Сборы героев

— Андрей, я тебя вот ещё что хотела спросить… Ты не подумай только, пожалуйста, что я тебя критикую, но есть у тебя с собой что-нибудь поприличнее этих джинсов и футболки?

— В каком смысле, поприличнее? Клеша есть. И рубашек несколько.

— Хорошо. А на ноги что-нибудь?

— Полуботинки… Мать сунула, хоть я и упирался.

— Это она у тебя молодец. Ну, значит, всё в порядке.

— Что в порядке? Вы это о чём вообще?

— Дело в том, что сегодня после ужина у нас танцы.

Они вышли из-за стола и поднялись наверх.

— Кстати, из того, что наденешь сегодня, погладить тебе ничего не надо? — спросила она, поравнявшись с его дверью.

Судя по выражению его лица, вопрос озадачил Кузнецова едва ли не больше, чем известие о танцах.

— Погладить? Зачем?

— Чтобы глаженое было — зачем же ещё?

— Да оно, по-моему, всё и так было глаженое.

— Вот именно. Ключевое слово: «было». До чемодана. И мне же не трудно, себе тоже гладить буду. Утюжок походный специально с собой захватила.

— Не, ну тогда ясно, что у вас там за тяжесть была, — повеселевший после примирения Кузнецов, похоже, не прочь был немного попикироваться. — А швейную машинку вы, случайно, не захватили — ну, если вдруг порвётся что, или пуговицу пришить?

— Случайно, не захватила, — в тон ему ответила Катя. — Гантели думала взять и гирю пудовую — тебя вот только пожалела. Но иголку с ниткой взяла, так что футболку твою зашить могу. Если хорошо попросишь. Короче, доставай свои брюки и какую ты там рубашку на сегодня присмотрел — и тащи ко мне. И не копайся слишком: лучше всё заранее приготовить, чем спешить потом и опаздывать.

Вещей у Андрея было немного, и вскоре всё уже висело по плечикам, лежало по полкам и ящикам. Осталось лишь решить, что на танцы эти дурацкие надеть… Ну, брюки-ботинки — понятно. Но вот какая к ним рубашка пойдёт… То есть мнение своё у него, безусловно, было — только опыт показывал, что оно всегда почему-то оказывалось неправильным. А сегодня главное, чтоб Катерина Максимовна осталась довольна. Ну вот пусть сама и выбирает. Он постучался в разделяющую номера дверь.

— Катерина Максимовна…

— Да?

— Не знаете, эта дверь открывается?

— Должна… Заведующая что-то говорила…

Услышав щелчок задвижки, Андрей взялся за ручку.

— Всё равно не идёт… — озадаченно сообщил он.

Замок щёлкнул туда-сюда ещё раз, дверь подёргалась.

— По-моему, у меня всё в порядке… Погоди, а ты со своей-то стороны отпереть не забыл?

— А надо было?

— А сам как думаешь?

Сочтя за благо дальше тему не развивать, он повернул расположенную чуть выше шишечку и толкнул открывшуюся наконец дверь…

От представшего перед ним зрелища Андрей буквально остолбенел. Комната Екатерины Максимовны выглядела как после налёта полиции в буржуйском фильме. Обе уже наполовину выпотрошенные сумки всё ещё стояли по центру, а извлечённое из них содержимое заполнило, казалось, все имеющиеся в номере горизонтальные поверхности. И на фоне всего этого раздрая стояла сама хозяйка, в ярком цветастом халатике под кимоно и пушистых домашних тапочках на небольшом каблучке.

— И мне ещё говорят, это у меня в комнате бардак… — задумчиво, отведя глаза в сторону, как будто рассуждая про себя, съехидничал Андрей.

— Так правильно говорят, — насмешливо отмела его наезд Екатерина Максимовна. — У меня-то скоро порядок будет, а у тебя, поди, бардак никогда не прекращается. Ну что, всё приготовил? Давай сюда.

— Я всё распаковал, — дипломатично ответил он, — но не могу решить, какую рубашку надеть. Может, поможете выбрать?

— Ладно, покажи, что у тебя есть. Брюки — эти? Туфли тоже покажи.

Бросив скептический взгляд на небогатый выбор рубашек, она остановилась на голубом отстроченном батнике с перламутровыми кнопками.

— Вот эта, пожалуй… — Екатерина Максимовна перекинула вещи через сгиб локтя. — Всё, больше мне не мешай. Видишь, у меня и без тебя дел невпроворот.

— Вижу, — с детской невинностью в голосе согласился Андрей.

Ответом на что был взгляд, выражающий всю степень неуместности подобного комментария.

Очистив стол и расстелив на нём сложенное в несколько слоёв покрывало, Катя выудила с самого дна одной из сумок маленький складной утюжок. Очень скоро всё, требующее глажки, уже аккуратно висело на плечиках в платяном шкафу. Она подумала было занести Кузнецову его вещи, но решила, что он, наверно, в душе сейчас, и решила тоже искупаться сначала. А прибраться можно будет и потом — если вообще до ужина время найдётся…

Облачившись опять в халат и намотав на голову полотенце, Катя постучалась к Кузнецову.

— Открыто, — раздалось из-за двери.

— Ваш фрак готов, сэр, — шутливо доложила она, зайдя к нему с парой плечиков. — Я в шкаф повешу?

— Да, конечно, спасибо большое.

— А почему у тебя голова сухая? Ты, что, в душе не был ещё?

— В душе? — на лице Кузнецова отразилось тревожное непонимание.

— Ну, обычно люди после поездки душ принимают. Хотя дело твоё, конечно…

— Да нет, нет, я схожу, обязательно, — забавно было смотреть, с какой поспешностью пытается он исправить промах. — Просто не успел ещё.

— Ну так давай, не тяни. А я пошла. Мне ещё надо волосы завить, причёску сделать, ногти накрасить, одеться, самой накраситься… Ну и прибираться закончить тоже — чтобы некоторые не злобствовали тут, — она показала ему язык. — Да, кстати, у меня фен есть, тебе не надо? Могу одолжить, как себе высушу.

— Фен? Зачем? У меня и так всё за полчаса сохнет.

— Хорошо тебе.

— Как будто постричься кто-то мешает…

— Не дерзи! — Катя шутливо погрозила ему пальцем.

— На вас не угодишь, — Кузнецов скорчил в ответ недовольную гримасу.

— Привилегия пола. Привыкай, большой уже мальчик.

Без минуты семь раздался стук в дверь.

— Кузнецов, ну что, готов уже?

— Входите, — Андрей поспешно захлопнул книжку и положил её на журнальный столик. — Давно уже. Сижу, вас жду.

— Ну как? — Екатерина Максимовна вышла на середину комнаты и стремительно крутанулась на каблуках.

На ней была розовая, с кучей рюшечек блузка и переливающаяся зелёно-голубыми блёстками юбка до колен.

— Класс! А жемчуг это у вас настоящий?

— Речной. Бусы — бабушкины ещё, а серьги сама тем летом купила. Подходят, как считаешь?

— По-моему, да.

— Вот и мне так показалось. Пошли? — она прикрыла дверь в свою комнату и направилась к выходу. — Нет, подожди. Подойди сюда, встань рядом.

Он остановился возле неё, и Екатерина Максимовна критически оглядела их отражение в высоком, в полный рост зеркале.

— А знаешь, мы с тобой так очень даже ничего смотримся, — заключила она. — Вот теперь пошли.

Андрей пропустил её вперёд и запер за собой дверь.

— А предложить даме руку?

Он вопросительно взглянул на неё.

— Кошмар! И чему их только сейчас в школе учат, — Екатерина Максимовна картинно закатила глаза и схватила его под руку, увлекая к лестнице. — Ох, опаздываем, давай, скорей. Надо было тебе, как сам готов был, меня поторопить.

— Мне — вас?

— Ну да, а что такого? — беззаботно ответила она, на удивление ловко цокая по мрамору босоножками на высоченной платформе.