Флешмоб " Допрос"

           Призываю всех присоединиться, к флешмобу " Допрос". А чтобы начать цепочку, отправляю отрывок из восемнадцатой главы. 

Дверь допросной скрипнула, разрушив атмосферу единения. Это был Мур, и судя по тому, какой предстоял разговор, записывать его не собирались. Возможно, никто вообще не узнает, что он здесь был. На стол перед Джойсом лег исписанный его почерком лист.

- Объясню суть дела, - шепотом начал Мур, при этом тараторя так, будто его действительно мог кто-то услышать, - у вас будет эта бумага. Вы подпишите ее, открыто признавшись в предательстве, а потом вас помилуют, и с семьей отправят в Палту. Но вы должны сказать: где Маркус Адамс?

Джойс брал пример с Мура, и глядел на него наискосок, но в свой этот взгляд, он все равно постарался вложить как можно больше злобы и недовольства.

- Иначе что? – спросил он, - мы ведь должны были работать вместе, на одной стороне.

Глаза Мура не останавливавшиеся до этого ни на секунду, оценивающе пробежав по лицу своего бывшего начальника, сузились, превратившись в щелочки. Он нарочито медленно прошел к двери допросной, словно бы давая возможность Джойсу передумать перед чем- то особенно ужасным. Стоило Муру выйти, как в дверь вошла пара полицейских с дубинками. Джойс попытался вывернуться, но удар обрушился на плечо. В ту же секунду, тело пронзила такая острая боль, будто кости, сломавшись, словно тысяча игл воткнулись в плоть, загоняясь все глубже при каждом движение. Не успел он очнуться, как его кинули вместе со стулом на пол, пнули сапогом по лицу, а затем наступили ногой на руку. На миг не осталось ничего кроме Джойса и его руки. Он даже не видел, что именно охранники делали, ощущал лишь, как кости крошатся на песчинки, а сухожилия разрезают раскаленным ножом, чувствовал, как начинает течь кровь. Он выдохнул, хотел, закричать, но его, ладонью, чуть ли, не засунув в рот пальцы, закрыли рот: возможно, боялись, что крики будут слышны на улице. Что кто-то услышит и придет. Джойс тоже искренне надеялся на жителя соседнего здания, который придет и поинтересуется происходящим, хотя, конечно понимал насколько, нереально это событие. Никого в департамент не пропустят – пропускают только работников, и обращающихся граждан. Да и никому нет дела до него. Нет дела до дневника Ома. Еще сильнее впившись во власть, Хадар Шаян, всех запугает и все равно его заполучит. Так ради чего он старается?
Его подняли, и снова придвинули к столу. Все тело горело и не работало. Истязатели ушли, и перед глазами Джойса снова возник Мур. Новый глава департамента оперся на стол, но Джойс видел, что тот все равно не смотрит прямо на него, а отводит взгляд.

« - Предатель! – вскипел Джойс, - даже не может смотреть на то, что творит!»

- Мне поручено любыми способами выбить из вас признание, - прошептал одними губами Мур, стараясь оказаться как можно ближе, - мне не приносит это никакого удовольствия, но, если придется, я буду пытать вас до смерти. Зачем вы ходили в Институт?

- По делам департамента, - ответил Джойс, поняв, что Мур на время вернулся к теме о государственной измене, - проверить замешанность доктора Уиллоу в заговоре.

- Или самому завербовать его? – Мур теперь встал позади него.

Джойс был в Институте, чтобы положить конец играм Хадара Шаяна. Ведь как так случилось, что здоровая женщина, и противница Старшего Советника, внезапно умерла в его доме, а проводок во взрывном устройстве террористки по счастливой случайности отпаялся во время борьбы с Шаяном? Единственной проблемой было отсутствие доказательств, появлением которых мог способствовать допрос Уиллоу, и раскол этого нетвердого ореха. Но доктор Уиллоу также внезапно и удобно для Шаяна, заболевает, и вместо него главу правопорядка встречает его заместитель. Что же, Джойс мог найти хоть какие-то намеки доказательств и без основного подозреваемого, а затем уж окончательно добить его фактами. И он их нашел: существовал вид яда, не остающийся в крови жертвы, а что самое главное – что доступ к хранилищу имеют лишь сотрудники Института. Так круг подозреваемых поредел до нескольких спичек. Подобный выпад и угрозу себе Хадар естественно не оценил.

- Я не заговорщик, - прошептал Джойс также тихо.

Мур отвел взгляд и уставился на боковую стену. От ожидания предстоящего Джойс поежился и закрыл глаза. Через секунду новая череда обрушаалсь на него. После них он уже ничего не различал, предметы расплывались перед глазами; окатив холодной водой его привели в чувство, и казалось мужчина был недоволен уже только тем что ему не дали покинуть этот мир навсегда. Он смотрел так будто его лишали величайшего счастья, и он сделает все что угодно, чтобы вновь оказаться рядом с ним.

- Кто еще участвовал в заговоре? Где Маркус Адамс?

- Я ничего не знаю.

Мур наклонился ближе, теперь уже полностью сумев сконцентрировать свой взгляд на собеседнике.

- Подумайте о своей семье, Джойс, - уже выплевывая слова, явно раздражаясь неудачами, произнес Мур, - я ведь и до них доберусь.

Вся злость Джойса вновь всколыхнулась, но попытка эта оказалась жалка и унизительна: стоило ему двинуться, как режущая боль, эхом разнеслась по всему телу, и Джойса чуть не перегнуло пополам. Стиснув зубы Сэмюель снова взглянул на Мура: зачем так долго его мучать и наблюдать за его страданиями? Наконец, он нашел в себе силы говорить.

- Сейчас я вам ничего не скажу, - взглянул он на Мура, - но, если я подпишу бумагу о государственной измене, вы отпустите мою семью.

- И что взамен? – глаза Мура снова стали размером в щелочку, как у кошки при ярком свете. Сейчас кажется, он был особенно заинтересован в сказанном Джойсом.

- Вы ведь все равно получите все необходимое из моих воспоминаний, Мур. Какие вам нужны гарантии?

Джойс взглянул на Мура. Уж тот то точно понимал какую судьбу он выберет. И что имел в виду.

- Как благородно, - все еще прикладывая усилия, чтобы не отрывать взгляд от собеседника, прошипел Мур, - но, пожалуй, на этом и сойдемся.