялся варить, варить и варить…
Потушите огонь, Хаген, сказал лидер. Он меня пугает.
Но сначала — решите вопрос с периметром.
Мне не нужна гражданская война, сказал лидер. У меня идиосинкразия на завихрения, шушуканья в университетских аудиториях, клубы по интересам, разброд в министерских головах, пивные путчи и нахальство беспризорных штурмовых отрядов. Идиосинкразия на своеволие, если можно так выразиться. У фрау Инерции железные челюсти и ревнивое сердце. Мне нужно, чтобы всё выглядело естественно. Помогите мне, мой славный джокер, и я назначу вас тузом любой колоды!
— Но — как? — спросил Хаген. Ведь спросить — ещё не сделать.
Лидер объяснил.
Потом объяснил ещё раз, с некоторыми выкладками. Как физиолог-любитель — физиологу-исполнителю. И улыбнулся как художник, светло и вдохновенно.
— У вас замечательное лицо, Юрген Хаген. Пусть таким и остаётся.