О книге в пяти отрывках
Автор: Андрей БузлаевНовым флешмобом, что показался мне интересным, стал флеш «5 цитат» от Татьяны Кононовой. Задач проста: рассказать о любой своей книге в пяти отрывках. Чем не челендж?)
Ну и разумеется, выбор пал на Будильник, будь он неладен…))
Выбрать пять отрывков, отражающих суть книги, при том без лишних спойлеров, да ещё и не фигурировавших в других флешах оказалось делом не простым. И сразу предупрежу: буду сокращать, насколько получится.
1. Первым, пожалуй, стоит взять самое начало их приключений, третью главу. В первых двух мы просто знакомимся с героями, а вот в третьей всё, как говорится, "заверете...".
Игорь и Серёга решили выбраться на дачу, на шашлыки. И пока Серёга рулил, Игорь уснул, а проснувшись и чуть погуляв по окрестностям...
– Борода, ну ты чего завис? Принимай давай, а то я один их не протисну. Борода? Серёга, блин, ты там? Тебя там волки Тамбовские загрызли, или что? Серёг, ну не смешно давно. Блин горелый, говорила ведь мне мама: «не водись ты с этим компутерщиком, странный он». Вот чего я её не слушал? Эх-х, – я улёгся на землю и просунул голову под стволом, чтобы посмотреть, что же за прикол там придумал друг… и лишился дара речи. Если это и его шутка, то бюджет у неё заоблачный.
На небольшой поляне, окружённой довольно густым лапником и буреломом почти со всех сторон возвышались странноватые каменные изваяния, до боли напоминавшие один старинный календарь с небольшого архипелага на западе Европы. Вроде бы такие же (или почти такие же, хоть существенных отличий я не заметил, но я ведь и не эксперт) столбы, с такими же балками… или поменьше? Да даже если так, то всё равно, смотрятся они… твою мать.
– Серёёёёг…
– Ась? – Сипло отозвался наконец друг.
– Серёг, а ты их тоже видишь?
– Видимо, да, – говорил он как пришибленный, с явным трудом переваривая увиденное.
– То есть, это даже не твой прикол?
– Даже не мой, Игоряш. А ты понимаешь, что у нас такого нигде нет, иначе я бы знал?
– Да? Ну, теперь понимаю. И что?
– А что?
– Блин, Борода, хорош. Ты не передразнивай, а на вопрос отвечай.
– Ты сперва вопрос нормально сформулируй, старче. Ты кандидат наук, а не гопник с магистрантской.
– Справедливо. Но всё же: и что? Сразу поясняю, расширив: а проблема-то для нас в чём? Ну стоят тут камни, да. Ну странные они, и ты о них не знаешь, хоть и увлекаешься всей этой дурью. Проблема-то в чём? Лагерь разбивать нельзя? Тогда собираем манатки, ходу до машины и валим в Москву. Или, если проблем нет, ставим лагерь здесь, рядышком с этой штукой и полный порядок. Выпиваем, отдыхаем, закусываем, байки травим. Серёг, вот ты как хочешь, а я искренне проблемы не вижу в этой штуке. К тому же, может, это киношники какие, бутафорию собрали и убрать забыли, а мы паниковать из-за этого должны?
– Кхе… да я и не паникую, в сущности, агась. И, опять же, в сущности — ты совершенно прав. Почти во всём, агась. Лагерь мы поставим внутри этой хреновины. Очень уж мне хочется, агась.
– А давай снаружи, а? Ну так, чисто на всякий случай.
– Не, Игоряш. Надо внутри. Иначе я — не я. К тому же, а траву снаружи ты утаптывать будешь? Бери брёвнышку тогда, да катай. Вот это деревце, например. Сучки обрубим и катай.
– Внутри так внутри, – тут же пошёл я на попятную.
2. И, разбив мини-лагерь в этом странном мегалите и заночевав там, ребята просыпаются уже... впрочем, к чему рассказывать, когда вот он этот отрывок?)
Хорошо поспал, знатно прям. Даже не смотря на рык Бороды, который он за храп считает. Всю живность с округи распугал, наверняка. Впрочем, этим я себя и успокаивал, засыпая. А то когда улёгся страшновато было. Хотя скорее непривычно. Тихо так, ни звука вокруг. Только шум ветра в кронах, столь остро напоминающий шорох шин по грунтовке.
В любом случае, давно я так хорошо не высыпался, хоть и без снов. Наверное, оно и к лучшему, слишком странная хрень мне в последнее время снится. Видимо, подсознание бунтует из-за чего-то. Надо будет обмозговать…
А вот с побудкой как-то совсем не ладится, даже здесь, в лесу. Ну вот чего Борода там разорался? И с кем он? Что за гусиные тявканья такие? Правда на гусей похоже, но звук лающий, как от щенят каких. Солнце ещё через палатку по глазам бьёт так, что ужас просто. Чего там мельтешит? Ветки? Вроде, ветра нет, так чего… а как я ветер в палатке угадаю? Во я молодец… Ну ладно, не проснулся толком, вот и туплю малость.
Куда-на…?!
Пробуждение резко ускорилось. Палатка сложилась, да прямо мне на голову. Ровненько так, метко, будто я в неё лицом рухнул. Но нет, я ещё не вставал, да и выпили мы вчера чисто символически, шашлык протолкнуть.
И ладно бы, если б только палатка! Меня ведь ещё и долбануло неплохо, даже придавило.
– Звиняюсь! – донёсся снаружи Серёгин бас. – Оно случайно, я рядом стоял, агась.
Матерясь, я начал выбираться из капкана. Вот сейчас кааак выберусь и сразу прибью гада. С трудом спихнув то, что уронил на меня бородач, я начал расправлять полог, раздвигать его и барахтаться по направлению к выходу. Так, вот и молния. Лёгким движением, дверь превращается… я чуть обратно не застегнулся, увидев творящеесе снаружи! Это что ещё за мать твою?!
– А я про что, Игоряш! – ответил мне Борода. Видимо, последний вопрос я сходу озвучил, сам того не заметив. – Присоединяйся к веселью, эти суслики сами себя не зашибут.
В сущности, снаружи ничего не поменялось. Та же полянка, на которой мы палатки поставили, те же камушки по периметру. Даже палатки те же, только смятые обе.
…И пески вокруг камней, докуда горизонт увидеть позволяет.
Но напугал меня не сменившийся горизонт.
Точнее, от горизонта я был в ужасе, но я этого ещё не осознал. Не успел пока. Сейчас меня и то, что отвечало в организме за испуг, всецело занимали те существа, которых Борода гонял по округе дрыном и окрестил «суслики».
«Сусликами» оказались зеленокожие уродцы, ростом едва ли выше пояса, с длинными, изломанными ушами, кривыми носами до пупа, торчащими из под лепёхообразных губ в разные стороны кривыми клыками, некоторые едва не целиком обсыпаны струпьями, бородавками и прочими уродствами, а кожа при том не то как у жаб, не то как у ящериц… жуть! И все, главное, живые такие, настоящие. Как те эмбрионы из Кунсткамеры, только зеленее и живые, бегают.
При чём носились эти уродцы чертовски быстро, периодически бросая двуногий режим в угоду четвероногому, с опорой на длинные, передние конечности, словно гориллы. Зелёные, уродливые гориллы.
Впрочем нет, пропорции тела больше на человека, всё же, если не обращать внимания на излишне длинные, непропорциональные руки. И широкоплечими этих уродцев не назвать. Зато ловкие и быстрые, будь они неладны.
Спасибо, что хоть одежду соорудить догадались! Её было не много, она была не у всех, но она была, чему я невольно порадовался. Одни щеголяли даже простоватыми штанами и чем-то на подобии жилетов из кожи, с мелкими косточками каких-то животных, развешанных вдоль рёбер, другие же довольствовались лишь криво притянутой к промежности шкурой, перетянутой грубой верёвкой вместо пояса.
Ещё я сходу обратил внимание на их оружие.
Визитёры не могли похвастаться полным обмундированием ни в какой области, но у пары были коротенькие ножички, или нечто на них отдалённо похожее. Пятеро приволокли с собой увесистые дубины, а остальные довольствовались камнями и кулаками. Когтистыми, в чём они дозволили мне лично убедиться — едва морду успел отдёрнуть, когда один такой отвлёкся от Бороды, за которым гонялся, да кинулся на меня.
Зверёныш попытался вцепиться мне в лицо, а я больше испугался струпьев и грязи на его паршивых лапах, чем длинных когтей. Ладно, главное, отскочить успел, а почему — дело десятое.
3. Выбравшись из этой передряги, и сменив локацию, ребята погуляли по незнакомым лесам и вышли... к ещё менее знакомому замку. Где их встречают местные жители, принимают за шпионов и отправляют на виселицу без лишних разговоров))
Этот отрывок я уже приводил, но... раз уж цель в том, чтобы показать книгу целиком за пять отрывков, то иного пути у меня нет)
– С… с… Серёг, а ты тоже…
– Ахренеть!! Игоряш, втопили! Блин, классно-то, а! Игоряш, ну ты поглянь, а! Ай-вай, мечта сбылась, ахаха!
– Значит, тоже… жаль. Лучше б всё-таки белочка.
Я с тяжестью в сердце, диаметральной радости Бороды по тем же причинам, любовался громадным замком, стоявшим на холме неподалёку. Может, он и не особо громадень, я не специалист в замках, но мне показался очень даже внушительным.
Я пригляделся к «постройке» повнимательнее. Тяжёлые, серые стены с зубцами и небольшими башенками. Вдали, у горизонта, возвышались башни повыше, с острыми крышами. Массивные ворота посреди стены, глиняная черепица на всём этом безобразии… только рва и откидного моста не хватает, для полноты картины.
И, главное, тропинка-то наша предательски вилась прямо к нему. Значит, и наш путь шёл туда же. Интересно, если я выбрал путь сюда, я ли его запланировал при этом?
– Ну пошли, Игоряш! Пазязя! – начал канючить Борода, словно маленький ребёнок. При его габаритах и антураже выглядело это втройне комично, потому я не сдержался, хохотнул.
– Да пойдём, конечно, не переживай так, маленький, – радостно воспользовался я моментом и подколол друга в открытую. – Нам теперь только туда идти надо, без вариантов. Ты это, ты держи себя в руках, ладно? Если уж мы… а если Германия?
– Что? – не понял Борода. Он мгновенно осёкся и приблизился ко мне, чтобы вникнуть в ход моих мыслей.
– Я говорю: ну, а если Германия, например? Или… Европа, одним словом. Старинные замки их, а мы… я не знаю как, Борода, но я надеюсь на лучшее.
– Не, Игоряш, уже бред. Не на то надеешься. Лучше надейся, что у них есть серьёзный маг. Желательно, который нам сходу поверит. И сможет вернуть нас домой, агась. А ещё лучше — что он нас хотя бы поймёт. А то читал я пару книжек…
– Так, тут уже заткнись сразу, меня заранее пугает такое вступление из твоих уст.
– Благодарю, – он наигранно поклонился, изобразив подобие реверанса. – И правильно, кстати. Там пятнадцать лет..
– Заткнись, я тебя прошу! Хорошие книжки есть у тебя в репертуаре? Их мне цитируй лучше, пока к городу чешем.
– К замку, Игоряш. Вообще, есть и хорошая. Из раннего. «Волшебник Изумрудного города» называется.
– Страны Оз ты хотел сказать?
– Ну нет, но да. Плагиат святое дело. Не тырил только один писатель, но он забыл книжек написать. Закопался в создании собственной вселенной и проработке деталей.
– И?
– Что — и? И помер. Осилил только детскую сказку и один роман посерьёзнее. Зато собрал туда всех и вся, что новым авторам без плагиата, как и без сравнения с ним и не написать ни рожна.
– Добрый дядя… Серёг, не хочу я в этот замок заходить, хоть что со мной делай!
– Да и подыхай на входе, мне-то что. Что я, уговаривать что ли буду?
– Умеешь уболтать, чертяка языкастый.
– Учился у лучших. Давай, заходим. Ворота не заперты, даже приоткрыты. Пошли, не тушуйся.
Ворота и впрямь были нараспашку, возразить было нечего.
Заметив нас, от них споро рванул какой-то малый, я даже разглядеть его толком не успел. Даже не ясно, а парень ли. Вроде в доспехе, а вроде и «бегу что волосы назад». Впрочем, Борода тоже так умеет, не показательно. У Серёги ещё и прозвище за спиной при беге развивается, словно знамя победы.
Заглянув за створ, я ужаснулся. Видимо, не этот замок я видел во снах… ни в одном из снов мне такой помойки не грезилось.
И дело даже не в нечистотах, стекавших вдоль стен да разбрызганных по улицам, нет. К этому я, в принципе, был морально готов ещё из школьного курса общей истории.
Куда больше меня поразило запустение и никчёмность самого городка внутри столь внушительных стен. Чёрт, да это едва ли тянет на плохенькую деревню, какой уж, к чертям, город! Гнилые, покосившиеся здания… нет, это даже не дома. Лачуги. Нагромождение из них, выстроенные на головах друг у друга в два, а кое где и в три уровня.
Какие-то мостки, переброшенные прямо меж верхними уровнями, приставные лестницы, столь же серые и гнилые, как и сами дома, верёвочные мостики, протянутые над центральной улицей, если таковую можно так назвать… всё выглядело бедно и убого.
В нескольких местах виднелись пепелища, обугленные стены. И казалось, что местным на них плевать, убирать и приводить их в порядок не планировали.
Может, власти запрещают? С чего бы? Сомнительная историческая ценность у пары подгнивших углей да кривой печки с куцей трубой. Хотя кто их поймёт, как у них тут всё устроено?
Выделялась и парочка зданий зажиточных ребят, которым хватило сил обмазать дома… а я надеюсь, что глиной. Если нет, то в гости путь не приглашают. Впрочем, снаружи-то спать на том же самом, так что не велика разница.
Пару домов даже заборчиком модели «плетень» обнесли зачем-то. Приусадебный участок в городской черте? Солидно, но несколько бесполезно: шпана всё равно всё стырит прежде, чем хоть что-то созреет.
Впрочем, это всё их проблемы. Меня волнуют несколько иные вопросы. Моё прединфарктное состояние, например.
Ну и ещё, собственно, аборигены.
Выглядели они кто как и довольно пёстро. В плане — разномастно. Яркостью одежд здесь и не пахло. Тряпки цветные, конечно, но цвета глаз не режут.
В целом, как на селе в конце двадцатого века, в принципе.
И мы, два городских раздолбая, опять смотрелись среди всех как бельмо в своих модных джинсиках и лёгких рубашечках на футболочку. Впрочем, в родном селе нам бы тоже рожи начистили за такой видок, потому стоит готовится.
А так — да, обычная себе деревенька, тряпки на народе разняться от обоср… от грязных обмоток, на вроде мешковины, до простецких фартучков, сорочек и юбчонок на женщинах. Мужики в штанах да рубахах, жилеты овчинные кое у кого.
Народец поглядывал на нас откровенно с опаской, как затравленные волки. И все, главное, с вилами и ещё с чем, да все за нами чешут. Гуськом так. Будто дел других нет, тоже мне. А мы только пройдём по улице и они уже следом. Мы в горку и они туда. Вот я и напрягся в известном смысле.
Главное, бежать-то некуда: единственная улица — та, по которой мы шли — перекрыта толпой в пару десятков голов. И все головы, главное, при кулаках. Девки-то все как наши, Русские — зашибут при необходимости на раз, не хуже любого мужика.
Поглядывая на деревянные вилы, грабли (огребать которыми крайне неприятно, я ещё в детстве проверял) да топорики в руках у мужичков и прочие прелести сельскохозяйственной утвари, я невольно поправил свой топор, подвинув его вдоль пояса. Да и Серёга свою дубину покрепче сжал, поудобнее умостив этот дрын на плече.
Понимая, к чему всё идёт, я решил, что терять особо нечего и попытался хоть как-то наладить контакт:
– Мужики, ну вы чего? Мужики, а мы нормальные!
– Ане калра масгах? – кажется, спросил один из них у другого.
– Масгах, – наверно, подтвердил ему усатый здоровяк. – Уна сег рава ла кис.
– Всё, теперь точно… – Серёга кратко, но ёмко выругался, цитируя анекдот столь же бородатый, сколь и он сам.
Да уж, сложно не согласиться. Приплыли. У них свой язык, а мы не бельмеса его не понимаем.
Ладно, может, по действиям сможем договориться. Надо показать, что мы хорошие и добрые. И что нам домой надо. И если наши студенты не зная языка в других станах умудрялись жестами метро показать, то мы уж как-нибудь справимся. Студентами-то не так давно были, организм ещё должен помнить, как выкручиваться в стрессовых ситуациях.
– Серёг, отдай им дубину. А я топор. Может, хоть так поймут, что мы хорошие?
– Н-да? – с сомнением протянул друг. – Ну, давай попробуем.
Борода тут же показал толпе дубину на вытянутой и уронил её наземь. Следом и я медленно вытянул топор из-за пояса и протянул его рукоятью вперёд усатому дядьке. Тот улыбнулся, принял его и с уверенностью сообщил толпе:
– Масгах. На крампа л'ла ирридах каралана. Гаре тас мунсек? Кирас сег лава ла-кис.
– Серёг, он, кажись, доволен, – радостно сообщил я другу, улыбаясь дядьке в ответ.
Оказалось, они ждали кого-то, или позвать решили. А именно — рослого дядьку в доспехах, лет так сорока на вид. Тот тоже улыбался. Высокий, статный, в отполированном доспехе. В целом, похожем на броню того стражника, которому в моём сне голову отрубили, вот только без звезды на левом плече. Вместо этого обе накладки на плечах, состоявшие из трёх пластин, заканчивались сапфировыми полумесяцами с тонкой, золотистой каймой.
Дядька вышел из толпы, бесцеремонно расталкивая зевак, глянул на нас, кивнул и махнул рукой куда-то за спину. В ту же секунду нас, уже как дорогих гостей, под одобрительные улюлюканья взяли всей толпой под белы рученьки и повели куда-то туда, куда он показал. К правителю на поклон тащат, небось, как дорогих гостей из дальних земель.
При этом меня снова напрягла их речь. Я перестал её распозновать, вообще, и меня это порядком напрягало. Когда они загомонили все разом, хором, я перестал воспринимать слова, осталось только донельзя искажённое звучание. Я отчётливо видел, что они общались, говорили что-то друг другу, но мне слышалось только шипение, щёлканье… как в старой радиоле, потерявшей, к тому же, волну. Звуков было в достатке, но проку с них было мало.
Казалось, воедино слилось всё, как в тот солнечный день: белый шум, динамик с подранной бумажной мембраной и какие-то странные щелчки не то от замыканий в старой проводке, не то из-за соседа по даче, решившего приварить жердь к забору. Может и правда волна не та, частота ушла? А как?
От всей этой какофонии у меня даже закружилась голова и я пошатнулся. Ещё и желудок свело порядком, того гляди стошнит.
Сопротивляться толпе сил не было, мы покорно двигались туда, куда нас волокли, но любопытство взяло верх и я глянул над толпой, пытаясь увидеть, куда же нас…
…и увидел, блин. Трёхместную, комфортабельную виселицу на городской площади, которую ещё секунду назад скрывала одна из гнилых халуп.
– Пиндос… Попили пивка на берегу речки, блин… – только и смог вымолвить я.
Проследив за моим взглядом, Серёга тоже приметил, куда нас тащили и тут же попытался втянуть голову в плечи, аки черепашка.
В иной ситуации я бы повеселился с такого поведения друга.
В иной, не сегодня. Сегодня я сам пожалел, что я не черепаха, но всё равно поступил точно так же.
Когда нас завели на эшафот, голову посетила шальная мысль: надо брать вояку в заложники, он у них за главного. А вот каким, нахрен, макаром мне взять в заложники профессионального воина, не имея ни навыков, ни оружия, увы, её не посетила. А верёвку на шее уже затягивают. А по словам Серёги нам лишь нужно покинуть пустыню и «дальше нам ничто не угрожает». Интересно, если я попрошу их разрешить мне прибить гада, они дадут мне пять минут?
4. Как не странно, но героям удалось спастись от этого. Преимущественно за счёт того, что их попросту не жалко пусть в расход, отдав на убой Могильщикам. И следующий отрывок как раз посвящён им – местный страж рассказывает, почему же Могильщики столь опасны. Как автор отмечу: знает он далеко не всё, да и не то чтобы точно (всего лишь рядовой воин, как-никак), но общее представление о предстоящих врагах и их возможностях передать у него получается.
– Это моё любимое место во всём городе, – заговорил Дарен. – Здесь всегда очень тихо, спокойно, умиротворённо… Иногда сюда и герцог захаживает, но чаще не в мою свободную смену.
– Согласен, завораживает. Но давай всё же к делу. Или ты только красоты показать мне хотел? Прости, что тороплю, я хотел ещё в одно место сходить. Точнее, чтобы ты меня туда отвёл. Но начнём с твоего вопроса.
– Да у меня терпит, я…
– Дарен, прекрати спорить. Сказал — с твоего, значит, с твоего.
– Я… я предупредить вас хотел. Бросайте лишнее, решайте дела и бегите. Под любым предлогом выберетесь за городскую стену и бегите. Вернитесь в родные края как можно скорее. Здесь вам не выжить.
– Хороша новость, конечно. Ну, за заботу спасибо, но сделать ничего из этого мы не сможем.
– Почему?
– Да мы тут посреди песков очухались пару дней тому, а как в родные места вернуться, к берёзкам и сосенкам да тёмным ельникам, мы знать не знаем и ведать не ведаем. Так что некуда нам идти, одним словом. Встряли мы с Серёгой. Ладно, не суть. Не бери весь этот вздор в голову, а лучше разъясни, с чего такая забота. Ну или с чего такие угрозы. Что именно нас убить должно?
– Могильщики, – буднично пожал плечами парень. – Ты пойми, я ведь сам едва на ваше место не вызвался. Уже с духом собрался, а герцог меня на ваши смотрины позвал, поучаствовать. Уговорились, что победитель место получит, так что всё честно. Но я всё равно считаю, что обязан вас предупредить. Вы ведь не знали, на что вызывались
У меня скоро неровный тик начнётся от этого слова, ей-богу. Почему у них тут всё вертится вокруг Могильщиков, блин? Ладно, буду косить под дурачака, попробую выведать что-нибудь свежее.
– И чем же так страшны эти ваши… как ты их назвал? Могильщики?
– Да пустяки. Лучшие мечники, мастера магии… тебе бояться точно нечего.
– Хамишь, парниша. Хвалю. Впрочем, ты тоже лучший мечник, однако ж я тебя победил.
– Ты не понимаешь, Иг-орь, – а он молодец, имя уже почти получилось. – Могильщики — они прозваны так не спроста. У них какой-то договор со смертью. Не их отправляют в могилы, а они. И, если верить слухам, то и забрать оттуда им подвластно. Меня боги миловали и я с ними лично не сталкивался, но мне и россказней хватило, чтобы бояться до жути.
– И что за россказни?
– Ну из самого невинного — они умеют обращать в оружие сам воздух. Я с магом говорил, с Зениригом, он в это не верит. Говорит, что проще призвать меч, чем такие сложности творить. Ему виднее, конечно, но это всё же Могильщики. Ещё говорят, что умереть с ними нельзя. Будто бы мертвецы за ними потом ходят и покоя им уж не сыскать.
– Некроманты, что ли? Их только не хватало для счастья, действительно.
– Не знаю, Иг-орь, – мрачно качнул головой Дарен. – Я только знаю, что умирают все вокруг них. И что тела павших воинов они частенько забирают. До вас было семь капитанов стражи. Все они пали от рук Могильщиков за минувший месяц. Каждому на руку повязали чёрный лоскут, как напоминание, от кого они пытались спасти горожан. Если хочешь убедиться — их могилы за северной стеной, на холме, с их мечами вместо надгробий. Пустые. Ходил, правда, слух, что в былые времена были какие-то символы, что надо было для защиты от Могильщиков на камне надгробном начертить, да кто ж их упомнит? Уже при Первом Императоре позабыли.
– Это вы зря. А укрепить как-то могилу не пробовали? Курган там какой, или что?
– Пробовали, многое пробовали. Камнями изнутри яму выкладывали, сетями оплетали, курганы насыпали… даже ров с водой вокруг могилы копали! Что ещё… а, одно время мертвецам пальцы на ногах меж собой связывали, прежде чем закопать. Дед говаривал, что при нём ещё мёртвым головы отрубали и в ногах её укладывали. Так Могильщики всё одно труп уйти вынуждали! Магам мешки кожаные на голову вязали, чтобы взгляда их не видеть, а то и следом забрать ведь могут… Ах, да! Ко всему прочему про Могильщиков ещё сказывают, что от одного их вида такой страх берёт, что помираешь на месте. Или родных своих, покойников, увидеть можно из-за них.
– Ну а это уж совсем бред.
– Я и сам бы не поверил во всё это, но я сталкивался с этим едва ли не лично. Один покойник седмицу после похорон к своей жене ходил, например, спать с ней ложился. По-привычке, наверно. Хотя вот эту историю врут поди, согласен. Либо живой был, да подшутить решил, либо просто врут. Да только жену его я сам видел, в селе на западе отсюда. Умом тронулась, а после совсем изошла, что и саму схоронили. А ещё нас недавно с отрядом бойцов послали в село неподалёку, откуда крестьянин прибежал и сообщил, что там Могильщик появился. Только добежал и дух испустил, за сердце схватившись. Словно увидел кого позади, да не гнался за ним никто. Мы в село пришли, а там все такие. И все мертвы. Никаких ран нету, а мертвы! Разве что пара человек в разных домах, заперевшись сперва, себе кожу на лбу разодрали в агонии, да глаза выдавили. Сами, это видно… И кто где попрятался — кто в погребах, кто на крышу залез, кто в подпол заполз. Кто в конюшню, а кто на чердак. И все — мертвы. Не зарезаны, не истерзаны. Просто рухнули замертво, всем селом разом, с перекошенными от ужаса мордами.
– Нормально… удачно мы зашли. А может, зараза какая, болезнь? Ветром там надуло, или редкое что?
– Может и зараза, может и отравил их кто, – закивал страж. Видно было, он давно об этом размышлял, не находя покоя. – Вот только мы живы, да и лучшим магам такой яд или болезнь не ведомы. Тела′, разумеется, маги тоже проверили. Долго проверяли, три туана. Разве что прах на вкус не попробовали. И Зенириг им помогал, само собой. Заключили, что почти у всех сердце не справилось. Испугались при виде Могильщика.
– Дай угадаю: случай не единичный?
– Случай частый, – охотно подтвердил мои догадки вояка. – Но я не верил, пока сам в то мёртвое село не зашёл. Знаешь, что больше всего меня лично напугало?
– Что?
– Звери тоже дух испустили. Все как один. Вымерло село, разом.
– Тогда зачем ты рвался в капитаны, вместо меня?
– Ну так нам-то, стражам, какая разница? Так и так нас рано или поздно в капитаны переведут и нас того… похоронят первой же ночью. А так бы хоть друзей спас. А раз уж вы, так вас с другом выручил бы. Вы, вроде как, не виноваты ни в чём, а за нас…
– Ну, знаешь, с такой логикой тебе весь мир спасать впору, а на это сил ни у кого не хватит. К тому же, нам если не туда, где нас попозже зарежут, то на виселицу, где нас сразу повесят. Весело, задорно, всем селом, как засланных Могильщиками разедчиков. Так что лучше уж мы Вам отсрочку выиграем на целую ночь, чем просто так сипеть на верёвках будем. Хотя странное у вас отношение к гостям, если честно. Специфическое, как минимум.
– Извини, Игорь. Слишком сильны Могильщики, слишком их все боятся. Да даже если вы выживете, найдутся те, кто будет искать в этом иной смысл. Дескать, раз Могильщики их пощадили, значит точно они засланные. А если нападут, то «своих шпионов прикрывают, выгораживают».
– Не удивил, к этому повороту я как раз готов. Скажем так: в наших землях такое тоже в ходу. И что ты не сделай, ты всё равно неправ. Вот только мы не выживем и с этим я тоже уже смирился, так что всё хорошо.
– Что же хорошего?
– Сомнения вашим городским развеем.
5. Ну и лично мне очень нравится финальная часть боя в столичной гостинице. Кажется, я уже выкладывал её в каком-то из флешей, но в тот раз я убрал излишне кровавые моменты, в этот же раз не стану. По сути, тут можно увидеть, что из себя РЕАЛЬНО представляют Могильщики (и то лишь толика, на самом деле).
Я отошёл чуть в сторону, отряхиваясь от битого стекла, и увидел в окне над лестнице рожу Серёги. Именно рожу, а не лицо, потому что он дымился, едва не горел! Весь перемазан в чём-то, щёки обожжены, бородища подпалена… Вот только смешного в том было мало.
Друг кашлял и махал рукой, показывая, что я должен обойти гостиницу и ударить с бойцами в тыл наподдавшим. В целом, я и сам догадался, что от нас требуется.
Так, всё. К чёрту панику, потом с ума сойду. Как обычно — после экзамена, когда смысла паниковать уже никакого. Сейчас только холодный разум! Максимальная собранность!
– За мной! – заорал я бойцам и кинулся ко входу.
Я собрался, я успокоился. Ничто не выбьет меня из равновесия.
Хрен там! Когда улицы ВСПЫХНУЛИ — над брусчаткой поднялись трёхметровые языки пламени — вся моя собранность к таким чертям полетела! Тварь, меня забыла!!!
Яркое пламя, жар от которого без труда докатывался до меня, осветило далёкие двухэтажные поместья, домишки обслуги и захолустных графьёв… такие уютные, и такие недостижимые — огненная полоса перечеркнула обе улицы, что расходились от площади перед гостиницей. Единственные пути к бегству для нас перекрыты.
Но так же они высветили и фигуру мага, чёрным силуэтом вырезанную посреди этой вспышки — словно застывшая своевольная тень, не желающая поддаваться лучам света. Если маг внутри, то всё предельно просто: убираем с поля боя мага, с ним уйдёт и преграда. Наверное… надеюсь. В любом случае, мага нужно убрать как можно скорее, пока он ещё чего не начередил.
Убрать… так рассуждаю, будто это охренеть как легко. А мне ведь вообще к нему лезть — «не улыбается ни в один улыбатор», как сказал бы Серёжа.
Будто уже произведённого эффекта было мало, маг показал и свой излюбленный приём — метнул мне за спину, в гостиницу, очередной огненный шар. Я наконец смог внятно разглядеть это «диковинное» заклинание.
Впрочем, сарказм не уместен — тут оно и впрямь оказалось своеобразным: вражеский маг свёл руки перед собой, на уровне пояса, меж его ладоней начала плясать яркая искра. Она быстро увеличивалась в размерах, дёргаясь в разные стороны и я не сразу понял, что это бешено вращающийся клубок, на который колдун наматывает некое подобие огненной бечёвки. Когда шар стал размером со средний кочан капусты, маг метнул его по широкой дуге, ровно в двери гостиницы, от чего меня осыпало каменным крошевом (благо расстояние не позволило навредить мне чем-то большим).
Не смотря на откровенный страх, сковавший поясницу свинцовым поясом после всего этого огненного выступления, я направился прямо к тёмной фигуре, плюнув на гостиницу и всё прочее. Вояки тоже сомнений не испытывали и шли рядом, но вскоре начали даже обгонять. Возражать я не стал — боевой опыт всё ещё не на моей стороне. Мой конёк это тупая спонтанность, иногда с удачей в комплекте.
Стена пламени сразу же замкнулась за нами, лишая возможности передумать. В сущности, и желания не было. Опять появилась странноватая уверенность в собственных силах. Оно вообще крайне удобно — быть храбрым, когда ты третий в очереди на бой!
Первый из стражников кинулся на врага метров с двух, попытался ударить сверху, разрубить противника. Его меч разрубил лишь воздух, враг легко уклонился от клинка… и тут же, не давая опомниться, ухватил стража правой рукой за подбородок, вцепившись, как клешнёй, а левой упёрся воину в плечо.
И потянул… в разные стороны…
Кровь брызнула из-под пальцев врага, будто он раздавил переспелую ягоду. Площадь огласил вопль боли, быстро захлебнувшийся… буквально, мать твою, захлебнувшийся! Эта тварь пыталась оторвать голову бойцу, но вместо этого выдрала нижнюю челюсть, разодрав кожу, мышцы, и… это выглядело отвратительно, но из-за пламени я мог видеть абсолютно всё, каждую деталь! И вывалившийся язык, повисший у залитой кровью шеи, и болтающуюся на каких-то нитках челюсть бедолаги, и его затухающий взгляд. Твою мать, куда я попал?! Что за дурдом?!
Второй боец справился со ступором быстрее меня и бросился на противника, вопя во всю глотку:
– Сдохни, отродье Могильщиков!!
Отродье не послушалось. Лишь сделало короткий шаг навстречу и столь же короткий взмах рукой, от которого боец улетел за пределы пламенного круга, легко перелетев над ним. Стокилограммового мужика, и так запустить? А оно точно — маг?!
Я не стал кидаться сломя голову, шел почти спокойно. Неспешно, во всяком случае. За счёт этого я успел разглядеть пару нюансов.
Например, открытый перелом на руке «отродья Могильщиков». Той самой руке, правой, которой Оно как раз отшвырнуло бойца. И тот самый перелом, которого эта тварь (магом или человеком его даже в мыслях обозначить язык не повернётся) казалось, не замечала: Могильщик — а я убедился, что хоть роба и порядком запачкана землёй, а это именно он — продолжал уверенно что-то колдовать, ловко орудуя пальцами… Да так ловко, будто и они изломаны в кашу: фаланги выворачивались попросту противоестественно.
У меня сложилось впечатление, что маг пытался сотворить два заклинания разом, при том силясь выполнить их на языке жестов… такое вообще возможно? Зря я ту книгу не дочитал. И зря с друзьями не попрощался. Точно сдохну я здесь…
В правой руке мага возник здоровенный топор, с двумя лезвиями. И как он его держит только? Впрочем, раз сумел так легко здорового бугая в броне откинуть, словно он всего пару кило весит, да ещё и руку разворотив об его шлем в труху — силищи ему не занимать.
Стоп, а как он вообще держит хоть что-то при таких переломах? Мышцы могут как-то компенсировать, но это же боль чудовищная просто!
Пока я вспоминал школьный курс анатомии, на который этот урод плюнул, как все маги — на физику, он довёл до ума второе заклинание, предназначавшееся уже лично мне.
Сперва в меня полетела уже знакомая прозрачная полусфера, которую я легко разрубил мечом на подлёте. После обе руки мага объяли лиловые всполохи и меж его ладоней сформировался странноватый светящийся вихрь того же цвета, над которым плясали своеобразные миниатюрные вихри, только наоборот. Они напоминали щупальца, или вроде того, что колыхались над мутной поверхностью шара. Меж ними сверкали всполохи мелких зелёных молний, что тоже не предвещало ничего хорошего.
Всё это маг сотворил молниеносно, всего за пару секунд, и тут же швырнул в меня.
Шар летел на своих вихрях столь медлительно и неспешно, что я хотел уже уклонится, а сам прорваться ближе к магу, но тут эта хреновина качнулся в полёте вслед за мной, будто наводясь на цель, точно живая. Значит, или эта болтанка порвёт меня в капусту неизвестным, но наверняка болезненным спецэффектом, или маг топором зарубит, когда я отвлекусь на эту штуку.
Или я мага, а меня — шутка.
Или просто споткнусь и угожу мордой прямо в стену пламени, к которой меня так старательно теснят.
Чудесно! Смерть сегодня предлагает донельзя «богатый спектр вариантов». И всего секунда на раздумья.
Каким чудом я успел за всем уследить — ума не приложу. Ещё и руны «запустил», даже не взглянув на них. Может, адреналин помог? В любом случае, я успел быстро подготовится к атаке, смог выцелить этот шар клинком, наведя острие точно в центр, да ещё и умудрился заметить, что создатель этого непотребства несётся ко мне во весь опор по широкой дуге, заходя справа.
И что мне делать, как отбиваться? Мозг почему-то вспомнил финты Бородатого, как он руку с мечём на лестнице разминал. В принципе, чем не вариант? Хоть какой-то, во всяком случае.
Когда шар оказался рядом со мной, я крутанул кистью. Лезвие меча описало круг, пройдя сквозь шар. Казалось, это не возымело эффекта, но я и не особо рассчитывал. Мне важнее было срочно отскочить, сделать шаг назад и прикрыться щитом. Что я и сделал, собственно, перестав следить за склизким лиловым шаром.
И как нельзя вовремя! Сверху на меня уже летела тяжёлая секира. Удар оказался такой силы, что лезвие без труда прошло сквозь щит, разрубив его едва не до центра. Руку осушило и прожгло болью, я невольно подался вперёд от инерции, сам при том пытаясь ударить врага мечом в живот. Удалось, меч попал!
А я — заорал…
То ли от боли, то ли от… нет, от второго. Его лицо… боги! Он же только вчера умер, как… когда он успел так? Нижней челюсти нет, только какие-то лохмотья, а в верхней зияет дыра, чернеет, будто нарочитая подпись смерти. Язык, обмазанный засохшей кровью, почернел и раздулся, безвольно свисая вдоль шеи аж до середины груди. И мёртвые глаза, подёрнутые сухой желтоватой коркой довершали картину. Мне показалось, что под его кожей кто-то копошиться… И смрад, чудовищный смрад гнилостного разложения, будто трупу не сутки, а несколько недель…
С трудом выдернув меч из промёрзшей требухи, я отскочил ещё на шаг и рубанул по шее урода. Труп безвольно рухнул наземь, в лужи лиловой… чем бы оно ни было, а башка (то, что от неё ещё осталось), откатилась к пламени, которое уже начало затухать.
Я узнал его. Это был тот Могильщик, Мезгурт. Тот Могильщик, что не так давно покончил с собой на моих глазах…
Не в силах больше сдерживаться, я рухнул на колени и меня вырвало. Смрад всё ещё стоял в носу, и вид его лица… так вот почему их ТАК боятся. Желудок словно рукой изнутри схватили, выдавливая из него последние соки под болезненные спазмы. Жаль, что это вполне естественная реакция живого человека на встречу с ожившим мёртвым. Забавно, а многие ведь об этом так мечтают, так мечтают! Посмотрел бы я на их реакцию… от подобных встреч.