Рассказы френдов. Элиза Цванг "Гипногогик"

Что ж, наступила осень и ваш покорный слуга помаленьку начал возвращаться к просеиванию АТ-шной породы в поисках самородков изящной словесности и неогранённых бриллиантов истинной литературы. Чтобы не нырять сразу глубоко и организовать себе плавный переход, я решил для начала прочесть несколько рассказов за авторством френдов и сказать про них пару слов.

Так сказать, пройти акклиматизацию, а после уже браться за полноценные АТ-шные романы и серии.

Так что на этой неделе немного попеАрю рассказики френдов, чОб нет-то.

И первым в этом списке у нас будет свежее произведение уважаемой Элизы Цванг, которое я заценил неделю назад. Рассказ маленький и повествует он о снах.

Причём повествует настолько мощно, что по прочтению Ваш покорный слуга выглядел примерно так:

Нет, серьёзно, вы только почитайте:

Всё! Хватит! Должен думать о пауках. Думать и говорить.

Пауки, пауки, пауки…

Пауки со стальными ножами-ногами вырезают из песчаника древний город псоглавцев с лисьими пастями в веснушках, и я, не видя под собой неба, иду по нему вперёд, но переулки кончаются мыльными пузырями, и ноги путаются в корнях пивных банок без процентажа, а тяжесть земляного вала, откуда ныряют вверх красноносые монашки в пернатых балетных пачках, втаптывает меня по уши в зелёное мятное желе, от которого пахнет мылом и чешется щека, а небо по другую сторону затылка расплывается желтоватым светом пустынного пляжа, где сотни китов в трико и масках с трубками выкапывают снежных ангелов и поют о дожде, после чего над межрассудочной станцией из лаваша и неона загораются шашечки, и плакучая ива с накрашенными ветвями перестаёт звонить по обоюдоострому фонарю на древний бесцветный «сименс», но главный последний киногерой современности окликает меня и прыгает на пятилапого коня с квадратной дверью чуть пониже груди, а жабоглазый охранник со шрамом золотой музыкальной шахты на лбу, отправляет нас на гору с вывернутым ядром, чтобы получить роспись о конце всего, но я просачиваюсь сквозь слив у стены и иду к зубному, а около которого лицо с плаката в рокерской расцветке подмигивает мне третьим глазом на цепи из второго носа, но вместо безбуквенных завываний о природе пасторали коридор со спиральным полом слёживается в растоптанное яблоко, из которого торчат зубы с двумя буквами по всей эмали, а чавкающие звуки сливаются в диснеевскую колыбельную о важности декабрьских счетов, и проморганный китайский ресторанчик, где мальчишка-помощник моет стены берёзовым соком улыбается нам кошачьей улыбкой потерянного самовара, по золотому боку которого я прохожу расплатиться за задержанный рейс и стою в очереди у бесконечного зеркала, где нет ни людей, ни дверей, но только лужайка напротив входа в поднебесную башню кричит про испортившуюся жизнь и, войдя через зёв с губами, я падаю за школьную парту, но уроки текут обратно, и бутылка с трудовым настоем отпечатывается внутрь, а двухголовый заяц кусает сам себя и за хвост, и за голову, но

И вот на этом месте я, пожалуй, оборву предложение длиной в добрую тысячу слов. Кто смелый - попробуйте прочесть за один заход. У меня, если что, не получилось - внимание сбилось где-то на середине потока мысли.

Жаль, что я ничего не смыслю в науке сновидений и наверняка упустил многое, но тут уж не обессудьте, нельзя знать и понимать всё. Если кто-нибудь, кстати, захочет написать на сей счёт что-нибудь любопытное - милости прошу в комменты.

Ну и напоследок, по традиции, музыкальное настроение рассказа.

Почему-то он стойко ассоциируется у меня с композицией коллектива Pain под названием "Party in my head":

Закругляюсь на этом, и пусть вечеринка в вашей голове не будет уступать паукам внутри черепной коробки героя "Гипногогика". И да, надо бы купить пивка с арахисом. Озабочусь на досуге.