Танцы на осажденной станции

Гостья была не просто хороша, от нее нельзя было оторвать глаз. Длинные ноги были открыты до середины бедер, талия умело подчеркнута поясом. Светлое платье сильно оголяло грудь и плечи, обрисовывало тело.

Походка ее была особенной, грациозно-завораживающей. Даже на расстоянии незнакомка действовала словно сладкий наркотик. Она очень хорошо знала о своей силе и намеренно притягивала внимание всех особей мужского пола.

Кровь бросилась первому лейтенанту в голову. Синие мундиры начальства «Солейны» на заднем плане вдруг растворились. Стало неважно кто эта девушка, и отчего за ней идет табун больших звезд.

– Что, очко сыграло? – насмешливо поинтересовался Никита, протягивая ладонь. – Часы давай, пацан сопливый…

– А вот х*й тебе, – ответил Конечников, со злостью отталкивая руку Симяна. – Смотри, «голубь» как надо.

– Не ходи, Крок, не стоит оно того, – обеспокоенно попросил Авраам.

– Будем жить, парни…

С этими словами он решительно направился к девушке. Он почувствовал себя пилотом одинокого скаута, падающего на неприятельский конвой.

«Интересно, меня сразу на гауптвахту отведут или потом?» – промелькнуло него в голове.

Сосредоточась на генерале, Федор стал слышать, о чем тот беседует со своей спутницей. Расстояние было слишком большим, но Конечников давно понял, что он слышит мысли людей. Это было единственным разумным объяснением, несмотря на всю его нелепость и антинаучность.

– Я вас уверяю, что мы совершенно напрасно сюда вернулись. Если мы не можем в силу независящих от нас обстоятельств обеспечить вашу отправку в Нововладимир, это не значит, что вы должны проводить время среди низкого сословия, – пробубнил генерал Соломатин.

– Я должна понимать их нужды и чаяния, – прервала его девушка.

Федор поразился, насколько красиво и сильно звучит ее голос, воспринимаемый внутренним слухом.

– Вы отдаете себе отчет, – загремел полковник Томский, – в том, что здесь нет вашей личной охраны, а все вокруг полно пьяных вояк заштатного гарнизона, рыщущих в поисках женского тела?

– Ну и что? – удивилась она.

– И то, как вы одеты, может спровоцировать их на весьма опрометчивые поступки, – вставил командующий эскадрой. – Они могут оскорбить вас, унизить, ударить, наконец. Как мы это объясним вашему отцу?

– Что я сама этого захотела, – в голосе девушки появился металл. – А, кроме того, я вполне могу постоять за себя… Кто это? – вдруг спросила она, увидев направляющегося к ним человека.

Федор отметил, как на ее лице промелькнула целая гамма чувств: узнавание, удивление. Потом эмоции пробежали от удивления к испугу, от испуга к спокойствию.

Конечников вдруг понял, что девушка знает, что он слышал ее слова, но напугало странную гостью совсем не это.

– Первый лейтенант Конечников, – ответил полковник Томский. – Отличился тем, что свалил один из линкоров, который взорвал Гало.

– А сейчас определенно на гауптвахту напрашивается, – со вздохом добавил бригадный генерал.

– Не вмешивайтесь, господа, – попросила девушка. – Это может быть забавно.

– Как скажете, Александра, – без энтузиазма согласился Никифоров.

– Здравия желаю, господин бригадный генерал, здравия желаю, господин генерал, здравия желаю, господин полковник, здравия желаю, господин майор! – пролаял Конечников, отдавая воинскую честь и удерживая на лице предписанное уставом выражение дебильного усердия.

– Чего тебе, первый лейтенант? – спросил бригадный генерал, – мимолетно приложив руку к голове.

– Разрешите обратиться к вашей спутнице!

– Конечников, шел бы ты мимо, – с угрозой произнес Томский.

– Простите, господин полковник, не понял…

– Шагай отсюда, лейтенант, – зашипел «особист». – Сгною в кутузке.

– Господин бригадный генерал, – тем же идиотическим тоном продолжил Федор, – согласно правил Благородного Собрания, любой офицер может, с разрешения спутников, завязать разговор и пригласить даму на танец. Если кавалеры этой дамы против, то сообщить они должны об этом вежливо и спокойно. Ваш подчиненный в вашем же присутствии нарушает вековые традиции звездного флота, оскорбляя тем самым и вас, призванного следить за соблюдением правил и распорядка. А вы делаете вид, что так и должно быть.

– Конечников, ты что, пьян!? – рявкнул командир эскадры.

– Никак нет, господин бригадный генерал. Я просто хочу пригласить вашу спутницу на танец, – продолжил упорствовать Конечников.

Повисла неловкая тишина. Полковник, адъютант и генералы переглянулись, не зная, как поступить с нахальным лейтенантом: да, нетрезв, но в меру, обращается по уставу, апеллирует к правилам…

Каким-то потаенным чутьем Федор понял, что девушка для них огромная обуза: не напиться, не отойти, ни расслабиться. Пусть у молоденькой девочки нет реальной власти, ее слово, случайно оброненное где-то наверху, может иметь самые разнообразные последствия. Оттого командиры старательно угождают гостье, всеми способами обходя «косяки», которых на Базе было предостаточно.

Конечников догадывался, что отцы-командиры очень боятся, что с вверенной нововладимирской кобылкой что-нибудь произойдет. Рисковать карьерой из-за молодой и глупой дочки влиятельного сановника, которой вздумалось потанцевать, им совсем не хотелось. Они бы с радостью затолкали ее на курьерский лидер и отправили бы туда, где ей и место – в стольный город Нововладимир, но…

Взгляд Конечникова встретился с взглядом девушки. На мгновение первому лейтенанту показалось, что она просвечивает его насквозь как рентгеном, оценивая, что же прячется за настойчивостью: пьяная бесцеремонность, беспримерная наглость, уверенность, наивное восхищение, которое заставило забыть об осторожности.

Зелень глаз незнакомки переворачивала что-то внутри Федора. Правильные черты лица, длинная точеная шея и копна светлых волос были до боли знакомы. Он только не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах он видел эту девушку.

«Куппермайн» обреченно сигналил красным глазком секундного пульса. Промежутки между вспышками казались Конечникову вечностью.

У него в голове, в такт помаргиваниям светодиода, пульсировало желание исчезнуть, усиленное зловещим молчанием высшего начальства и осознанием красоты той, которую он хотел получить в полную власть на те минуты, пока длится танец.

Внезапно Конечников вспомнил, где он видел эту гордую красавицу…

Он мысленно снял с нее боевую раскраску и то особое, презрительно-спокойное выражение, которое придают молодым девочкам – мажоркам большие звезды на погонах их отцов.

Это было немыслимо, но глаза не лгали – перед ним была лейтенант медслужбы Дарья Дремина или, по крайней мере, ее точная копия.

Прошедшие двадцать девять лет не стерли из памяти черты той, что казалась ему в детстве ослепительно-прекрасной жительницей волшебного мира, где весело вспыхивают разноцветные огоньки на пультах, а на огромных экранах, не мигая, горят близкие звезды.

– Лейтенант, я думаю, что не нуждаюсь в разрешении моих спутников, – сказала девушка. – И спрашивать надо в первую очередь меня.

Ее голос жаром отдался в теле Конечникова. Он узнал голос той, что снилась ему долгими зимними ночами Амальгамы.

– Так точно, леди, – назвал он ее на манер, принятый в Союзе Небесных Городов. – Но я пытался быть вежливым по отношению к своим командирам. Прошу вас принять мое приглашение на тур вальса.

Лед высокомерного спокойствия в зеленых глазах сменился растерянностью, а потом согласием. Конечников отметил, что она сильно потеряла в величии, сойдя с пьедестала и обнаружив нормальные человеческие качества.

Не веря в свою удачу, первый лейтенант склонился в поклоне, и недоступная красавица протянула ему руку, принимая приглашение.

– Конечников, постарайтесь держать себя в рамках приличия, очень вам это советую, – почему-то на «вы», недобрым тоном порекомендовал полковник Томский.

– Господа, я вас покину, – не обращаясь ни к кому конкретно, сказала девушка. – Когда я захочу вас видеть, я дам вам знать.

Бригадный генерал издал приглушенный полурык – полувопль и втихаря показал Конечникову кулак.»

«Федор взял девушку за руку и повел в зал. Удалясь от багровых от гнева командиров, он вновь приобрел способность к тактильному восприятию. Он с удивлением осознал, какая удивительно нежная, прохладная и одновременно крепкая, полная жизни ладонь лежит в его ладони.

В дверях он непроизвольно обернулся, точно его толкнули. Симонов провожал пару растеряно-глупым, обалделым взглядом, а донельзя довольный Авраам со снисходительной улыбкой что-то говорил проигравшему Никите. Похоже, советовал купить баночку вазелина.

От девушки это не ускользнуло.

– Господин первый лейтенант, – поинтересовалась она. – Вы ведь меня пригласили, оттого что поспорили с этим капитаном?

И опять посмотрела на него своим «рентгеновским» взглядом. Конечников понял, что врать бесполезно, но всеже попытался уйти от ответа.

– Любой мужчина на балу был бы счастлив танцевать с вами, леди.

Она нахмурилась и готова оттолкнуть руку первого лейтенанта. Федор прочитал это на лице девушки и решил сознаться.

– Да, мы поспорили…

– Вот как… И на что? – поинтересовалась она.

– На мои часы…

– Вот как, – тон ее стал саркастическим. – Чтож… По крайней мере, хоть кто-то готов был рискнуть ради меня чем-то ценным, пусть даже ординарным сигнальным браслетом от «Сентако» … – А что должен был сделать он? Я имею в виду вашего противника в споре.

– Публично объявить, что он «голубой», – сконфуженно признался Конечников.

Помимо воли девушка рассмеялась. Она отчаянно давилась в попытке удержать приступы веселья, потом отказалась от сопротивления и принялась от души ржать, булькая нечто неразборчивое, типа: – «Педик. Боже ты мой. Святая простота».

– Меня зовут Александра, – закончив смеяться, сказала она. – Я станцую с тобой, как обещала.

– А я – Федор… – представился Конечников. И зачем-то спросил. – А что, ты могла бы отказаться?

– Я и сейчас могу отказаться, – серьезно сказала она. – Мне просто хотелось позлить этих провинциальных увальней, особенно бригадного генерала. А заодно и сбежать от них. Но ты удивил меня… Боже мой, надо же поспорить на такое…

Девушка снова засмеялась.

Конечникову не нравился этот смех, но тур танца был непременным условием того, что его «Куппермайн» останется при нем.

За этим разговором, они вошли в зал. Оркестр играл плавную, струящуюся мелодию, кружились пары. Девушка, поймав его взгляд на танцующих, указала на местечко у стены.

Они остановились.

– Федор, – спросила девушка, – а если бы не этот спор, ты бы подошел?

– Я бы, наверное, не стал. За тобой двигался такой грозный эскорт. Одного из этой компании встретишь – считай, взыскание получил. А все сразу…

– Ах, вот в чем дело, – сказала Александра. – А я расстраивалась оттого, что со мной разговаривали лишь седенькие полковники или прилизанные педерасты вроде Лебедянского.

Со стороны Конечников, и эта странная, но чертовски красивая девушка, выглядели как мило беседующая, почти влюбленная пара. Конечников ловил на себе удивленные взгляды сослуживцев, приятелей, знакомых.

– Александра, если бы не генералы и «особист», вокруг тебя бы толокся бы весь гарнизон. В этом случае, я бы не подошел ни за что.

– Отчего? – неожиданно серьезно спросила она.

– Обычно я избегаю мест, где народ молотит языками, лишь бы не слышать самих себя…

Девушка ничего не ответила, лишь долго и внимательно посмотрела на него. Конечникову вдруг показалось, что и она страдает от вынужденного общения с пустыми и никчемными людьми.

– Так ты говоришь, что любой был бы рад? – заглядывая ему в глаза, спросила она.

– Да, конечно. Красота притягивает и умных, и глупых, и молодых, и старых. В некотором смысле хорошо, что с тобой ходили наши большие начальники, оберегая от не в меру ретивых господ офицеров.

– И значит – получилось «кто смел, тот и съел»? А ты и есть тот самый смелый? – прервала излияния Конечникова девушка.

– В каком смысле? – насторожился он.

– Ладно, давай заканчивать. Придется часики отдавать, извини… Облом…, – Александра засмеялась, покачала головой. – Я танцевать не умею.

– Этого не может быть, – вырвалось у него.

– Может, Федор, может, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией кавалера. – Не умею я отплясывать ваши провинциальные танцы.

– Ты что, совсем не танцуешь? – поразился Конечников.

– Нет, отчего же, – она улыбнулась, видимо вспомнив что-то хорошее. Хот спайс, брейк ронд, свинг, дабл степ.

Она бы и дальше перечисляла, но Конечников ее перебил:

– Короче, то, что было модно в прошлом сезоне у «торгашей».

– Фи, как ты их называешь… У нас принято звать их «странниками», – заметила девушка.

– Ну, что же, можно и так. По-другому не будет в государстве без земли, жители которого ютятся в источенных тоннелями астероидах.

Конечников, казалось, принял стоически свое поражение и попытался удержаться хотя бы в роли собеседника.

– Ну отчего же, есть у них Новая Аркадия и Сома – очень приличные планеты, – заметила Александра, высматривая кого-то в толпе. – Милый, ты бригадного генерала не видишь? Когда надо никого не найдешь…

– Оттого они набились туда миллиардов по 15 на каждую. Не вздохнуть, ни кое-что сделать – заметил он.

– Ты имеешь в виду – «пернуть»? – девушка засмеялась. – И те, «торгаши» отняли за долги через арбитражный суд при Совете Семи. На месте Каранги, я бы «эстешкикам» показала здоровенный кукиш, а к нему добавила бы ударный кулак из 18 эскадр бронированных рейдеров.

Глаза Александры грозно блеснули, словно в них отразилось пламя далекой битвы.

– Чем бы он зарядил пушки своего грозной армады без кредитов UST? Их вождь сильно увлекался кораблестроением, вот и загнал экономику. – Конечников, казалось, изо всех сил поддерживал светскую беседу. – А потом эта темная история с исчезновением флота Тарского каганата три года назад… Куда могли бесследно пропасть больше 200 громадных кораблей?

– В Обитаемом Пространстве много дыр, где легко и просто сгинуть. И ни одна собака знать не будет, – заметила Александра. – Все произошло своим чередом. Просто обидно, когда «торгаш» с калькулятором побеждает до зубов вооруженного воина.

Конечников не стал интересоваться, в какой морковкиной заднице сгубил ратхор Каранга свои тяжелые, бронированные рейдеры и отчего в этом виноваты жадные интриганы из Скайтауна-1. Собственная беда была гораздо ближе.

– Александра, если бы нашелся партнер знакомый с этими новомодными танцами и играла соответствующая музыка, ты приняла бы приглашение?

– Конечно, – безразлично пожала плечиками она. – Да вроде нет такого…

– И снова здравствуйте, леди. Первый лейтенант Конечников к вашим услугам.

– Ты?! – изумление княжны было безмерно.

– Я… Был у «торгашей», – сказал он, заканчивая эту короткую двухходовую комбинацию. – Почти семь месяцев. Насмотрелся и наслушался. В нашей миссии каждую субботу были танцы, так что хот спайс и брейк ронд я освоил, когда они только входили в моду там.

Конечников сказал правдоподобную ложь. На самом деле, этим танцам он научился в виртуальной реальности эланки Лары. Но ветреной девчонке этого знать не полагалось.

Александра с неподдельным интересом посмотрела на него.

– Ты меня снова раз удивил, – сказал она. – Мы станцуем хот спайс, если не боишься.

– Следующий танец – танго. Музыка по ритму подходит, – ответил Конечников.

Александра плотоядно улыбнулась. У него в желудке что-то тоскливо сжалось. Конечников уговаривал себя, что не должен бояться, – он ходил в атаку на линкоры и не терял хладнокровия под перекрестным огнем в своем «скворечнике» артпоста.

Трубы смолкли. Дирижер повернулся к публике, прокашлялся и объявил: «Танго». Пространство зала очистилось – в гарнизоне этот танец считался слишком смелым и вызывающим, в котором партнеры слишком тесно прижимаются друг к другу.

Лишь немногие решались изобразить подобие любовного сплетения тел перед заранее неблагожелательными зрителями-судьями. Конечников отчаянно перебирал в голове многочисленные, сложные фигуры «горячего перца», танца, требующего хорошей физической подготовки от мужчины, умения чувствовать ритм и партнершу. На какой-то миг Конечникову захотелось бежать, бросив эту чокнутую мажорку, но на руке тревожно мигал «Куппермайн», умоляя не отдавать его торжествующему Никитосу.

Он поклонился Александре, она присела в книксене, как благовоспитанная барышня, принимая приглашение. Они вышли почти в центр зала, начав вместо неприличного танго, еще более неприличный «хот спайс».

Танец состоял из трех десятков па, идущих в определенной последовательности, в процессе выполнения которых партнерша крутилась, подбрасывалась, наклонялась, прижималась к мужчине грудью, спиной и задом. Краем глаза Конечников увидел, что в зале перестали двигаться даже танцующие пары, изумленно разглядывая это пропитанное сексуальностью дикарское действо.

Он обратил внимание на обалделые лица знакомых офицеров, горящие ревностью глаза Хелены Ястребовой, удивление ко всему привычного Стрельникова, злобу, страх и обещание всех чертей наглому, перешедшему все границы подчиненному, исходящие от командующего эскадрой.

Александра, словно мстя за что-то Конечникову, старалась двигаться максимально эротично, прижимаясь к нему сверх всякой меры. Легкое платье не было преградой, и первый лейтенант чувствовал ее всю, ее точеное, крепкое, удивительно ладное тело.

Волосы девушки щекотали лицо Федора, оставляя божественно-прекрасный аромат свежести и ощущение прохлады. Он с тревогой подумал, что его «перец» долго не выдержит того, как об него трется эта бесстыжая девчонка, но тут музыка кончилась.

Выпуская Александру из своих объятий, он вдруг почувствовал, как много теряет, отдаляясь от нее. За край сознания ушли пылающие от злости генерал и «эсбешник», тяжелое неодобрение присутствующих, горячая досада во взгляде Хелены, прикованной к своему академику, зависть Никиты, смущение Гута.

Конечников нехотя отвел девушку к колонне.

Из толпы вынырнул Стрелкин. Он поклонился спутнице Федора, представился, завел на правах друга разговор с Конечниковым, и вдруг поинтересовался, может ли он, Василий Стрельников, пригласить на танец прекрасную незнакомку.

Федор взглянул в глаза Александры и с усмешкой ответил, что его спутница обещала все танцы ему. Стрелкин поклонился и отошел. Конечников заметил, что рядом, якобы совершенно случайно, словно линкор в конвое, барражирует полковник Томский, а вокруг полно молодцеватых «особистов».

«По крайней мере, если я сам не справлюсь с нашими разудалыми обломами, найдется, кому помочь», – пронеслось в голове первого лейтенанта.

Неожиданно оркестр заиграл мелодию «дабл степа». Конечников увидел, как от дирижера, бормоча ругательства, отошел бригадный генерал. Но теперь ему было все равно.