Проснулся... через четверть века.

Поддерживаю флешмоб от Марии Камардиной об экстремальном пробуждении https://author.today/post/410773

Сахемхет вздрогнул, через несколько секунд вздохнул. Первый мощный удар сердца пронесся глухим звуком по всему телу. Удары становились все сильнее и чаще, дыхание глубже. Его руки непроизвольно задрожали, потянулись к лицу. «Рождественские» благовония защекотали нос, и юноша тихо чихнул. Стянув с лица ткань, он осмотрелся: только густой мрак и ничего, кроме него.

«Уснул в гробнице? — предположил он, но потом вспомнил, как закрывал тяжелые двери и садился в автомобиль. — Нет, похоже, я дома. Надеюсь, мой билет в Англию отец еще не сдал? Так хочется праздника…»

Собравшись с силами, Сахемхет встал с постели. Осторожно, выставив вперед руки, дошел до окна и раздвинул шторы. Яркий свет ударил по глазам. Парень упал на колени, закрывая ладонями лицо. Прошло не меньше часа, прежде чем он смог открыть глаза и подняться. Осмотрелся: в комнате ничего не изменилось, даже разрешение на раскопки, подписанное отцом, лежало на столе. Но увидев свое отражение в зеркальной дверце шкафа, молодой человек немного опешил, а потом рассмеялся вслух:

«Неплохой костюм на Хеллоуин, — он потрепал на пальцах льняные полосы, — только, вроде, через пару дней Рождество… И кто так подшутил? Искандер? София? Джон? Или отец?! — и, помолчав, добавил: — Конечно, отец… Он злится, что я нарушаю семейные обычаи. И он, как всегда, прав: семья важнее, а за пару недель с библиотек ничего не случится».

Сахемхет решил, что не будет пугать таким видом домашних, а приведет себя в порядок и спустится к завтраку, тем более что стрелки на часах показывали уже восемь. Приняв душ и переодевшись, он подошел к столу, взял очки, протер стекла и водрузил на переносицу. Повернулся, чтобы снова увидеть свое отражение в зеркале и, зацепившись об стул, растянулся на полу. Все вокруг расплывалось, словно он смотрел на мир сквозь круглый аквариум с водой. В полном недоумении парень снял очки, с которыми не расставался всю жизнь, — и тут же мир снова обрел четкость. Он встал, чтобы еще раз посмотреть на себя в зеркальную створку. Наконец-то он выглядел, как настоящий полевой археолог: бежевые рубашка и брюки, льняной шарф на шее. Тряхнув длинными рыжими волосами, молодой человек улыбнулся своему отражению: теперь никто не будет называть «четырехглазым ботаником» или «рыжим очкариком». В мыслях промелькнули планы на ближайшее будущее, где будут рождественская поездка в Бирмингем, спуск в библиотеку Древних и, по возвращении, поиск настоящей работы или института для получения третьего диплома — уже археолога.

Еще постояв перед зеркалом и подумав над праздничной речью, в которой он попросит у отца прощение, Сахемхет спустился на первый этаж в обеденный зал. Огромный стол занимал почти все помещение, и за ним было всего лишь одно свободное место рядом с главой семьи. На молодого человека не сразу обратили внимание, а тот стоял, ничем не выдавая своего присутствия, и молча разглядывал сидевших. Во многих из них было что-то знакомое, похожее. По всей видимости, они являлись прямыми потомками Стефана, но были и те, кто стал частью их фамилии, скрепив союз священными узами брака. Только двух братьев, сестру и родителей он не видел среди присутствующих. С места старшего в семье поднялся седовласый мужчина преклонного возраста, медленно направился в сторону гостя.

— Дедушка, — испуганно произнес юноша. — Как такое возможно? Я сплю?

— Нет, Сахемхет, — произнес мужчина, стирая навернувшиеся на глаза слезы, — ты, наоборот, проснулся. Я не наш дед… Я твой старший брат Искандер.

— Ему всего тридцать восемь!

— Было… четверть века назад, когда ты уснул.

— Что?! — Аджари-Карнарвон младший пошатнулся и был заключен братом в крепкие объятия. — Значит мне… Мне уже пятьдесят? А Джону и Софии?..

— Я бы сказал, что тебе все также двадцать пять. Все такой же рыжий, с веснушками и зелеными глазами. А где очки?

— Они больше не нужны. Я превосходно вижу… Что со мной? Как можно просто закрыть глаза и проснуться через десятилетия?

— Отец рассчитывал, — вздохнул Искандер, — что ты проспишь неделю, максимум, две. Маска не спасает от «гадости», которой пропитан воздух гробницы Птаххетепа. Даже если был без перчаток, если касался саркофагов — ты не должен был на столько уснуть. Отец с добровольцами столько раз проверял, и они спали не больше трех недель. Куда ты сунулся?

— Я нашел коробку, которую закопал в песок доктор Хавасс с «этой самой гадостью, принесенной Птаххетепом», рядом с гробом дедушки, — усмехнулся Сахемхет, освобождаясь из братских объятий, — я открыл ее, прикоснулся к содержимому. На ощупь это похоже на плотное облако, ощутимое и невесомое… И запах свежести, как после грозы.

В зале царила непривычная тишина: сидевшие за столом внимательно слушали разговор братьев. Звонкая пощечина нарушила ее подобно разбившейся вазе. Юноша прикоснулся к щеке, на которой разгорался след от удара. Он понимал, что заслужил подобное. Искандер, зная характер младшего брата, ждал ответного хода. Но вместо слов гнева с губ Сахемхета сорвалось лишь тихое «прости».

— Надо было тебя оставить в склепе, в саркофаге. Он, все равно, пустой стоит, — громко ворча, старший брат вернулся на место, — оттуда проще выбраться, чем попасть туда. Может, Древние с мертвыми научили бы думать головой и заботиться о близких.

https://author.today/work/171211