Тёмная сторона светлого герцога
Автор: Анастасия РазумовскаяКто бы мог пройти мимо шикарнейшего флешмоба, объявленного вчера прекраснейшей Татьяной? Да никто, мне кажется. Потому что тема-то -- огонь!
Люблю неоднозначность героев, когда всё сложно и переплетено... Итак, знакомьтесь: любимец женщин и судьбы -- герцог и хранитель Морского щита Ларан. Душка, очаровашка, добряк и вообще. Ну что в нём может быть плохого? Его же все любят! поищем?))
Я не буду рассказывать я покажу.
1. Самовлюблённость.
Она снова начала пить вино, закашлялась. Он отобрал бутылку, глотнул на дно через горлышко. Упал на её кровать, притянул к себе под мышку.
– Сегодня буду спать с тобой.
Она нервически рассмеялась.
– Тоже решил меня…
Он приложил палец к её губам.
– Тс-с, – шепнул, и во тьме его голубые глаза слабо замерцали. – Просто спать. Я мягкий и тёплый. Тебе понравится.
Джия положила голову ему на плечо, а он стал перебирать её волосы.
– Всем бы ты хороша, да не люблю рыжих.
– Ты мне тоже не нравишься.
– Врёшь. Я всем нравлюсь. Я – само очарование.
Кто подумал, что он шутит -- отчасти прав. Но таких "шуток" слишком много в тексте, чтобы считать, что это лишь шутки.
2. Алкоголизм
Ларан бухал. Сидел в кабинете, который называл каютой, пускал в стену чаек из бумаги и потягивал сладкое тинатинское, закусывая его шоколадной плиткой. Чайки, сложенные особым образом, всегда возвращались обратно. И можно было бы сказать, конечно, что хранитель Морского щита пьёт, но… нельзя было так сказать.
Когда-то Эйд сказал: «Ты, Лар, когда-нибудь превратишься в жалкого пьянчужку с трясущимися руками», а Ларан в ответ расхохотался и поднял кубок за это пожелание.
Однажды он так пропил свою великую неземную любовь. Пока герцог шатался по кабакам, заливая вином обиду на друга, на её возлюбленную устроили покушение, а затем она пришла в берлогу к врагу. Он был уверен, что потерял её именно в ту ночь.
Ну и Юдард с ней.
Девчонке повезло, что она выбрала со всех сторон положительного Эйдэрда. Ларану повезло, что рядом нет никого, кто скорбно поднимает бровки, поджимает губки и всем своим печальным видом учит его жить правильно.
(...)
Ларан со звучным чпоком откупорил очередную зелёную бутылку, отсалютовал деду и, запрокинув голову, стал глотать вино, вкуса которого уже не чувствовал.
(...)
В ушах гудело, било рындой. Ларан сообразил, что молокосос вызывает его сейчас на бой, и заржал. Сел, прислонившись к стене, попытался сфокусировать взгляд. Четыре недосвёкра худо-бедно сошлись в одного.
Это был, наверное, наиболее яркий отрывок, их много. В одной только первой книге мы видим герцога пьяным дважды, хотя в первой книге он появляется редко. Ларан и вино почти синонимы в книге, поэтому вот этот диалог очень характерен:
На этот раз здесь горели свечи. Ларан, трезвый и подтянутый, склонился над картами с каким-то незнакомыми ей инструментами в руках. Длинные волосы свисали, заслоняя его лицо. Он что-то чертил и тут же записывал на полях.
Джия на цыпочках вошла, обогнула комнату, подошла со спины и обхватила его сзади за талию, прижавшись щекой к спине. Ларан хмыкнул и разогнулся.
– Джия? – спросил устало и насмешливо. – Хочешь вина?
– А ты?
– Ты удивишься, но нет.
Она разжала объятья, и герцог развернулся к ней.
– И я – нет.
Девушка смело взглянула в его лазурные глаза. «Как небо над степью», – вдруг подумала она.
3. Бабник.
Хотя в нашем мире это уже, пожалуй, даже плюсом становится.
– Что именно не так, Ю? – вкрадчиво уточнил герцог.
– Ты как будто хочешь вскружить девочке голову. Ларан, ты очень обаятельный, это правда. Но посмотри на неё: она же совсем ребёнок. Джия пережила ужасную трагедию и нуждается в нашем сочувствии, а не… не…
– Я и сочувствую.
– Лари! Я помню тебя десятилетним мальчишкой. Тощим, оборванным, голодным…
– … воришкой. Ю, я помню, что ты помнишь. Но мои отношения с женщинами – это мои отношения с женщинами.
(..)
– Ларан, – мягкий голос Ювины вдруг приобрёл жёсткость. – Ты разве не видишь, что она другая? Не как эти твои барышни, которым ты спел серенаду, купил пару браслетов, и всё, ты – герой их романа. А послезавтра у них будет новый герой.
или вот тут:
ну или, в конце концов, не на словах. Рядом невеста и любовница, а тут ещё и невольницы танцуют... Ничего не смущает, да, Лари?
– Девушки возмущаются, – пояснила Ювина. – Их воспитывали и учили танцам и искусству любви, чтобы угождать мужчине в гареме. Они спросили, когда их доставят в гарем, а я объяснила, что их освободили. И сейчас они бунтуют, хотят себе господина.
Ларан приподнял бровь. Ювина нахмурилась.
– Ларана они хотят, – призналась с неохотой. – Хотят танцевать ему и… э-э-э…
Джия сдвинула брови. Встала. Воткнула нож в ножны.
– Передай этим пышногрудым пущтоголовкам, цто ублажить они Ларана щмогут на дне морщком. Я лично прослежу, цтобы они туда попали.
– Джия, они наши гостьи, – растерялась Ювина.
– Они на твоего мужа покушаются вообще-то. Тебя ничего не щмущает?
Девы замолчали, с испугом наблюдая за злым лицом княжны и за сверкающим клинком в её руке, вновь обнажившемся из ножен.
– Да, но у них другое воспитание… Они привыкли…
– Отвыкнут, – рыкнула Джия.
Ларан тихо рассмеялся.
Княжна резко обернулась к нему. Её глаза сверкнули сталью.
– Впрочем… А, давайте, девушки. Вот прямо здесь. Господин хочет посмотреть. Зажгите небо. Переведи им, Ю.
Ювина заалела.
– Что перевести? – пролепетала.
– Пусть танцуют. И бог морской упаси их станцевать плохо. Пусть покажут всё, на что способны. А мы с господином решим, подходят ли они ему.
– Джия… – смеясь начал было Ларан, но та злобно зыркнула на него:
– Молчи и смотри. В конце концов, для тебя стараются.
Когда Ювина, запинаясь, перевела приказ княжны, невольницы оживились. Достали откуда-то тимпаны, лиры и ещё какие-то экзотические инструменты. Семь из них расселись полукругом с инструментами в руках, а трое задёрнулись в нежные полупрозрачные ткани.
– Садись на кресло, – велела мрачная Джия Ларану. – Им неудобно, когда ты в дверях столбом стоишь.
Тот усмехнулся, но прошёл и сел, широко расставив ноги и откинувшись на спинку с видом персикового паши.
Заиграла нежная, тревожная музыка. Трое девиц медленно направились к мужчине, покачивая бёдрами. Ткань струилась, подчёркивая фигуры. На щиколотках позвякивали бубенчики. Джия стремительно отошла на место Ларана и прислонилась к двери. Ювина ухватилась за книжку, пальцы её дрожали.
Две невольницы склонились в соблазнительных позах, а та, что была посредине, сбросила покрывало с головы, скрестив запястья и заслонив ими лицо. Лишь тёмные глаза сверкали над ладонями. Музыка завизжала флейтой, девушка изогнулась так, что Джия запереживала за её позвоночник, а потом вскинула руки над головой и затрясла животом. Она сводила и разводила ноги и руки, била пятками по своим щиколоткам и при этом постоянно двигалась к Ларану, и княжна видела, что этот сладострастный танец зажигает равнодушные голубые глаза.
Танцовщица замерла буквально в двух шагах, изящно опустилась на одно колено, откинув голову так, что в обрезанном корсаже её платья господин и повелитель мог легко рассмотреть объём упругой груди. И тут в движение пришли две других девицы. Джия смотрела на них, на их плавные, страстные движения и ненавидела. Ларана, не девушек. Он пялился на них, словно подросток, впервые увидевший полураздетую женщину. Нет, конечно, не совсем: глаза оставались насмешливы, а улыбка небрежно-ленивой, но взгляд-то не отводил!
Джие захотелось ударить его в горло так, чтобы отвратительный мужчина забился в конвульсиях, заливая всё вокруг своей кровью. В конце концов, он что, не понимает, что, глядя на развратные танцы несчастных, он… он оскорбляет их?
Девушки задёргали головами под музыку, а затем зазвенели монетками на своих животах, протянули руки в Ларану, развели ноги и стали дрожать, опускаясь мостиком. Средняя ожила и вдруг быстро закружилась. Руки её летали птицами, ноги тоже. Глаз не успевал проследить за всеми движениями пальцев, браслетов, бёдер… Джия даже забыла, как дышать. Это было прекрасно, как сама жизнь. Танец огня, танец страсти, боли.
Музыка резко стихла, и танцовщица упала на колени, запрокинув голову на пятки. Её идеальный живот изогнулся прямо перед самыми руками Ларана. Казалось – протяни руку – и вот он, бархат нежной кожи…
Джия захлопала в ладоши. Ларан вздрогнул и перевёл взгляд на неё. Зрачки его были расширены. Ах, значит, так?
4. Депрессия
Да, это удивительно, но факт. Несмотря на яркую жизнерадостность, на обилие юмора, сарказма и в целом жажды жизни, у Ларана часты перепады настроения. И он порой проваливается в тяжелейшую депрессию, постоянно спорит с давно умершим дедом.
Кстати, психологи говорят, что повышенная жизнерадостность зачастую признак как раз-таки той самой депрессии...
Морские герцоги никогда не жили долго и счастливо. До скольки там его дедуля протянул? До шестидесяти? Или захватил восьмой десяток? Самый продуманный из них. Спесивый, надменный и тоже, до ужаса, до сомнений в чистоте крови – положительный. Суровый мужик с горбатым носом и ощетиненными седыми иглами бровями.
– Ларан, – процедил рядом знакомый холодный голос. – Ты последний в нашем роду. Ты должен сделать так, чтобы наш род не пресёкся.
– Пускай пресекается, – хохотнул хранитель. – Иди к Юадарду, дед. А лучше сразу к Морскому змею.
– Ты виноват в том, что твой отец погиб, не родив другого наследника.
– Мне было девять, – возразил Ларан, расхохотавшись. – Дед, ты сейчас серьёзно? Строй моего отца. Там, у себя в бездне. Ему было тридцать, и ты его плохо воспитал, раз он не дал приплод.
– Ты знаешь, что твоя мать ждала ребёнка…
– Ой, отвали. Заладил. Твое здоровье!
В принципе, 4-й и 2-й пункт взаимосвязаны
5. Жестокость.
Неожиданное для многих читателей: Ларан умеет быть очень жестоким. Ну или безжалостным, трудно сказать, где проходит грань.
Берси расхохотался.
– Хочешь расскажу, как я догадался? – спросил герцог, улыбаясь, как если бы они оба сидели в кабаке и вели дружескую беседу.
– Ну, – капитан прищурился. – Ты же не надеешься заговорить мне зубы, Ларан? Это было бы наивно.
– Нет, я хочу похвастаться перед смертью. Ты ж не выпустишь меня отсюда, не так ли? Династия пресекается, тут кто угодно может заявить свои права.
Капитан прищурился.
– Ты слишком много болтаешь…
– Ой, да ладно, можно подумать, кто-то узнал что-то новое. Так вот, не поверишь, я увидел дырочки для вентиляции, Берс. И тогда я подумал: а зачем в винной бочке – дырочки? И зачем вину – вентиляция? Я подумал: «как же так…»
Джия соскользнула вниз, обдирая кожу о лезвие ножа. Берси попытался перехватить её, но вдруг вздрогнул, отпустил, хрипя. Джия свалилась кулем, затем вскочила, отпрянула и обернулась, сжимая в руке нож. В плече капитана чернела рукоять ножа. Мужчина рычал от боли, стискивая её, но не вынимая.
– Как же так, – продолжал Ларан холодно, – не может же Берси быть настолько идиотом.
Он шагнул вперёд, подошёл к скорченной фигуре, рывком вытащил нож и пихнул капитана ногой в живот. Тот упал, зажимая рану обеими руками.
– Но я ошибся, Берс. С кем не бывает, да?
Ларан приставил к горлу поверженного остриё сабли.
ну или тут, но более мягко (всё ж таки Рандвальд -- брат его невесты)
– Что это было сейчас? – звенящим от злобы голосом завопил он. – Герцог, вы сошли с ума? Ноги меня и моей сестры больше не будет…
– Вальди, угомонись, – Ларан зевнул. – Меньше слов, больше дела. Хочешь высказать свой гнев? Обнажи клинок.
Рандвальд побледнел.
– Я… Ты негодяй, Ларан! Ты подлец, ты…
– Я знаю, – кивнул герцог. – Это банально и скучно, Вальд.
И он вдруг прыгнул прямо на лорда, свистнув саблей перед его лицом и слегка чиркнув по камзолу. А затем вновь отпрянул на пару шагов.
– Ну? Или будут только слова?
Рандвальд с болью глянул на несостоявшегося свояка и выхватил саблю.
– Ты даже в поединке сражаешься бесчестно!
– О, богиня, как же мне стыдно! – Ларан театрально закрыл рукой лицо, а затем развернулся и вновь сделал выпад. На этот раз лезвие срезало пуговицу с груди Ранвальда.
Сабли скрестились, и начался их бешенный танец. Джия покосилась на бледную, молчаливую Ювину. Та стискивала пальцы и дрожала, стиснув губы. Синие глаза её казались огромными. Княжна вновь перевела взгляд на дерущихся. Ранвальд сражался искусно, как по нотам. Чувствовалось, что руку ему ставил один из лучших фехтовальщиков королевства. Но Ларан… Джия бы поставила на него.
В какой-то миг, сабли сцепились гардами. И герцог ногой отшвырнул противника прямо в воду. Рандвальд упал и скрылся под набежавшей волной, но Ларан не стал добивать. Замер, покручивая саблю через палец.
Ну и бонусом спойлер: пункт 6 -- Ларан коварен. Отрывка не будет, ждём-с следующие главы.
А вот он. Таким он представляется автору
