Заговоры и мятежи
Автор: Сергей МосквичевПотрясающий флэшмоб от Анастасии Разумовской
Заговоры, перевороты, предательства и политические игры - то, что способно приковать даже самого искушённого читателя. Переживания за героев, торжество справедливости или его невозможность щекочет нервы и вызывает сильные эмоции.
В моём романе Колыбельная акинака заговоры и мятежи играют одну из ключевых ролей, и вокруг них строится солидный пласт сюжета.
В эпическом размахе порой трудно разглядеть переживания отдельных фигур будущих масштабных событий. Мне, как читателю, нравится заглядывать в головы бунтарей, и, как автор, я считаю своим долгом открывать переживания персонажей, вовлекаемых в неминуемые конфликты.
Младший Сын оседлал Хримфакси, ощутил между ног жар, исходящий от неё, и силу. Нормуд верно сказал, и Скегги читал об этом: власть – это тень, отбрасываемая на стену. А тень грозного символа – внушает необходимый для неё страх.
Хримфакси понеслась галопом на юг от Бэрбелла, к Морозным горам, возвышенности у пологой скалы. Рассветное солнце воспламенило окутанные редкими облаками снежные шапки. Скегги отвернулся и посмотрел на краснеющий туманный дол. Железная башня клонилась своей ржавой фигурой над островом среди Чёрного озера. Она всегда кренится, но не валится. Упала с неба, или её воткнули туда боги, но она крепко увязла в своей новой опоре.
Здесь, в Бэрбелле, и далеко: в Айскресте, Клейте, Турсовой гавани Джайиндова удела, в Кроссвинде, - значимые и разменные фигуры заняли свои позиции. И крепость каждой под большим вопросом. Игра, ради которой они выстроились, неминуемо состоится. Скегги не хочет в неё играть, а его тянут всё ближе к центру.
«Нормуд сделал меня хускарлом. Ради крупной игры или для гамбита в первых ходах?» - Хрут учил Скегги противостоянию в шахматы, но Младшему Сыну удавалось лишь кое-как разыгрывать самое начало. С каждым ходом решения в сложной партии отдаляли от плана. Хаос, разворачивающийся на чёрно-белых клетках, выводил Скегги из себя. Он бросал борьбу на замкнутом поле, а Хрут смеялся, одолев оппонента практически без боя.
«Тут бежать некуда. Я не сижу рядом, двигая фигуры, я сам на доске… - Младший Сын устремил взор на юг, туда, где за полями и хвойными лесками стоят высокие Касаточьи горы. Повернул голову на запад. – Сбежать получится только так: в Кроссвинд, оттуда на юг, в Заспиан, на чужбину. Кто знает, что творится там?.. Заезжие купцы болтают о безумии их короля, пророках и страшном культе. Сбегу ли я на самом деле с шахматной доски, если умчусь туда? Или просто займу иную клетку?»
Скегги засомневался, что где-то есть спасение. Он полжизни был в пути. И каждый приют кончался, как бы ни затянулся в своём гостеприимстве.
«Буду играть здесь. Здесь милее душе, - Скегги направил Хримфакси рысью обратно в Бэрбелл. - Там при длинном доме живёт дурашка Эир, там на меня томно смотрит ярлова дочь Вивека, там меня уважают и называют мужчиной».
Бодрящий морозец ранней зимы проветрил голову. Шальные мысли о том, куда пытались бежать заговорщики, и о том, куда бы мог отправиться он, улетучились.