Флешмоб: на грани жизни и смерти

Всем привет! 

Я тут подумала, что моя героиня Сайарадил Вэй частенько оказывается на грани жизни и смерти. Такая уж у нее судьба)) И потому я предлагаю делиться отрывками произведений, где ваши герои оказываются в предсмертном состоянии. Что они видят? Может, слышат что-нибудь? Вспоминают ли всю свою жизнь, переосмысливают прожитое? А, может, им являются некоторые откровения?

Внимание: суть не в том, чтобы показать гибель или оживление персонажа! Суть в том, что персонаж видит на грани жизни и смерти. А уж возвращается ли он после к жизни или все-таки умирает - значения не имеет  

Итак, Сайарадил.

В детстве она случайно прикоснулась к Саркофагу - могиле древних стихийных магов, отчего ее руки покрылись странными метками. Знающие люди говорят, что это руны древних северян, значение которых ныне утеряно. С тех пор Сая частенько была на грани смерти; в предсмертных видениях ей являлось пространство белого тумана, где, как известно, обитают неупокоенные духи. Те же знающие называют это междумирьем - между миром живых и мертвых.

Вокруг Сайарадил клубился белый туман; впрочем, возможно, вращался не туман, а она сама. Мимо проносились картинки; то яркие, то смазанные, они накладывались друг на друга и путались, мешая вникнуть в смысл. Сая попыталась шевельнуться, но не смогла; ей оставалось только смотреть на видения, проносящиеся перед глазами.

Родовые стяги Валлардов, развешенные по стенам… Фамильное поместье? Сая покинула это место, едва родившись. Откуда же тогда пришло видение: тесная комната, где все пространство занимала кровать; на кровати – совсем еще юная девушка, которую окружили люди. Сайарадил не слышала запахов, но была уверена, что воздух вокруг был насквозь пропитан терпким ароматом благовоний. Девушка, лежавшая на кровати, сливалась с белыми простынями – светлая кожа и светлые волосы, разметавшиеся по подушкам, синяя сорочка, подчеркивающая белизну ее кожи… Видение приблизилось, и Сая ощутила суеверный страх: осунувшееся, мокрое от пота лицо девушки было так похоже на ее собственное!

- Женский удел – сносить родовую боль, - приговаривала склонившаяся над кроватью повитуха. - Зажми зубами щепку и терпи!

- Ох, не к добру, - прошептал кто-то сзади. - Дитя, рожденное в таких муках, обречено на страдание.

Услышав это, девушка захрипела и схватилась руками за живот; ее глаза закатились, и повитуха принялись бить бедняжку по щекам, чтобы та пришла в себя.

- Сенатор, у вас родилась дочь…

Видение сменилось. Перед Сайарадил появилось знакомое место: ее комната, где карты Обозримых земель и морей закрывали стены, а на столе были аккуратно расставлены письменные принадлежности. Внутренний сад, беседка, увитая розами, высокая ограда городского поместья… Это был мир детства Сайарадил, окружавший ее до десяти лет. Одни и те же стены, привычные вещи и заботы; движение времени прослеживалось только по книгам, которые с каждым годом становились толще. В то время отдушиной для Сайарадил были сказки кормилицы, редкие встречи с мамой и скупая, но такая желанная улыбка отца…

Картинка вновь поменялась, и перед Саей предстал городской парк. Она попыталась отвести взор, но против воли продолжала видеть: оценивающие взгляды знати, их сплетни и насмешку в глазах Кирайны Торм. «Только не ты!» - хотела сказать ей Сайарадил, но не смогла разлепить губ. Оставалось лишь смотреть, как десятилетняя Сая, путаясь в длинном подоле, мчится прочь от хихикающих дам – в беседку у реки, где она впервые увидела жрецов…

Саркофаг. «Я не хочу это видеть», - простонала Сайарадил, но крик ее был безмолвен. Она смотрела на себя шесть лет назад, корчившуюся в судорогах на полу Святилища, и боль, испытанная тогда, вновь обожгла сначала руки, а затем и все тело.

Видения кружились безумным хороводом. «Пошли прочь!» - безмолвно крикнула Сая разъяренной толпе учеников, обступивших ее когда-то. «Не надо», - попыталась сказал она, глядя на свое перекошенное от ярости детское лицо и струи воды, рассекающие воздух со свистом, словно хлысты.

«Я не хочу это видеть!» - закричала Сая, извиваясь, но тело ее осталось неподвижным. «Ни вас, наставник! Ни изгоев, плюющих мне в спину… И тебя, Отшельник!»

Но она продолжала видеть Отшельника. Его лицо проступило из тумана; зеленые глаза сверкали.

- Очнись! - услышала она крик. 

Отшельник продолжал говорить что-то, но его голос все больше вяз в тумане. Сайарадил почувствовала облегчение; сил бороться у нее больше не осталось. Белая завеса таяла, и пространство вокруг медленно погружалось в черноту…

И тут напоследок пришло еще одно видение. Комната, ставшая ей домом; на лавке у окна сидел человек, тщательно натиравший тряпочкой меч. Сая попыталась заглянуть ему в глаза, но он смотрел в окно, не замечая ее.

«Если я не вернусь, то больше не увижу его», - вдруг с ужасом поняла девушка.

Она рванулась раз, другой, но оцепенение не отпускало. Проклятый туман продолжал показывать видения: тот же человек смеялся в окружении друзей. Он был счастлив до нее и будет счастлив после…

Видение сменилось, показывая совсем невозможное. Поляна посреди леса, уставленная рядами камней. Сая видела, как ее, неподвижную, кладут в глубокую яму и засыпают землей. Собравшиеся расходятся; никому из них ее не жаль. Остается только он один. Он будет приходить сюда снова и снова, притащит самый крупный из камней и высечет ее имя на всех известных ему языках. Осень сменит зиму, наступит весна – и он отправится отомстить тому, кого винит во всем, но не сможет даже приблизиться к нему. Сая видела, как тихой безлунной ночью в одном из переулков на подходе к Храму его встречает серая стража; видела, как удар ножа останавливает гулкое биение сердца. Не будет даже могилы, а только мешок с камнями и Ринайский залив. Это станет концом его жизни… И все потому, что она оказалась слишком слабой, чтобы вырваться из ледяных оков смерти!

«Мне нужно жить, - подумала Сая, чувствуя, как жгучая ярость горячей волной разливается по жилам. - Я хочу увидеть его еще раз!»

ПС. В качестве иллюстрации прекрасный Саин арт, сгенерированный доброй нейросетью