Лама. (Из не опубликованного, пока.)

Ветер вяло дул по безлюдным улицам кирпичную пыль. Чьи-то застывшие сны, надежды, смех, топот детских ножек по асфальту.. всё это утонуло, затерялось в бесчисленных песчинках, как в песочных часах, которые кто-то давным давно, много лет назад забыл перевернуть. Время замерло. Витёк буркнул: «Пагодь..», и стал отливать в сторонке. Лама присел на корточки, закрыл глаза и прислушался. На миг ему показалось что он слышит детскую беготню, пение птиц, кто-то засмеялся, где-то хлопнуло окно.. кого-то зовут домой женским голосом на весь двор и спрашивают «куда телефон дел», слышен гул машин на дороге и шелест листьев.. всё это померкло, краски и образы погасли, остался лишь ветер и пыль. Рядом журчал Витёк, тихо мурлыкая незамысловатый мотивчик. Лама открыл глаза. Он подумал что раньше может даже заплакал бы, только слез почему-то у него не осталось. Как будто он очерствел от бесконечных человеческих туш, костей, кишок, от цыганей и мусорной кучи, от недоедания и криков начальства, от кашляющих трудников, от надзирателей с электрическими дубинками и в противогазах. Устал.. Как же он смертельно устал! И почему он не может, как Витёк, просто привыкнуть? Он бы с удовольствием поселился здесь, на окраине, читал бы свои книги, выловленные из пыли и развалин, менял бы клады на еду, и никого бы не трогал. И его бы никто не трогал. Эх.. Найдут, подумал Лама и медленно поднялся. Найдут и притащат обратно, как собаку. Ещё и намордник оденут. Суки.

Лама вспомнил как он стоял почти у самого эпицентра на каких то развалинах через пару дней после Удара. Тогда его поразил один дом - его разорвало в нескольких местах как бумагу, полосками. От него остались лишь лоскуты с обрывками человеческих жизней, с сервантами, разноцветными стенами кухонь и комнат, свисающими красным языком коврами. Сколько вокруг было хаоса и смерти, а запомнился почему-то именно этот дом и он помнит его до сих пор. Особенно помнит пестрое, ватное одеяло свешивавшееся из комнаты на четвёртом этаже, и письменный стол с настольной лампой, там же. Видимо, то была детская. Дом выглядел так, будто его аккуратно порезали ножом, вычленив ровные полосы, лежавшие теперь грудами кирпича и домашнего скарба. Как торт. Вокруг муравьями копошились МЧСники и заламывали руки заплаканные, пыльные люди.