Интриганы никогда не голодают

Сегодня из казарм Жерар решил отправиться домой пешком. Первый клинок Лемэса не очень боялся злачных мест, хоть уже и не лез на рожон, как раньше. Уныние голодных солдатских лиц сменилось унынием не менее голодных лиц, что окружали полк. Район бедный, это понятно. Почти одни холопы, вскладчину снимающие комнаты, кишащие клопами и вшами. Даже редкие обедневшие дворяне, квартировавшие здесь, не могли похвастать нормальным цветом лица. Тоже нечего есть? Это нимало удивило графа, но ещё больше он удивился, когда дошёл до улицы Синего глаза, уже далеко не такой бедной.

На лавочке, возле одного из домов, смерд поедал коричневое варево из бобов с такой скоростью, какой Жерар не видел даже у голодных солдат. И то, что произошло следом, проняло молодого де Сарвуазье едва ли не больше, чем битва на Мостовом Холме.

Из дома вышел господин – наверное, кавалер, поскольку одежды его были небогаты, хоть и приличествовали облику знати:

- Что ты тут жрёшь? – закричал он на смерда, - Дай-ка сюда.

И с этими словами господин отобрал у него деревянную плошку и ушёл обратно в дом.

Холоп смолчал, но проводил хозяина взглядом, полным ненависти.

«Неужели он будет доедать за слугой? – как молния промелькнула мысль, - Неужели голод превратил благородного человека в животное? Как можно пасть настолько низко?».

Общее уныние чуть развеялось, когда он пересёк улицу Лошадников, а, когда добрался до улицы Алентрэ, его будто и не было. Здесь, как и всегда, цвет общества купался в достатке и благополучии. Довольные и властные лица господ, сытые лица их слуг, и ни следа нездоровой бледности, как это было в солдатском районе.

Вчера они купили вторую карету, чтобы не стеснять графиню, а ещё дядя прислал им восьмерых солдат для охраны, и четверо из них во главе с сержантом Жаком находились при матери неотлучно. Сильвио оказался неплохим кучером, а у Жерара кучером так и остался Род, что было довольно удобно, учитывая некоторые вещи специфического характера, вроде недавнего дела с маркизом.

Карета стояла готовой. Граф кивнул старому слуге, сидящему на козлах:

- Жди тут. Переоденусь и поедем к де Прии.

Ещё одна фамилия, пострадавшая от действий дяди Люка и его команды. Или от собственного невежества – это смотря чьей точки зрения придерживаться. Ярые сторонники де Арманьяка, изрядно помогающие ему за счёт своих ткацких артелей, самых крупных в стране, и очень обширных пастбищ, дающих и шерсть, и мясо. Его мама говорила, эти люди едва ли не богаче их четы, хоть и берут больше количеством. Откуда она знала это, оставалось загадкой. Граф де Сарвуазье никогда чужих денег не считал, поэтому сам затруднялся сказать, насколько богат тот или иной граф, герцог, маркиз или барон.

Он облачился в белоснежный колет и белую рубаху, отделанную жемчугом на воротнике. По краям рукавов колета шла золотая нить, как и по всему воротнику. Достаточно изысканно, но, в тоже время, не слишком пёстро. Он счёл наряд подходящим и спустился вниз.

- Заедем сначала к Элизе де Керье.

- Слушаюсь, господин.

Род погнал лошадей в сторону ворот, на которых уже стояли слуги, приехавшие из земли Сарвуазье. Они распахнули створки и поклонились. Граф кивнул им, выражая благодарность за расторопность. Хотя, скорее всего, здесь не обошлось без Рода и благодарить следовало его.

Элиза уже ждала Жерара. Без лишних слов она проследовала за ним в карету, и они сели друг напротив друга. Увядший взгляд её безучастно шарил то по проплывающим мимо домам, то по убранству кареты.

«В общем-то, поделом ей. Нечего манипулировать мной на пару с де Бижоном».

- Маркиза нет на балах. Он мёртв? – внезапно спросила девушка.

Жерар уставился на неё, ни слова не говоря, но взглядом пытаясь дать понять, что это не её дело.

Однако, женщины всегда произносят больше пары предложений, если открывают рот:

- Помните, вы остановили ту дуэль? Я тогда подумала о вас хорошо. Но сейчас вы другой человек. Холодный, безжалостный, подлый, словно змея. Как это может в вас? Ведь вам нет и двадцати…

- Думаю, тот хороший уживается с этим плохим в одном теле. Они свыклись с существованием друг друга и понимают, что нужны мне оба.

- Неужели тот другой ещё существует? Если и так, он, наверное, забился в самый тёмный угол вашего сознания.

- К чему все эти слова? Я не хуже вас.

- Отпустите меня, - Элиза глянула на него из-под ресниц, снизу верх, умоляюще.

- Вот как? Вы подыгрывали де Бижону, но я вам не подхожу. Почему же, интересно знать?

- Истер шантажировал меня, а вы просто поглотили своей опекой. С ним у меня были хотя бы подруги и какая-то свобода. С вами у меня не осталось ничего. Но, возможно, я и заслужила это, - она отвернулась и опять уставилась в окно.

- Значит, не по своей воле? Почему вы думаете, что я поверю?

- Можете не верить. Но не будьте хуже де Бижона, если тот, хороший человек, ещё внутри вас.

- Полагаете, вы за всё расплатились сполна?

- Разве по мне не видно?

- За пособничество дуэли полагается минимум каторга.

- Женщине?

- Кому угодно. Я в две секунды докажу министру вашу виновность, если выкинете что-нибудь, и никто не подумает вступаться за вас. Де Керье? Пфффф… Платите по счетам, будьте так добры.

Она закрыла глаза. Что это означает? Согласие? Не столь важно, когда у неё нет выбора.

У де Прии им показывали фокусы – платки, огонь, голуби, вылетающие ниоткуда и всё в таком духе. Жерар специально подошёл к Луису, герцогу де Сидонии, обозначить своё присутствие. Полной уверенности не было, но, похоже, его никто не подозревал.

Графиня де Сарвуазье находилась в окружении первых дам. Навязать им новую моду, таков был план. Глядя, как внимательно слушают её светлость герцогиня и её сиятельство графиня де Прии, можно было не сомневаться, что белой вороной в этой компании ей уж точно не быть. О чём они говорят, молодой граф не знал. Знал только, что это не должно показаться важным их мужьям, но должно способствовать поставленным Первым министром целям.

Он остановился, слегка дёрнув Элизу за локоть, и развернулся к зеркальной стене. Окинул взглядом эту пару в отражении. Да, безупречно. Будто копия де Бижона. Пожалуй, даже лучше оригинала. Превзошёл во всём. Рядом Элиза, красивая, но неживая, будто восковая статуя. Об этом он мечтал, когда ехал в столицу? Быть вот таким? Неужели теперь в его жизни нет места хорошему? Только интриги, сплетни, подлые убийства и ворох чужих тайн. Можно ли благими намерениями оправдать дурные поступки? Возможно, да. Но как не потонуть в них при этом?

Фуршет не обошёлся без дуэли. Как ни странно, в этот раз она оказалась спонтанной. Андреас поссорился с каким-то бароном. Барон обозвал его безземельным попрошайкой, но Андреас не остался в долгу и окрестил противника вислоухой свиньёй, которой давно пора на вертел. В ответ его, конечно, вызвали на дуэль. Идиотизм чистой воды, но эта дуэль всё же лучше подстроенной специально, как это часто бывало раньше.

Когда противники встали друг против друга, к нему неожиданно подошла мама:

- Поставил на кого-нибудь?

- Для виду, разумеется. Не люблю ставить на дуэлянтов. Радоваться чьей-то нелепой смерти – это низко, - ответил он шёпотом.

- Мой сын стал взрослым, надо же! – с тихим удивлением произнесла она, - И всё же, кто победит?

- Вероятно, Андреас, он неплохой фехтовальщик. Укол в шею.

Так и случилось. Сначала оба привыкали друг к другу, обмениваясь атаками по одному-два удара, но преуспевающий торговец привык быстрее – на очередной атаке он провёл удачный отбив с небольшим смещением вправо и мгновенный ответ уколом в шею. Жерар ушёл бы от него, просто потому, что быстрее возвращал эспаду назад после удара, и подловить его на таком ответе не получилось бы. Барон тоже почти ушёл, но всё же кончик клинка проткнул ему кадык. Он отшатнулся назад и выронил оружие. Потом повалился набок и захрипел.

- Лекаря! – крикнул кто-то.

- Нет нужды, удар в шею, - отозвался другой голос, - Не успеет.

Спутница барона присела рядом с ним, остальные же просто толпились вокруг. Две дамы упали без чувств, и Жерар думал, всё закончится как обычно – прибежит доктор, чтобы констатировать смерть, а потом побеждённого унесут слуги.

Но сегодня всё пошло по иному пути – Орнелла де Сарвуазье пробилась сквозь толпу и присела рядом с раненым:

- Нужно отвести кровь, иначе захлебнётся.

Она двумя руками приподняла голову барона. Сначала он закашлялся, но потом сделал пару хриплых вдохов. Мама уже перепачкалась в крови, но, не обращая на это внимания, достала платок и свернула его трубочкой. А потом с силой впихнула кончик в рану. Горе-дуэлянт корчился и пытался сопротивляться, не произнося ни слова, лишь мыча от ужаса и боли.

- Не трогайте, не трогайте, - останавливала его графиня, - Это впитает кровь и не даст вам захлебнуться. Лежите так.

Вместе со спутницей они держали барона. Он хрипел, но не умирал. Граф всё дожидался, когда тот испустит дух, но раненый дожил до появления лекаря. Это оказался военный хирург, к удивлению, знакомый по Мостовому Холму.

- Кто вставил платок в рану? – сразу осведомился медик.

- У меня не оказалось ничего более подходящего, - ответила мама.

- Недурно. Повезло, что отверстие совсем маленькое, иначе всё одно захлебнулся бы.

Он сменил платок на что-то другое, а потом слуги унесли пострадавшего в приёмную лекаря.

Орнелла де Сарвуазье стояла посреди поляны с перепачканными рукавами.

- Откуда ты знала, что делать? – удивился граф.

- Удачное стечение обстоятельств, только и всего. Когда-то разговорилась с соседом де Бризи, он был знающим лекарем.

- Поедешь домой?

- Ну конечно, вечер насмарку.

Вокруг почти никого не было, поэтому граф решился задать вопрос:

- Ты спасла нашего врага. Зачем?

- Это чей-то сын, чей-то муж. Пусть герцоги и запудрили ему мозги, оставить его умирать просто так, когда можешь помочь – не очень-то благородно, Жерар. И, вполне возможно, он чем-нибудь поможет нам в будущем.

Уже в зале к нему подошёл Андреас:

- Ваше мнение, граф де Сарвуазье? Недурно я с ним расправился?

- В фехтовальном смысле придраться абсолютно не к чему, дорогой Андреас. Что же касается самой дуэли – вы могли с лёгкостью её избежать. Закалывать человека – это последнее средство. Вы могли бы спросить, чем оскорбили его, или перевести всё в шутку и завести себе новых знакомых. Это называется общение.

Партнёр по фехтовальному залу изумлённо смотрел на него:

- Не ожидал услышать такое от первого клинка… Вам-то легко говорить. Слава идёт впереди вас, никто и не подумает вам дерзить.

Жерар проклял себя, что сболтнул лишнего, но слова вырвались сами. Они абсолютно не вязались с тем образом, который молодой граф упорно создавал себе месяц за месяцем, но ему вдруг стало так тяжело притворяться, что оставаться на этом балу было опасно. Уже через пару минут он сидел в своей карете и радовался, что уезжает из этого проклятого дома.

- Элиза, хотите отвязаться от меня?

- Что? – она подняла глаза, но в них было больше ожидания подвоха, чем истинной надежды.

- Уезжайте в своё Керье и никогда сюда не возвращайтесь. Завтра же. Других условий нет и не будет.

- Откуда я возьму деньги? У меня хватит только на холопскую повозку, а это не лучшее место для девушки.

- Продайте платья, что я вам подарил. Преследовать я не буду. Но если вернётесь, или наговорите лишнего, пеняйте на себя.

- О, ручаюсь, если вы говорите серьёзно, то никогда больше не увидите меня.

- Очень надеюсь на это.

Ссылка на начало:https://author.today/work/172009