Ах, этот вальс...

Первый танец я разделила с королём. Видимо, так полагалось по этикету. И я даже простила Величеству его кислый вид: так легко и грациозно он вёл меня в вальсе. Даже мой учитель позавидовал бы монарху. Мы говорили о каких-то благопристойных вещах, а затем меня передали с рук на руки Криштиану.

Музыка разволновала меня. Мне казалось, что моё сердце разрывается на части. Я коснулась пальцами его плеча, а он положил мне руку на спину и вдруг улыбнулся.

– Надеюсь, танцуете вы лучше, чем играете.

– Пожалуйста, не портьте мне настроение, – прошептала я.

И мы закружились. Мне показалось, я растворилась в музыке, она качала и баюкала меня на своих волнах, проникая в кровь и опьяняя. Криштиан молчал, хотя по бальному этикету, должен был что-то говорить, но этого не было нужно. У него вдруг оказались сильные и нежные руки, и я почти перестала чувствовать, что касаюсь ногами пола, я забыла, как именно нужно танцевать, разум совсем не участвовал в этом. Будто я лечу-лечу, кружась, как осенний лист. Я закрыла глаза, полностью доверившись умению моего партнёра.

Видимо, разговоры этого дня что-то растревожило во мне. Мне вдруг вспомнилось тонкое лицо мамы и лихорадочно блестящие тёмные глаза. И как мы гуляли вместе в осеннем саду, и я приносила ей самые красивые листья. А она смеялась. Тихо, очень осторожно. Это был её последний смех и последняя наша осень.

Я почувствовала, как щёки стали мокрыми. Слёзы бежали и бежали из-под ресниц, но мне было всё равно.

Музыка стала звучать глуше, и мы вдруг остановились. Я заморгала, открывая глаза.

Оказалось, что Криштиан утанцевал меня из зала в какую-то полутёмную комнату. Принц молча протянул мне платок.

– Я растерян, – признался он. – Впервые девушка, танцуя со мной, плачет. Всё так плохо?