Флешмоб: Танцуют все!

Флешмоб про танцы это для моей Алисы. 

— Давай-ка немного встряхнём этот городишко! Стас не устоит, вот увидишь!

Спортивными бальными танцами Алиса занималась с шести лет. Тренер её хвалил, и когда после седьмого класса она уехала учиться в Швейцарию, то любимое дело не забросила — профессиональные преподаватели работали и там. На последний Рождественский бал, когда на конкурс талантов все желающие ученики могли представить любой номер, Алиса со своей новой закадычной подругой Кариной исполнили танго и заняли второе место.

Идею выступления они придумывали вместе, подбирали музыку и костюмы, а с хореографией им помогала преподаватель. Рисунок танца мадам Пейро выстраивала так, чтобы по ходу действа подруги менялись ролями — каждая на время становилась то «партнёром», то «партнёршей». И научить танго Карину, которая занималась фигурным катанием и умела работать в паре, оказалось гораздо проще, чем переучить Алису.

А ещё это был не только танец — это был эпатаж, провокация. Со стороны казалось, что девушки не просто танцуют, а любят друг друга. И не скрывают этого. Объятия, которые в танго имеют особый смысл, выражают сострадание и заботу, мужскую надежность и женское доверие, в их исполнении были то чувственно-пылкими и зажигательными, то деликатными, почти робкими. Взгляды, поддержки, касания источали нежность, истому, тягучее желание. Однако если Карина относилась к этому как забавной игре, развлечению «по приколу», то для Алисы танго было открытой раной: она не танцевала — она им болела. Мадам Пейро говорила, что именно эта её отрешённость, граничащая с экзальтацией, и сделала выступление таким чувственным.

Танго тогда вызвало овации, подруг требовали на бис, а их мамы в зале растроганно утирали глаза. Но исполнять его сейчас, на площади перед собором, Алисе казалось неудачной затеей — то, что в толерантной Европе восприняли как демонстрацию взглядов истинно свободных людей, в центре культурной столицы России могли не одобрить, а возмутителей спокойствия освистать, а то и забросать камнями. А охранник у них был всего один.

— Чего ты боишься? — уговаривала её Карина. — Посмотри, народу немного. Мы по быстренькому сбацаем, Стас впечатлится, и дело в шляпе. Сходите потом куда-нибудь вместе. Если с первого раза не выйдет, придём сюда ещё раз… Ну, или придумай что-нибудь сама. Соблазняй своего потного юриста!

Алисе стало стыдно. Она загрузила подругу проблемами и лишь ныла, сама не предлагая никаких вариантов решения, да ещё и отвергая её советы. Поэтому нехотя согласилась:

— Ладно.

Карина сделала знак Стасу. Он включил проигрыватель и взял в руки скрипку.

Танцевать Алиса любила и после долгих лет упорных тренировок умела делать это красиво. За техническую сторону она не переживала — мадам Пейро говорила, что у них с Кариной идеальный баланс, они чувствуют друг друга на уровне интуиции, безупречно держат равновесие и в покое, и в движении. Но её всё ещё тревожило, что подумают окружающие, и чем это может кончиться.

На сегодняшнюю прогулку подруги не сговариваясь надели юбки: Карина юбку-колокол чуть выше колен, а Алиса клёш почти до пят, что усиливало своеобразие их танца, усугубляло эпатаж. И когда при заключительных аккордах Алиса закинула ногу на талию Карины, а та нежно взяла её за подбородок, и они обе замерли, глядя друг другу в глаза, зеваки, которые собрались вокруг них за эти несколько минут, заулюлюкали.

Танцовщицы кланялись и приседали в реверансе, толпа аплодировала, кто-то выкрикивал: «Браво!», «Молодцы, девчонки! Дали жару!», «Ещё!»