Я рожден под звездой Гиппократа
Автор: Марта Золотницкая1. Магия+мануальная терапия
Роман-сказка "Лед и пламень"
- Вы – бегите! А я постараюсь задержать стражу сколько смогу.
И тут же поморщился от боли, схватившись за пострадавшее в поединке плечо.
- Так! Без тебя никто никуда не побежит! – решительно сказала я, и повернувшись к «братцу», добавила:
- Джейсон, ты знаешь, что делать.
Мальчишка кивнул и тут же подскочил к юноше. Скомандовал, как настоящий лекарь:
- Что у вас болит? Плечо? Сядьте сюда, на камешек. Сейчас займемся лечением.
Роберт снял рубашку. Я охнула. Пострадавшее место представляло собой сплошной кровоподтек да, к тому же, еще и со следами ожога. Удастся ли маленькому целителю справиться? Помнится, Джейсон говорил, что открытые раны лечить не умеет… Как когда-то в Восточном лесу, я накрыла ладонь «братца» своей и прикрыла глаза, представляя, что часть силы Ключа перетекает сейчас к нему.
Джейсон положил руку Роберту на плечо, осторожно начал его массировать. Юноша попытался улыбнуться мне. Вздрогнул и стиснул зубы. Мне внезапно передалась его боль. Она сидела в плече багрово-черным раскаленным шаром. Как убрать этот ужас?! Представить себе что-то хорошее, доброе…
Я закрыла глаза и увидела дрожащую лунную дорожку на поверхности залива, услышала стрекот цикад. Боль ослабела, уменьшилась. Из раскаленного шара превратилась в маленький остывший уголек. Я приказала ей:
- Уйди! Растай…
Трепетное тепло струилось из моей ладони. Переходило в ладонь Джейсона. И под рукою юного целителя багровый ожог начал бледнеть, таять…Еще мгновение - и след от страшного удара исчез навсегда.
Роберт улыбнулся и поцеловал мне руку. Потом обнял Джейсона, ласково погладил его мокрые волосы:
- Спасибо, братец! Ты меня спас
- Опять сотворение чудес! – потрясенно пробормотал Аластер.
- За время знакомства с этими удивительными детьми я такого насмотрелся! – охотно поддакнул Лукас.
2.Магия+ обучение у опытного целителя
Повесть-сказка "Повелитель Часов"
Ближе к вечеру в дом Лейна стали приносить первых пострадавших. Постепенно их становилось еще больше. Я сбился с ног, поднося горячую воду и чистые бинты и помогая перевязывать раненых. Запах крови, казалось, пропитал все вокруг. На «Амстердаме» я привык к этому запаху, привык к зрелищу ужасных ран, так что страшно мне не было. Но было ужасно горько и обидно за этих несчастных, обманутых и запуганных людей, которые, подчиняясь воле помешанного на власти мерзавца, убивали себе подобных . И сами гибли в бессмысленной войне. Лейн уже еле стоял на ногах, но продолжал свою работу. Неожиданно он подозвал меня к себе:
- Реми, перевяжи сам этого мальчика. Я очень занят, только что принесли еще трех горожан.
Я подошел к раненому, которого положили прямо на пол, потому что мест в палате целителя уже не хватало, и вздрогнул.
Мальчишка был младше меня. Черные глаза широко раскрыты, лицо искажено болью, по виску катится струйка крови. Он еле слышно стонал.
Я наклонился над ним и понял, что перевязка тут уже не поможет.
Да что же это такое! Эти сволочи уже и детей заставляют воевать?! Ярость охватила меня, а руки стали горячими, будто я окунул их в кипяток. Я вспомнил все, чему меня учил Вальтер. И поднес ладонь к виску мальчика…
Когда целитель Лейн подошел к нам, мальчик спокойно спал, на щеках его появился румянец. Целитель покачал головой, посмотрел на мои руки.
- И об этом я читал в старинных книгах, но сам вижу впервые. Реми… Симон, такое лечение отнимает много сил, я знаю. Но если бы ты согласился…
- Я помогу вам!
3. Медицина, подвиг+ немного балагана
Повесть-сказка "Если тени твоей нет покоя за черной рекой..."
- И не надо смотреть на меня, как на героя! В тот момент меня волновало только Грядущее – и я просто перешагнул через Настоящее, запретив себе о нем думать. И о тебе – тоже. Я мог бы сейчас красиво сбрехнуть, что, выбирая между долгом и любовью, я выбрал долг. Но я – даже не выбирал, а просто кинулся страну спасать. Получается, что я тебя предал?
- Да неужели? А кто пытался отогнать меня от этих дьявольских часов? Не ты?
- Я. Но ведь ты могла там и не появиться.
Женька вздохнула.
- Это вряд ли. Я же тебя искала. И Судьба сказала – что найду. Давай не будем соревноваться в благородстве, точнее, в его отсутствии. Некрасиво, конечно, уходить от женщины, не попрощавшись. Но, если бы я притащилась раньше, чем ты принял свое решение, я бы тебе помешала.
Павел снова попытался приподняться.
- Получилось то, что получилось - морщась, выговорил он.- И, смею надеяться, неплохо. Все-таки, беду от России я отвел.
- Ага, ценой покалеченного хребта - буркнула Птица.
И собралась добавить еще пару резких слов, но тут в дверь постучали.
- Кого еще там черти несут?! – в сердцах рявкнула она. – Это не Башня, а просто какой-то проходной двор! Сейчас выйду и незваным гостям по шее накостыляю!
Приговаривая непечатные слова, Женька рванула дверь на себя. Не ожидавший такого приема, стоявший за ней директор музея ахнул, и слегка покачнулся. Но удержал равновесие, и радостно протянул к Птице руку, обремененную большой спортивной сумкой.
- Милая Женечка, я пришел поблагодарить его наимудрейшее величество за весьма ценную филологическую консультацию! – витиевато выразился он.
Птица хмыкнула. Щеки Василия горели, как розы, а глаза весьма подозрительно блестели.
- Опять что-то праздновали, господин директор? – ехидно поинтересовалась она.
Вася охотно кивнул.
- Только что вернулся с этого… как его… симпозиума. По вопросам оптимизации музейного дела. В общем, мы сначала совещались, потом отдыхали, потом снова совещались, потом… Женечка, дорогая, что-то у вас сегодня усталый вид! Вам с Павлом тоже надо больше отдыхать. Да-да! И укреплять здоровье натуральной, экологически чистой пищей. Чем мы собственно, сейчас и займемся. Тем более, что у меня все для этого есть: водка из отборных сортов пшеницы, пиво из ячменя, и коньяк из винограда…
- Пройдемте в комнату, Василий Юрьевич, - вздохнула Женька. – По правде говоря, не до праздников нам сейчас. А вот спиртное в качестве анестезии, очень даже пригодится.
Директор недоуменно пожал плечами и последовал за ней. При виде ничком лежащего на диване императора, Вася вздрогнул, и даже немного протрезвел. А бросив взгляд на его многострадальную спину, вытаращил глаза, воздел руки к потолку, и завопил с надрывом МХАТовского актера:
- Петрович, ответь, во что ты опять вляпался?!! В очередную драку с местной шпаной?! Или здесь был пожар, и на тебя упала горящая балка??!!
Василий едва не выронил сумку, и заметался по комнате, ища глазами следы несуществующего возгорания.
- Да успокойтесь вы уже! – прикрикнула на него Женька. – Наш государь решил поиграть в атланта, но силы немножко не рассчитал. И рухнула на него не балка, а всего-навсего одно древнее проклятие.
Директор посмотрел на нее совершенно обалделыми глазами, и растерянно протянул:
- И что же мы будем делать в этой ситуации?
- Пьем коньяк, дальше импровизируем!
Василий покорно кивнул. С сомнамбулическим видом покопался в сумке, достал нужную бутылку, не меняя выражение лица, зубами крутанул пробку и сделал большой глоток прямо из горла.
- Эй! – подал голос император. – Лекарство там все не выпейте, эскулапы музейные!
- Ты собираешься лечить ЭТИМ раны? – ужаснулся директор, оторвавшись от бутылки.
- Ага! Душевные! – радостно отозвался Павел.
- Не паясничайте, больной! – строгим тоном встряла в разговор Птица. - А вы, Василий Юрьевич, лучше отойдите в сторонку. Лечение государя с помощью порции горячительного, и банки пиратской мази, это, знаете ли, зрелище не для слабонервных!
Слегка побледнев, Вася старательно отвернулся. Женька отобрала у него бутылку, и протянула ее государю. Дождалась, пока содержимое уменьшится, примерно, на треть, присела на край дивана, и шепнула Павлу.
- Потерпите, ваше величество! Сейчас будет немного больно.
- Я люблю тебя! – невпопад, но с чувством ответил император. – И вынесу любые испытания, лишь бы высохли слезы в твоих прекрасных глазах!
- Господи, ну почему этих мужиков спьяну всегда так вштыривает? – грустно вздохнула Женька. – И выносит на романтический пафосный бред?
Она щедро зачерпнула мази, и принялась сооружать на чистой тряпице лечебный компресс…
- Уже все? – тихо поинтересовался Вася.
- Практически, да - отозвалась Птица.
Директор музея отлепился от стенки и … зааплодировал.
- Друг мой, Павел, я восхищен тобою! Какое мужество, какое самообладание! «Ни стона не вырвалось из его героической груди»!… Гм! Кто же это написал? Пушкин? Или Дюма? А, может, Бродский?
- Тише! – прошипела Женька. - Не видите, что ли? Государь почти отключился, ему поспать после всего пережитого нужно.
Но Павел открыл один глаз, слегка повернул голову, и строго произнес:
- Вася! Своей державной волей назначаю тебя сегодня ответственным за ЖКХ.
- За – что? – изумился директор.
- За женщину, коньяк и хату! Береги самое ценное, что у меня есть, пока я восстанавливаю силы.
С этими словами он уткнулся в подушку, и, все-таки, рухнул в объятия Морфея.