Портрет кисти Мшагина. Препубликация 43-й главы

По независящим от меня обстоятельствам был вынужден с 40-й главы переключиться на 43-ю.
Появление главы - вопрос пары дней, поскольку она давно почти готова и требуются лишь косметические правки.
Однако появится она несколько преждевременно - кое-какая информация из 40-й и 42-й глав читателю бы не помешала.
Впрочем, информация эта не слишком уж критична.

Ночь на 7-го января 1988-го года.
Москва. Тридцать лет назад.

Лазерный синематограф – удовольствие и без того не дешёвое. Однако цены на рождественский показ выросли ещё в семеро, когда стало известно, что сеанс посетит юная княжна Волконская со своим новоиспечённым женихом.

Так это или не так — простая публика могла лишь догадываться, — в зале ей места не нашлось. Князья, фабриканты-миллионщики, иностранные послы – все они выкладывали астрономические суммы за право увидеть первыми и рассказать другим, какую партию уготовил премьер-министр для своей любимой дочери. Даже сама графиня Аракчеева, презрев здоровый сон и пилюли от подагры, явилась засвидетельствовать почтение «блистательной паре», которую сама же, в узком кругу доверенных лиц, успела окрестить чудовищным мезальянсом.

Старый лис, сэр Перегрин Берти, напротив, от каких-либо публичных комментариев отказался, ограничившись отправкой на Воксхолл-кросс по-британски сухой, но крайне встревоженной депеши. 

Едва ли стоит говорить, что сюжет картины не волновал ровным счётом никого. Даже когда из гущи битвы на зрителей спикировал огнедышащий дракон, это не произвело должного эффекта. Мадам Аракчеева лишь отмахнулась от него, как от назойливой мухи, и вновь навела лорнет на соседнюю ложу.

Впрочем, ничего особенного там не происходило. Юный корнет заметно нервничал, что вполне объяснимо, — в центре столь пристального внимания ему прежде бывать не доводилось. Ёрзая, как на иголках, затравленно озираясь, он напоминал вымокшего под дождём щегла, и даже голубой мундир офицера КГБ солидности ему не добавлял. Барышня, однако, вела себя не по годам сдержанно — порода и воспитание угадывались в ней за версту. Свои чувства княжна умело скрывала, но в её душе бушевал ураган. Она проклинала себя за согласие участвовать в этих нелепых смотринах. Проклинала папеньку с его чрезмерной заботой, проклинала графиню Аракчееву с её жеманными любезностями, но пуще прочих – сидящего рядом остолопа.

«Хоть бы слово вымолвил! – негодовала княжна, – Только и знает, что головой вертеть!»

Алексей оказался слишком уж застенчивым. На разговор он отважился лишь после сеанса, когда провожал барышню домой. От Арбата до Тверской два шага, решили прогуляться бульварами.

— Вам понравилось, Зинаида Николаевна? — робко поинтересовался он. — По-моему, здорово!

— Je ne sais pas, mon cher, – задумчиво ответила Зина, пожимая плечами, – Толком-то посмотреть не удалось. Вроде бы красиво… Но как-то… не так… Слишком красиво. Оттого, должно быть, и жизни в этом нет.

— Ну, как же! — Алексей, похоже, оседлал любимого конька. — Это же прогресс, его не остановить! Когда-то люди вот так же относились к граммофонам, потом к телевидению, потом…

Мягким снежком опускалась на город ночь Рождества. Опутанная гирляндами искрящихся улиц Москва замерла в ожидании чуда. Вот-вот прозвонят кремлёвские куранты, бархатным басом ответят им колокола на Сухаревке, но ровным счётом ничего не произойдёт. Зина знала это наверняка, – всё останется по-прежнему. Рядом всё также будет плестись заурядный офицерик и голосом, полным восторга, нести откровенную чушь.

Ох, как же она завидовала старшему брату Коленьке. У них с Таней любовь! Настоящая! А Зине, похоже, придётся довольствоваться нарисованным на компьютере драконом и прочими прелестями неумолимого прогресса.

Если истинные чувства не пришли к шестнадцати годам, то уже не придут никогда, но выходить замуж все равно придётся. Алексей — не худшая партия, — добрый, порядочный и перспективный, как говорит папенька. При должной протекции в отставку выйдет генералом. Конечно, Сперанские Волконским не ровня, однако хороших женихов нынче мало.

Что ж… Муж будет служить Отечеству, а она займётся благотворительностью: откроет литературный салон, как у графини Аракчеевой, или фонд какой-нибудь учредит.

Тоже ведь судьба… Обычная, но не хуже, чем у многих других…

«Формула Распутина»