Скажите, девушки, подружке вашей

     Выпал первый снег. Лёгкий и пушистый, он напоминал часть театральных декораций к детскому утреннику. Может быть поэтому он вскоре растаял, оставив после себя чёрный мокрый асфальт.
            В подземном переходе, где  стояли Кулик и Лопушок, было особенно сыро и промозгло. Кулик был одет в чёрный прорезиненный макинтош, на голове его была кепка, а в руках он держал баян. Стоявший рядом с ним в потёртом плаще из кожзаменителя Лопушок сжимал в жилистой руке цыганский бубен.
            Кулик кивнул Лопушку и, лихо развернув меха баяна, заиграл вступление. Лопушок ударил в бубен и запел пронзительным тенором:

            Скажите, девушки, подружке вашей,
            Что я не сплю ночей, о ней мечтая,
            Что всех красавиц она милей и краше...

         Редкие прохожие бросали в открытый футляр баяна деньги.
     В это время в конце перехода показалась парочка. Мужчина был в распахнутой шикарной дублёнке, и, судя по тому, как он навалился на шедшую рядом с ним девушку в очках, был сильно нетрезв.
            Поравнявшись с музыкантами, мужчина остановился и удивлённо уставился на Лопушка.
            — Mamma mia! — воскликнул он. — Questo ragazzo canta Napoletana?(*) Bravo, bravo! — мужчина захлопал в ладоши и, достав из кармана мятую иностранную купюру, бросил  её в футляр. Потом он в сердцах ударил кулаком себя в грудь и крикнул:
-----------
(*) Этот парень поёт неаполитанскую песню?! (итал.)

            —  Non sono un Italiano! Io sono nato in Sicilia!
            — Чего он орёт? — спросил Кулик девушку в очках.
            — Синьор Ринальди говорит, что он не итальянец, а родился в  Сицилии.
            Кулик взял из футляра итальянскую купюру и спросил девушку:
            — А он может дать рублями?
            — Нельзя возвращать, он обидится, — сказала девушка.  
            Синьор Ринальди тем временем подошёл к Лопушку и, обняв его за плечи, выразительно запел:
            ]          Парла пью пьяно э нэссуно сэнтира

            Кулик тут же подхватил тему из "Крёстного отца", а Лопушок ударил в бубен и запел вместе с итальянцем:
                        Чому бентежно на душі так в тишині      

            Привлечённые иностранной речью, вокруг стали останавливаться прохожие. Женщины восторженно смотрели на синьора Ринальди и бросали в футляр деньги. Кулик сдержанно благодарил:
            — Грациа, синьора, грациа.  
            В это время сзади к толпе подошёл постовой Диденко. Обычно Кулик давал ему какую-то незначительную сумму, после чего Диденко осведомлялся, всё ли в порядке и уходил. Однако на этот раз сержант намётанным взглядом распознал в обладателе дублёнки подгулявшего иностранца, а в девушке гида-переводчицу. Опытный Диденко знал, что все переводчицы являются внештатницами КГБ, и поэтому пока решил держаться в тени.
           Когда синьор Ринальди и Лопушок закончили петь, стоявшие вокруг женщины начали хлопать в ладоши. Синьор Ринальди, растроганно приложив ладони к груди, стал раскланиваться. Затем он вытащил из бумажника ещё одну купюру и положил её в футляр.
            Переводчица подошла к Кулику и, кивнув на купюру, лежавшую в раскрытом футляре, тихо сказала ему на ухо:
            — Это много денег, осторожнее.
            — А ты можешь поменять? — также тихо спросил Кулик.
            Девушка молча помотала головой. Тем временем синьор Ринальди кончил раскланиваться и, повернувшись к переводчице, устало сказал:
            — Andiamo, bambina mia.  
--------
(*) Пойдём, моя девочка. (итал.)

          Когда толпа разошлась, Кулик спрятал деньги в кошелёк и уложил баян в футляр. В это время к нему подошёл сержант Диденко и тихо сказал:
            — Покажи кошелёк.
            — Только поверхностный обыск.
            — Хорошо, тогда поехали в райотдел, там досмотрим с понятыми, —  Диденко поднёс к губам рацию.
            — Подожди, — остановил его Кулик. — Чего ты хочешь?
            — Давай я поменяю, — сказал Диденко. — Половину.
            — Половину? Мы пели, играли... А ты что?
            — Не хочешь — поехали в райотдел. Считай это уплата налога государству.
            — А ты при чём?
            — Я на службе у этого государства, — тихо сказал Диденко.
            Вздохнув, Кулик полез во внутренний карман и достал две сложенные купюры.
            — На, — он протянул их сержанту. — Смотри, переводчица сказала, что это много, понял?
            Диденко сунул купюры за голенище сапога и сказал:
            — Жди меня здесь.
            — А не потеряешься? — спросил Кулик.
            — Жди.
            Диденко вышел из подземного перехода и направился ко входу в отель «Лыбидь». Подойдя к стоявшей у входа высокой девушке в длинном кожаном плаще, он спросил:
            — Как выторг?
            — Не твоё дело, — ответила девушка, — все дела решай с Жофреем.
            — Надо поменять деньги, — тихо сказал Диденко.  
            — Что у тебя там? Покажи.
            Диденко оглянулся по сторонам и вынул из голенища купюры.
            — Это итальянские лиры, — сказала девушка. — У Иры лиры, у Тамарки — дойчмарки, у Клары — доллары. Отгадай, с юношами из каких стран дружат Ира, Тамара и Клара?
            — Чиво? — Диденко наморщил лоб,  — какая Ира? С Евбазы, что ли?
            — А... — девушка махнула рукой, — ты её не знаешь. А валюту я не меняю.
            — А где Жофрей? — спросил Диденко.
         — Его нет. Он вчера упал в пролёт винтовой лестницы и вывихнул ногу. Уже второй раз падает.  
            — Тогда сейчас поедем в райотдел, — сказал Диденко, привычно вынимая я рацию.
            — Ладно, не тошни, — девушка сплюнула на асфальт. – Давай лаве.
            Вынув из сумки калькулятор, она стала что-то подсчитывать, после чего назвала сумму, составлявшую без малого половину месячной зарплаты Диденко.
            — А не ошиблась? — подозрительно спросил он девушку. — Я на службе у государства.
           — Пацан сказал — пацан сделал! — зло ответила девушка и, отвернувшись, стала отсчитывать деньги.  

        После того, как сержант ушёл менять лиры, к Кулику подошла невысокая девушка, торговавшая в переходе цветами.
            — Ты ещё не уходишь, Вовчик? — спросила она.
            — Да нужно тут подождать одного... государственного служащего, — ответил Кулик.              
           — Может, споёшь, пока ждёшь? Про монетку? — девушка просительно посмотрела на Кулика.
            Кулик вздохнул, молча вынул баян и, присев на футляр, негромко запел:

            И я кинула монетку на ладонь
            Через воду я прошла и огонь
            Но упала та монетка на орла
            С тем орлом я своё счастье обрела

           Вскоре в конце перехода показалась долговязая фигура сержанта Диденко. Подойдя к Кулику, он вынул из кармана несколько купюр и протянул их ему.
            — На, держи.  
            Кулик спрятал деньги, упаковал в футляр баян и подошёл к цветочнице.  
            — Дай мне вот эти розы. Три штуки, — сказал он.
            После того, как девушка протянула ему оформленный в подарочную фольгу букет, Кулик расплатился и возвратил ей цветы.
           — Это тебе, — сказал он и, подхватив футляр с баяном, пошёл к дожидавшемуся его у выхода Лопушку.  
            Цветочница прижала розы к лицу и тихо сказала, глядя ему вслед:
            — Приходи, буду ждать.  

Помощник автора https://www.webslivki.com/ditmar.html 

.