Живите во имя жизни...

Вполне отражает мое настроение на сегодняшний день... 

В основу поэзии Фалерса легли стихи Жан-Жака Руссо, дополненные вашей поклонной слугой...

***

— Вот! — Эрик остановился, и они с Эмилем опустили арфу на землю. — Зацените!

Все встали, потрясенные тем, что увидели.

Звездное небо переливалось над головами точно купол огромного храма размером с мир. Силуэт елового леса справа, пять одинаковых холмов слева, и бархатная гладь Черного озера сразу под белой скалой.

— С ума сойти... — прошептала Дина Маневич. — Что это за место?

— Костанджи, — сказал один из наших умников, не то Эмиль, не то Дрош.

— Что «Костанджи»? — переспросил Тигиль.

— Так называлось Черное озеро раньше... когда Графский Зуб был целым замком. 

«Костанджи...»

«Костанджи...»

Повторили многие.

— Что это за дурацкое слово? — отозвался кто-то.

— Что это за странная скала? — перебил другой.

Светлая, неестественно гладкая скала просто-таки сияла. Нет, не камень это был, не камень. Или же камень, но... такой камень, что прошел райские кузницы, стал гладким, но попав сюда к нам, слегка оцарапался, чуть-чуть потемнел, засыпался сухой травой, каменьем, пылью и грязью. Но если бы подмести нормально эту скалу и отполировать хотя бы мелом... Впрочем, и сейчас скала, отражая свет звезд, освещала весь этот шикарный пейзаж изнутри, давая хорошую видимость в уже кромешную августовскую ночь. В подробностях видно было все, а чернеющая к востоку озерная вода и подсвеченный луной Графский Зуб давали совершенно роскошный световой антифон, в котором густой ельник мрачно сливался в единый забор с высокими пиками на вершинах.

— Красиво... — слегка растерянно произнесла стоящая рядом с Эриком Лора Шафран.

— Я говорил, тебе понравится! — Эрик утер лоб рукавом. — А ты что скажешь, Эм?

— Впечатляет до мурашек, если честно.

— Вселенная перед нами, ага! — ответил Эрик брату, скользнул взглядом по зачарованному лицу Итты, улыбнулся Лоре и громко продекламировал:

Живите — во имя Жизни!!!

Ничто не сравнится с нею,

Все — только ее частицы:

Искусства, Люди, Миры ...

Стоящий позади Эрика Василь Комарович откашлялся и дальше они читали вдвоем:

Жизнь кочует по свету,

Меняя планеты, Пространства,

Ведь ищет она — Оазис,

Где сможет вовсю расцвести!

Третьим вступил Дрош, ворчливо и несколько саркастично:

Проходят годами Эпохи,

А места для Жизни всё нету.

Но те лишь станут Счастливы,

Что будут способствовать ей:

Научатся Жить ради Жизни!

Вставать ради Жизни и падать!

Любить, умирать ради Жизни

И ради неё... УБИВАТЬ..!

Последнее слово глухим эхом понеслось вниз по склону Белой скалы и утонуло в озере под дружные хлопки всех присутствующих.

— Это твои стихи? — с ужасом и восхищением спросила Эрика Лора.

— Нет, душа моя. Это Имир Фалерс. Слегка дополненный нашим дорогим Дрошем...

— Весьма удачно дополненный, — почтительно кивнул Эмиль. — Примерно так люди тогда и рассуждали...

— Мальчики, глядите, там бревна, там можно посидеть, — в один голос воскликнули Тиана и Мэррит, подхватили свои котомки и ступили на Белую скалу, легкомысленно топча туфельками удивительный камень.

И все мы, с присущим человеческому роду стадным чувством, тотчас вздрогнули, взяли вещи, бочки, котомки, музыкальные инструменты и тоже пошли-побежали по ровной, пружинящей под каблуками скале...