Условное насилие
Автор: Роман ТитовСкучно что-то стало,
Дайте что ль флешмоб...
Надеюсь, это первая и последняя рифма, которая из меня вылетела. Однако, к делу.
Алена Носова удивила жаждой жестокости и непотребства над славными нашими протагонистами, предложив интересную идею для очередной движухи. Жаждет, понимаешь, душа Алены увидеть, как ГГ отхватывает люлей.
Решив поддержать сей порыв, я задумался над тем, какой именно отрывок выбрать. Так уж вышло, что в каждом моем романе ГГ так или иначе умудряется получить по соплям и следом, как водится, возвращает долг обидчикам с процентами. Загвоздка в том, что большинство из этих отрывков в ленте уже мелькали.
Чтобы не повторяться, решил я выложить портянку кусочек из второго романа о Сете Эпине: "Ремесло Теней. На границе вечности", в котором речь пойдет не совсем чтоб уж о насилии, но весьма хитроумной, пускай и провальной, попытке завербовать ГГ в секту. Приятного, надеюсь, чтения!
Наконец кабинка замедлила подъем и спустя некоторое время остановилась совсем. Стало понятно, что мы достигли пика здания. Двери с легким шипением распахнулись, и наемник втолкнул меня в помещение, по размерам сопоставимое с ангаром Кита, но значительно более мрачное, если не сказать зловещее, на вид.
Освещение здесь хромало. Редкие бра, расположенные по периметру необъятной комнаты, раздражающе моргали, будто им недоставало энергии. Они изливали призрачный свет в густеющий мрак, но только затем, чтобы осветить расположенную в самом центре исполинскую статую, видно, изображавшую некоего местного божка. Огромные алые полотнища укутывали скульптуру, точно саван, а за ее постаментом виднелась изогнутая каменная лестница, ведущая в закрытые комнаты бельэтажа. У стен ютились редкие, обитые цветастой тканью, диванчики, а над ними голографические картины, каждая из которых изображала, видимо, особенно эпические события параксанской истории. Признаться, даже не подозревал, что она настолько кровава!
Осторожно ступая по мозаичному полу, я окунулся в потоки Теней, намереваясь прощупать здешнюю ауру, но ничего, кроме неприятного холодка, пробежавшего по спине, выудить не смог. Словно само помещение не принадлежало этому миру.
Закутавшись в незримые потоки энергии, словно в плащ, я негромко спросил:
– Что это за место?
Однако и в этот раз мой вопрос остался без внимания.
Тогда я решил зайти с другой стороны. Если наемник не желает отвечать на вопросы самостоятельно, ему придется сделать это, повинуясь моей воле…
Однако прежде чем мне удалось проникнуть сквозь его ментальную защиту и выудить информацию силой, на лестнице появилась плотная, облаченная в бордовую рясу фигура и медленно начала спускаться. При приближении, стало понятно, что принадлежала фигура дородному анаки почтенных лет, с крупными ярко-желтыми глазами и щекастым лицом, напоминавшим неделю проплававший в воде труп. Голову старика венчала высокая тиара, будто кровью облитая красным. Заметив ее и огромную черную птицу, вышитую на необъятной груди, я вспомнил о недавней встрече в доках с неизвестным вельможей. Этот же смотрел на меня с каким-то пытливым интересом, и даже не пытался спрятать брезгливую ухмылку, искривлявшую синюшные губы.
– Этот вам подойдет, – громко высказался наемник, ткнув меня между лопаток оружием. – Я видел, как она выходила из его квартиры. Ошибки быть не может – они заодно.
– Вы об Эйтн? – удивленно приподнял я бровь, переводя взгляд с одного на другого. – Что это значит? Зачем меня сюда привели?
Неожиданно толстый сановник приложил указательный палец к своим губам, затем проговорил низким, грудным голосом:
– Тише, юный друг. Это Орден куатов и чужакам, без особой на то причины, не позволяется здесь говорить.
– Вот как? – насмешливо фыркнув, осведомился я. – А то, что меня силой притащили сюда, без малейших объяснений, особой причиной не считается?
На это анаки неприязненно скорчился, как будто, звук моего голоса причинял ему физическую боль.
– Прошу вас, отнеситесь с уважением, – вновь заговорил он трагическим шепотом. – Это место не терпит суеты! Но идемте! У нас есть о чем поговорить!
«Ра, будь начеку!» – подумал я.
«Как обычно».
Меня провели в бельэтаж, где за двустворчатыми дверями располагалась округлая комната с высокими стрельчатыми окнами, благодаря которым здесь все буквально утопало в кровавом солнечном свете. Размеры комнаты уступали предыдущей разве что площадью, в то время, как потолок терялся где-то наверху, скрытый за десятком стальных клеток, внутри которых нахохлились мрачные существа, такие же, что изображались на робе старика. Вонь стояла практически невыносимая, причем ни сам вельможа, ни его суровый приспешник ее, казалось, совсем не замечали.
– Присаживайтесь, – указал анаки на одно из кресел, стоявших на возвышении вокруг большого круглого стола в центре залы. Сам он давно успел одно из них занять. – Меня зовут претор Кинсилл. Можете считать меня главой нашего братства.
Когда я не отреагировал, он удивленно приподнял бровь и, положив ладони поверх украшенной очередным стилизованным изображением черной птицы крышки, добавил:
– Вам ведь интересно, зачем мы вас сюда привели? Разговор обещает быть долгим, а потому нет смысла проводить его на ногах. Садитесь.
– Садись, – подтолкнул меня в спину наемник.
Бросив в его сторону уничтожающий взгляд, я уселся в указанное кресло. При этом каждая из пернатых тварей, запертых в клетках, следила за каждым моим движением блестящим взглядом хищника.
– Я уже могу спрашивать, к чему весь этот спектакль?
– Знаете, чем занимается Орден куатов? – вопросом на вопрос ответил Кинсилл и, когда я отрицательно покачал головой, прибавил: – Мы защищаем наш мир от посягательств со стороны всякого отребья. Вроде госпожи Аверре.
Тут кое-что наконец прояснилось. Общество Паракса с незапамятных времен отличалось чрезмерной религиозностью взглядов и ревностно оберегало свои устоявшиеся в течение тысячелетий порядки от влияний извне. Когда первые лей-ири только-только открывали идеи Теней, анаки уже топили планету в крови себе подобных. Со временем вера параксанских аборигенов претерпела немало изменений, но их врожденная жестокость в отношении тех, кто проповедовал иные взгляды на нематериальную суть вселенной, никуда не делась. Своими масштабными изысканиями Эйтн вполне могла наступить на больную мозоль фанатикам, вроде этого Ордена куатов, а я, как обычно, оказался между молотом и наковальней.
Впрочем, я был бы не я, если б не полез в самое пекло:
– В чем конкретно вы ее обвиняете?
– Лишь в том, что таким, как она, нет места на этой земле! – гневно надув щеки, выпалил Кинсилл. – Жители Паракса трепетно относятся к своим реликвиям, а она, словно варвар, что-то постоянно копает у подножий древнейших из наших храмов, возведенных еще первыми лей-ири! Вынюхивает, выведывает… Мы не намерены этого терпеть!
– Так пусть ваше правительство запретит ей появляться на планете, – спокойно предложил я, не видя особых к тому препятствий. – Вы же не часть Империи, так что она обязана будет подчиниться.
Но в ответ претор недобро усмехнулся.
– У маленькой красивой леди всюду свои покровители, с чьим мнением даже нам приходится считаться.
В очередной раз пожав плечами, я с трудом подавил рвущийся наружу зевок. В одно мгновение все происходящее стало безынтересным. Политические дрязги мелких планеток – что может быть утомительнее?
– Допустим. Но от меня вы чего хотите?
Взглянув на наемника, по-прежнему топтавшегося позади меня, Кинсилл произнес:
– Оставь нас, Немо, обожди в коридоре. Я должен сказать нашему дорогому гостю кое-что с глазу на глаз. Кстати, как ваше имя, юный друг?
– Эпине, – откликнулся я, наблюдая за тем, как мой похититель, плохо скрывая собственное недовольство, удаляется в противоположную от выхода дверь. – Но сомневаюсь, что мы с вами друзья.
На что Кинсилл ответил:
– О, не торопитесь с выводами. Дайте срок, и, уверяю, мы станем… Как это у людей говориться? Закадыками? – И неприятно захихикал.
С трудом сдержав себя в руках и не попробовав выкинуть какой-нибудь фокус, я спросил:
– Я полагал, ваш Орден только для анаки?
– Совершенно верно.
– Тогда, что этот человек делает здесь?
Но дородный претор только пожал могучими плечами:
– Немо вовсе не член куатов. Но без человека его талантов нашему братству порой не обойтись…
– Действительно, – усмехнулся я, – кто же будет похищать для вас людей?
– Эпине, мы движемся не в том направлении! Я допустил вас в ложу не за тем, чтоб вы насмехались над нами и нашими обычаями!
И не подумав стереть с лица усмешку, я, чуть подавшись вперед, спросил:
– Тогда скажите, для чего?
Кинсилл ненадолго задумался, а потом, вместо ответа, неожиданно предложил:
– Хотите выпить? – И легким касанием руки заставил потайную нишу стола открыться и явить на свет два высоких хрустальных бокала, до самых краев наполненных изжелта-зеленоватой жидкостью. – Это особого вида тоник, производимый только на Параксе. Безалкогольный, но чрезвычайно бодрящий. Попробуйте, Эпине, не пожалеете.
«Чем больше я его слушаю, тем меньше уважения он у меня вызывает, – фыркнула Ра. – Если уж этот идиот задумал опоить тебя, мог бы и позатейливей это провернуть».
Я не ответил. С сомнением поглядев на инопланетный напиток, вежливо отказался.
– Боюсь, у меня нет на это времени. Я и так уже опаздываю.
– Не на встречу ли с обворожительной Эйтн Аверре? – поинтересовался Кинсилл.
– Вы правы.
– Тогда можете не торопиться. Ей будет чем занять время ожидания, – загадочно сказал претор и, наклонившись над столом, пододвинул ко мне один из бокалов. – Пейте, Эпине, и не бойтесь – травить я вас не собираюсь.
Внимательно вглядевшись в лоснящееся лицо престарелого анаки, я не заметил в нем лжи, однако отзвук близкой угрозы, читавшийся в завихрениях Теней, оставался по-прежнему неизменен.
«Не вздумай, Сети!»
Протянув руку, я поднял бокал с ядовитого цвета зельем и, с интересом рассмотрев его на свету, прямо спросил Кинсилла:
– Вы ведь все равно вольете это силой, если я продолжу упираться, так?
– Но мне бы этого делать не хотелось, – почти с искренним сожалением ответил претор. – Тоник необходим для того, чтобы некоторым образом повлиять на вашу, скажем так, сговорчивость…
– Что вы имеете в виду?
– Ваша помощь, Эпине, нужна нашему братству в очень щекотливом деле, и я не уверен, что по доброй воле вы на нее согласитесь…
Не опуская бокала, я спросил:
– Это как-то связано с Эйтн?
Якобы смущаясь, Кинсилл отвел взгляд в сторону.
– Очень тесно… Знаете, Эпине, я не представлял, кого Немо отыщет и приведет сюда, но глядя на вас, отчего-то ощущаю все большую уверенность, что вы нам подходите, как никто. Но вы пейте. Пейте!
«Я бы все же не стала», – промелькнуло в голове.
Поднеся к губам край бокала, и осторожно понюхав содержимое, я сперва удивился отсутствию какого-либо запаха. Сделав глубокий вдох, я, под пристальным взором Кинсилла, совершил пробный глоток и… точно так же абсолютно ничего не почувствовал: кроме цвета и вязкости, тоник был совершенно как вода.
Конечно, глупо было вот так без каких-либо предосторожностей вливать в себя неизвестный напиток, однако внутренне чутье подсказывало, что иначе старый дурень не уймется. А мне было крайне важно сделать так, чтобы он чувствовал себя спокойно. В ином случае, вытянуть все, что у него на уме, просто не удалось бы.
Мелкими глотками осушив бокал, я с легким звоном опустил его обратно на стол и вопросительно уставился на претора:
– Говорите, Кинсилл, чего вам от меня нужно?
– А все довольно-таки просто, – расплывшись в ухмылке, умиротворенно ответствовал анаки, встал и подошел к небольшой панели, укрепленной в стене. Нажатием кнопки он заставил опуститься ниже одну из клеток, болтавшихся под потолком. В ней, как и во всех прочих, сидела рослая пернатая тварь, вида весьма отталкивающего, и с остервенением рвала большим ярко-желтым клювом кусок протухшего мяса. Распахнув магнитную дверцу, Кинсилл без всякой опаски засунул руку в клетку и, позволив птице грязными когтями вцепиться в ладонь, вынул ее наружу.
От одного только взгляда на хищное создание, меня пробрала дрожь отвращения.
– Милая птичка, – пробормотал я.
– Куаты! – пояснил мне Кинсилл. – Символ нашего Ордена: бесстрашные хищники, санитары дикой природы. Самая древняя птица на Параксе. Она застала еще наших земноводных предков. Вообще-то, они вольные создания и не переносят заключения, но эти несколько экземпляров мне самому удалось приручить!
Гордые нотки в голосе претора явно намекали на положенный вопрос с моей стороны, и я его не разочаровал:
– Как же вы этого достигли?
– Все слышали истории о лейрах, – начал Кинсилл, возвращаясь к своему креслу вместе с птицей, – но мало кто знает про лей-ири. О тех загадочных личностях, кто первыми открыли источник тайной силы, о тех, кто сделал лейров такими, какими их запомнила Галактика, о давних выходцах с Паракса, которые затем распространились по космосу, подобно смертельной инфекции. Когда-то давно лей-ири были изгоями, эдакой кастой мародеров, обитавшей в лесах за пределами городов. Собственно, оттуда их имя, в переводе с древне-параксанского звучащее, как «тени багрового леса». Они грабили и убивали за деньги и в довольно скором времени сделались весьма могущественной организацией, пока не рассеялись в межзвездном пространстве…
Как бы ни были интересны его слова, а ничего нового они мне не дали.
– Хотите преподать урок истории?
– Вам ничуть не интересно? – с притворным сожалением осведомился Кинсилл.
В ответ я пожал плечами:
– Так уж вышло, что о лейрах мне известно немало. В том числе, и откуда они произошли.
Если слова мои и удивили Кинсилла, то виду он не подал.
– Что ж, тогда я перейду к самой сути. Видите ли, Эпине, лей-ири оставили после себя не только лейров. Кое-какие их знания, несмотря на строжайший запрет со стороны властей, просочились в руки куда более достойные. В частности к тем, кто позже основал Орден куатов.
Как бы там ни было, а Кинсилл точно знал, на чем ему следует играть, дабы заново подогреть мой интерес к происходящему. Жаль, он не подозревал, кто на самом деле перед ним сидит.
– Эту птицу невозможно приручить или выдрессировать, – продолжил повествование претор, вопреки собственным словам любовно поглаживая довольную на вид тварь по хохолку. – Не смотрите так, мой друг. Я говорю об общедоступных методах дрессировки, кои в данном случае не применялись.
Вдруг почувствовав легкий дискомфорт и некоторую тяжесть, медленно разливающуюся по всему телу, я немного поерзал в кресле, чем привлек внимание сановника.
– Вам нехорошо? – осведомился он с притворным изумлением.
– А вас это удивляет? – сверкнув глазами, поинтересовался я и вцепился пальцами в деревянные подлокотники с такой силой, что они жалобно застонали. Я попытался встать, но этого у меня не получилось. – Что было в этом треклятом бокале?
Но Кинсилл только меланхолично улыбался и гладил своего питомца.
– Расслабьтесь, мой друг, – проговорил он, когда после очередной попытки подняться на ноги, я едва не опрокинул кресло. – Клянусь Святыми Скрижалями, вам ничего не грозит. Это не яд! Хотя, должен добавить, действует на вас необычайно медленно…
– Необычайное – мой конек, – сквозь зубы процедил я, мысленно сосредоточившись на Тенях, чтобы с их помощью как-то блокировать отраву.
– Охотно верю, – рассеянно откликнулся Кинсилл.
«Вечно ты во что-нибудь вляпаешься! – меж тем раздраженно высказалась Ра. – Ладно, Сети, успокойся. Я сама попробую что-нибудь сделать…»
– Но вернемся к нашим куатам, – продолжил разглагольствовать Кинсилл. – Я рассказал вам, что лей-ири не оставили братство без знаний. Не все из них, конечно, нам достались, но те, что довелось изучить, приоткрыли завесу над тайнами природы, что в свою очередь значительно расширило наши способности!
Не могу быть уверен, но, по-моему, он ожидал чуть более оживленной реакции.
– Мы обрели умение подчинять себе волю живых существ! – торжественно заявил Кинсилл и следующим своим жестом заставил птицу перелететь со своего предплечья на мое плечо.
Ощутив, как длинные и острые когти впиваются в мою плоть, я испытал новый приступ отвращения, но, вопреки собственным инстинктам, тратить время на попытки высвободиться не стал, надеясь, что Ра сумеет побороть паралич.
– Мне ничего не стоит приказать ему вырвать вам глаз, – с вдохновением продолжал вещать претор, – и куат исполнит мою волю незамедлительно. Я целиком и полностью контролирую это животное, ибо без моего позволения оно не может ни пить, ни есть, ни дышать…
– Так это и есть те сакральные знания, о которых вы говорите? – спросил я. – Не обижайтесь, но больше похоже на объедки с царского стола. Ведь, судя по тому, что говорят о лейрах, они способны проделывать вещи куда более масштабные.
Самодовольство на лице Кинсилла будто выключили. Он снова стал угрюм и неприветлив. Однако вырывать глаза мне не спешил.
– Я не собираюсь разводить пустую болтовню, Эпине, – проговорил он и резко встал из-за стола. – Я лишь пытаюсь сделать так, чтобы случившееся далее не стало для вас полной неожиданностью.
– Вы это о чем?
– У меня есть целая стая куатов-убийц, есть наемники, которые за деньги исполнят все, что я ни пожелаю, есть даже особенно рьяные братья, готовые беспрекословно пожертвовать собой ради блага Ордена и всего Паракса. Но нет средства, способного одолеть упрямство госпожи Эйтн Аверре и стену ее заступников. Вернее, не было…
Дальнейшие разговоры оказались бессмысленны, так как во взгляде, брошенном на меня Кинсиллом, я прочел все, чтобы понять собственную роль в разыгрывающейся пьесе. Эйтн Аверре была неугодна куатам и за это ее собирались казнить, а меня избрали палачом. Вот так-так!
Вдруг я поймал себя на желании дико рассмеяться.
– Вы... серьезно? – чудовищным усилием заставляя себя сохранять на лице суровую мину, осведомился я и закашлялся от рвущегося наружу хохота. – Хотите, чтобы… я… убил ее?..
Умом Кинсилл, возможно, не блистал, но проницательностью отличался завидной. Мою реакцию на свои слова он воспринял, чуть ли не как личное оскорбление. Только, в отличие от меня, у него хватило сдержанности не демонстрировать это так явно. Все чувства претора великолепно читались в колебаниях Теней, исходящих кругами, точно волны от брошенного в воду камня. Я полагал, он начнет возмущаться, но эта ошибка стоила мне глубокой борозды, оставленной клювом куата на щеке.
Громко вскрикнув от острой боли, я дернулся, намереваясь согнать проклятую птицу с плеча, отчего в очередной раз едва не перевернулся.
«Ра, могла бы и поторопиться!»
«Стараюсь, как могу! Я тебя эту дрянь пить не заставляла!»
– Вам нужна причина, способная заставить воспринимать мои слова всерьез? – звонко осведомился Кинсилл, сверкнув глазами и одновременно потянувшись за оставшимся на столе бокалом. – Что ж, я вам ее предоставлю! – И залпом опрокинул в себя зелье. – Обездвиживание – лишь маленький приятный бонус к тому, что действительно делает с вами напиток. А именно – он открывает для меня ваш разум. Думаю, излишне объяснять, что это означает?
– Собираетесь использовать меня в качестве марионетки для убийства?
– Угадали, – расплылся в улыбке анаки. – Я не хочу, чтобы ее смерть связывали с куатами, поэтому ваше появление на Параксе для нас просто удача! Эйтн Аверре всегда начеку, а вас, как я понял, она подпустила к себе достаточно близко. И хотя мне было бы очень интересно знать, что вас двоих может связывать, к сожалению, времени для этого осталось слишком мало.
Избавившись от стакана, он вновь прошагал к стене, где нажатием встроенного тумблера, активировал внутреннее переговорное устройство.
– Все готово? – спросил Кинсилл в микрофон. Кто-то что-то затем ему ответил. Он проговорил: – Отлично. Входите.
В следующую секунду двери, за которыми скрылся наемник, распахнулись и в комнату торжественной процессией вошли сразу шестеро братьев-куатов, закутанные в одинаковые черно-бордовые рубища. Головы этих анаки были непокрыты и бриты наголо, и от макушки к подбородку у каждого тянулись две ярко-красных полосы. Что они собой символизировали, я представить не мог, но выглядело все довольно впечатляюще. Каждый из адептов нес в руках нечто вроде золоченой лампадки с помаргивающим внутри огоньком. Двигаясь синхронно по давно заученному сценарию, они плавно рассредоточились вокруг стола, при этом расстояние от одного члена братства до другого на глаз казалось одинаковым. Позади братии, точно не решавшийся подойти ближе приблудыш, топтался беловолосый Немо.
Я примерно догадывался, для какой цели Кинсилл их всех сюда вытащил, но не уточнить, разумеется, не мог.
– Зачем здесь эти господа, претор?
– Подчинить себе животное довольно просто, – откликнулся Кинсилл, возвращаясь к столу. – С кем-то куда более развитым все обстоит гораздо сложнее. Хоть я и удостоен высокой чести носить звание Великого претора нашего Ордена, в одиночку с подобными манипуляциями мне не справиться.
– О, круг силы? – даже не подумав стереть с лица высокомерную ухмылку, осведомился я. Все эти дедушкины обряды да бабушкины обычаи не вызывали в моей душе ровным счетом никакого уважения. У лей-ири в свое время существовало множество ритуалов на все случаи жизни, однако мало какие из них обладали по-настоящему серьезным значением. Тени не любят пустой суеты, вот это я мог сказать точно. – Чем больше участников, тем качественнее эффект? Ну-ну.
«Рада, что ты так самоуверен!»
А вот Кинсилл мои слова никак не прокомментировал. Казалось, он их вообще не услышал, лишь что-то пробормотал себе под нос, а затем, усевшись обратно в кресло, принялся буровить меня пристальным взглядом. Через зрительный контакт он хотел установить связь между нашими разумами.
Пока остальные шестеро повторяли одну и ту же напевную фразу, точно заклинание, я упрямо смотрел претору в глаза и улыбался. От злости, разгоравшейся в душе, точно пожар, и которую я готовился излить на головы фанатиков в ближайшее время!
Пронзительно вскрикнув, черный куат слетел с моего плеча и спрятался где-то под потолком.
Я чувствовал, как обычно хаотичный бег Теней, под воздействием воли адептов, стал принимать более упорядоченное движение. Медленно, но неотвратимо, подобно току расплавленного металла, наполнявшему заданную форму, они свивались вокруг стола невидимой цепью, замыкаясь на мне.
Трудно подобрать слова, чтобы описать ощущения, которые я в тот момент испытывал. Больше всего чувство походило на сон. Будто окунаешься в потоки теплого сжиженного света, нежные в своем прикосновении, но понимаешь, что сила эта невероятно могущественна и при малейшем проявлении слабины готова смести тебя, точно былинку.
Понимали ли это члены братства, я бы сказать не решился.
Цепи, сотканные из Теней, опутывали нас все сильнее, привязывая друг к другу. В таком состоянии мне было сложно ментально воздействовать на кого-то, участвующего в Круге. Странное зелье, о котором я никогда в жизни не слышал, похоже, служило неким катализатором, иначе у Кинсилла ни за что не хватило бы способностей инициировать подобную связь.
– А вы сильны духом, Эпине, – умноженный эхом, донесся до меня далекий преторский голос. – Несмотря на то, что кажетесь весьма малодушным человечишкой. О, я вижу, что вы из породы тех же варваров, что и госпожа Аверре… Что ж, тем меньше жалеть я буду, когда вас обвинят в зверском убийстве знатной риоммской леди…
«Ну, это мы еще посмотрим», – мысленно ответил я, намереваясь подпустить настолько близко, насколько это возможно, а потом, когда Кинсилл уже не сможет выбраться, захлопнуть ловушку и покончить со всем этим идиотизмом одним махом. Мне лишь оставалось надеяться, что Ра сумеет побороть воздействие зелья до того, как все произойдет, иначе будет непросто убегать.
«Не волнуйся, все получится! Я практически уже все сделала».
Слегка приободренный ее словами, я на пробу пошевелил пальцами ног и с удовольствием отметил, что они мне подчинились. Я снова мог двигаться!
Тогда, перенаправив часть генерируемого адептами потока за пределы Круга, я дотянулся тоненьким, незаметным для прочих щупом до бластера, зажатого в руке Немо.
– Вы даже не заметите, как все закончится, Эпине, – вещал меж тем претор, не замечая, как за его спиной медленно поднимается рука пытавшегося бороться с нею наемника. – Возможно, по окончании всей операции, вы даже останетесь живы, хотя и не вспомните события, происходящие в этих стенах. Вам будет казаться, что убийство было вашим собственным решением, ну а нам останется лишь за это вас благодарить. Не сомневайтесь, эту жертву мы не забудем!
В ответ я, все еще ухмыляясь, лишь неопределенно качнул головой: слишком уж многим в последнее время нравилась идея превратить меня в жертву. А в следующее мгновение, едва уловив довольный эмоциональный всплеск, исходивший от Ра, легко вскочил на ноги, позабыв о всякой скованности. Одновременно с этим мысленный приказ, отданный мной двигательной части мозга наемника, привел в действие бластер.
Раздался выстрел. Яркая вспышка света, на доли секунды озарившаяся часть комнаты, смешалась с ее кровавым освещением, послышался крик перепуганных птиц. Лицо Кинсилла изменилось от неожиданности.
Не прерывая ритуала, претор резко запрокинул голову к потолку, собираясь выяснить причину произошедшего, как вдруг прочная цепь, удерживающая одну из птичьих клеток, жалобно звякнула и оборвалась. Тяжелая металлическая конструкция ухнула вниз, широким дном угодив Кинсиллу прямехонько по лбу.
Он не успел даже вскрикнуть, когда послышался хруст ломающейся шеи, лишь тяжело обрушился на крышку стола, а после сполз по ней на пол.
В отсутствие инициатора сдерживающая меня связь распалась в тот же миг, превратив шестерых адептов, остолбеневших от смерти своего предводителя, из тюремщиков в жертвы.
Я никогда не был сторонником бессмысленных убийств и потому, призвав на помощь Тени, мощной энергетической волной заставил куатов отлететь в противоположный край комнаты под ноги к остолбеневшему наемнику. Образовавшаяся куча мала дала мне несколько драгоценных секунд, чтобы выскочить из дверей, пересечь фойе и успеть скрыться за створкой лифта, пока те не опомнились.