Танец с продолжением

Присоединяюсь к флэшмобу от Анастасии Разумовской (https://author.today/post/416940). Хоть был уже когда-то флэшмоб танцев, тема эта поистине неисчерпаемая. Благо, с тех пор у меня есть новый отрывок по этой теме) 

- Я так хотела бы, чтобы мы встретились не в таких обстоятельствах, - с болью в голосе сказала девушка.

- Я тоже, - поддержал её Килиан, - Держись. Скоро все закончится.

Он почувствовал, что от этих слов ей стало больнее всего.

- Держись. И помни: я с тобой и я тебя люблю.

Лана дрогнула всем телом и все-таки сняла с талии его руку.

- На нас смотрят делегации двух стран, - извиняющимся тоном сказала она, - А также гости лорда Д’Тира. Не говоря уж о моем муже.

Фразу «так пусть смотрят и завидуют» Килиан на этот раз проглотил. Неуместно.

- Тогда может быть, потанцуем? – предложил он, - Это бал, в конце концов, или как?

В ответ Лана улыбнулась:

- У меня для тебя сюрприз.

И с этими словами она сделала знак музыкантам – скрипачу, флейтистке и гитаристу. По её указанию те заиграли непривычную для этих мест быструю, яркую мелодию. Мелодию, в которой, казалось, отражались огни Дозакатного Юга.

- Я же говорила, что однажды мы станцуем этот танец, - заметила девушка.

Улыбнувшись в ответ, Килиан взял её руку в свою.

Он никогда не танцевал танго, но как и со всем, что вызывало его интерес, в свое время тщательно изучил теорию. Теперь же… Теперь он почувствовал, что в танце было нечто глубже и теории, и практики. Нечто, что пробудилось в нем, стоило ему услышать стук сердца чародейки.

Килиан положил руку на спину Лане чуть выше края платья, - и прикосновение к голой коже немедленно разожгло внутри него огонь, какого он никогда не заподозрил бы за собой. Холодный рассудок, будто извиняясь, отступил на второй план. Яркое, стремительное движение старинного танца казалось огненным вихрем. Наверное, для традиционной идаволльской культуры этот танец был слишком безнравственным, - но Килиану было все равно.

Сейчас им обоим было все равно.

Казалось, что это не ученый и чародейка кружатся в страстном танце, - а два ярких огня рвутся навстречу друг другу, стремясь переплестись между собой. Как будто две пылающих души рвались оставить позади оковы смертных тел.

Оковы долга и войны.

Бились в унисон два сердца. Горячим прикосновением обжигала его ладонь её спину – и сама обжигалась об её собственный жар. Об огонь, что давно загнали в клетку, - но который все равно оставался внутри.

И который он чувствовал, бессознательно чувствовал с того самого вечера, когда она пришла к нему после стычки на пути из Патры. Именно тогда они впервые почувствовали друг друга.

Но лишь теперь ощущали это в полной мере.

Они танцевали. И пламя их душ танцевало вместе с ними. В вихре незримого пламени кружились Килиан и Лана, - и казалось, ничто на свете не существовало, кроме них двоих.

Так удивительно ли то, что на какие-то минуты спали все оковы и барьеры? Странно ли, что без малейших сомнений на последних аккордах мелодии Килиан вдруг накрыл её губы своими?

И Лана ответила – в первый раз она в полной мере ответила на его поцелуй. Со всей дремавшей в ней страстью, со всем своим жаром, как будто сжигавшим её вечные сомнения и страхи.

Она отвечала на поцелуй, - как будто это был последний поцелуй в жизни.

Как будто для кого-то из них сегодня жизнь должна была закончиться.

- Я не хочу ни о чем сожалеть, - прошептал Килиан.

Фраза вышла сумбурной. Возможно, не вполне осмысленной. Но странным образом Лана её поняла.

А может, просто поняла его.

Так странно ли, что уже не обращая внимания на ждавшие их две делегации, ученый и чародейка перебрались в гостевые покои? Туда, где не было никого кроме них?

Туда, где никто не мог ни помешать им, ни их осудить.

Килиан продолжал целовать Лану, уже не сдерживаясь в своей страсти. С её губ он плавно спустился к шее, и еле слышно она застонала. Он целовал её плечи и грудь, чувствуя, как убыстряется её дыхание. Чувствуя, как пламя их сердец торопится слиться воедино. Торопливо, почти неосознанно его руки стали развязывать шнуровку её платья.

Когда же платье упало к её ногам, он вновь целовал её в губы. Страстно, неистово, будто в последний раз. И она отвечала на этот поцелуй.

Будто в последний раз.

Килиан почувствовал солоноватый привкус слез: Лана беззвучно плакала. Лишь на секунду отстранился он назад.

- Прости, Кили, - почти неслышным шепотом сказала она.

И вынула из волос серебряную шпильку с граненым клинком и украшением в виде рубиновой розы.

(с) "Тяжесть прощенных грехов", глава "Кинжал без рукояти" https://author.today/work/237913