Клеймо ювелира Перхина - отрывок

Гости прибывали начиная с семи. Варвара собирала всех, кто ей был люб и интересен, невзирая так уж пристально на сословия и чины. Приехал Александр Михайлович Сибиряков, проездом из Швейцарии, направляясь домой в Иркутск, крупнейший золотопромышленник, известный меценат и исследователь Сибири. Он хорошо знал Юлию, а Варвару с самого малого возраста. Подарки внучке Ивана Ивановича привозил царские. Сейчас была соболиная шубка, аккуратно упакованная в золотую коробку и перевязанная красной шёлковой лентой. Коробку поставили на небольшой столик рядом с роскошной ёлкой, переливающейся стеклянными бусами разных цветов.

Приехал знаменитый и модный архитектор Карл Карлович Шмидт с супругой Эрикой, которого Варвара наняла переделывать в новом доме за первыми архитекторами. Она вообще не была в восторге от дома, но потом успокоилась и оставила всё, как есть. Карл Карлович был двоюродным племянником самого Фаберже, а всё, что было связано с гениальным ювелиром, Варвара почти боготворила.

Пожаловала Княгиня Мария Михайловна Голицына, статс-дама и обер-гофмейстерина Двора Империатрицы Александры Фёдоровны, хорошо знакомая Юлии и Варваре по благотворительной деятельности, как в Петербурге, так и в Москве. Мария Михайловна особенно восхищалась успехами Юлии по клинике в Московском Университете и всегда передавала добрые слова в её адрес от Империатрицы. Она была наслышана о необыкновенно богатом и красивом доме дочери Юлии, и несмотря на то, что уже редко выезжала, седьмой десяток, как никак, но приехала с удовольствием. Войдя в обеденную залу, она зорко оглядела убранство и гостей – бывших фрейлин, слава богу, не заметила. А их и не должно было быть, Варвара знала её к ним отношение. 

Мария Михайловна не раз говорила, что спокойно воспринимала время, неумолимо диктовавшее свою волю - сословные различия, завезённые в Россию Петром I, ослабевали. Аристократия смешивалась с буржуазией и просто выдающимися и талантливыми людьми. Да она и раньше ценила в человеке прежде всего его личные качества, так что приехала в купеческий дом к своей подруге без всяких условностей. Что до Кельха, супруга хозяйки, то его дворянство не играло никакой роли в её восприятии Базановых, и она по прежнему называла Варварин дом купеческим, каким он, по сути, и был. 

Варвара тоже так считала, и ссорилась поначалу с Александром, что тот многое не доглядел при строительстве, но что теперь. Теперь в этом смысла нет. Поздоровавшись с хозяйкой, Мария Михайловна заметила среди мужчин, горячо о чём-то споривших у большого витража, доктора Сергея Мелехова и направилась к нему, успев сказать Варваре, что тот невероятно приятный и внимательный собеседник, не даром столько женщин сходит по нему с ума и лечатся сами не знают от чего. Ах да, наверное, большинство из них лечится от скуки и бессонницы у знаменитого на обе столицы психиатра. 

Весь вечер Мелехова терзали гости, несмотря на то, что говорить с врачом о болезнях на рауте было неприлично. Но он никогда не отказывал: отвечал, улыбался, шутил и раздавал визитки. Варвара следила за ним сначала время от времени, а потом, когда все встали из-за стола, решила подойти.

 Мелехов и Фон Штейн стояли опять вместе у камина с правой стороны, прямо около «Изольды». Камин не горел, в зале и так было натоплено, да и морозы стояли слабые. Неподалёку она велела поставить витрину с дорогими безделушками и подарками. На верхней полке алело яйцо Фаберже «Курочка», которое Варвара получила на Пасху от мужа. На самом деле, она сама договорилась с Карлом Густавовичем. Он сказал тогда своим тихим и мягким голосом, что не в праве ей отказать, хоть и не делает пасхальных яиц никому, кроме царской семьи, но сделает только при условии, что они будут по тематике и идее очень близки к Государевым. Только при таком условии. Варвара согласилась и послала Александра делать заказ. А в сюрпризе на маленьком мольберте написали её миниатюрный портрет. Как же мило! 

 - Варенька, душа моя, - сказала Мария Михайловна, стоявшая с Юлией и ещё одной дамой, знакомой по благотворительному базару при Дворе, - знаете ли вы, чьё клеймо стоит на яйце Фаберже, которое у вас выставлено на витрине? Давайте посмотрим!

 - Да, непременно, я велю открыть витрину, - она сделала знак камердинеру у двери.

 - Давайте попросим докторов нам помочь, - Мария Михайловна улыбнулась Мелехову, и оба, Мелехов и Фон Штейн, подошли к витрине.

Варвара достала яйцо и положила его себе на ладонь.

 - А, ну-ка, молодые люди, посмотрите и скажите хозяйке сокровища, какое там стоит клеймо, - Марии Михайловне почему-то это было крайне интересно.

 - Вижу две буквы: «М» и «П», - подхватив игривый тон княжны, ответил Мелехов.

 - Я так и знала! – воскликнула Мария Михайловна. Это клеймо любимого мастера Империатрицы, она его обожает. Он – лучший. И он единственный русский у Фаберже. Его зовут Михаил Перхин. Крестьянский сын. Он гений, но говорят, не в своём уме.

Мелехов держал яйцо в руках и на секунду замешкался, куда его положить теперь, опять на руку Варвары или в витрину? Он посмотрел на Варвару, и взгляд его задержался в её глазах немного дольше, чем казалось необходимым. Она подставила ладонь, и он вернул яйцо на то место, откуда его и взял. У Юлии тревожно кольнуло в груди. Она знала глаза своей дочери слишком хорошо.