Эротическое целомудрие
Автор: Виктория_ЛаринаНе думала, что такое бывает, но... Возможно, все сцены подобного характера, которые я пишу, попадают именно под это определение. Поэтому - поддерживаю флешмоб Ланы Павловой https://author.today/post/434062 вот об этом самом.
У меня этого крайне мало вообще, и некоторые читатели считают, что это даже и на эротику не тянет.
Итак, что мы имеем. Книга первая, "Дороги и Тропы". Да, джентльмен у нас "хороший мужик, но не орел". У него с героиней запретная любовь под дамокловым мечом неизбежного расставания, а любовь - такая штука...
— Тайри, что ты делаешь? Леди не должна провожать мужчину до дверей дома, если только ему не пять лет, и она не его нянька.
А она и не заметила, что оказалась рядом с домом мастера. Это надо же было так задуматься...
— Сейчас верну тебя домой, я пока еще не разучился строить Короткие переходы.
— Я тоже. Но, убедившись, что ты дома, я хотя бы буду спокойна.
— В Столице ничего...
— Одно "ничего не случится" я сегодня еле пережила, да и ты тоже.
— Ох... Ты и сейчас спокойна не будешь, а это никуда не годится. Я слишком хорошо тебя знаю.
— Мне придется, Гай. Придется уйти и успокоиться... Честное слово, идти по Тропе после Гарраята было легче, чем это сделать, — вздохнула леди Даллет.
— Останься, — голос наставника дрогнул, это была почти мольба, — прошу тебя.
— Тебе тоже кажется, что сейчас это единственно правильное решение?
— Мне не кажется. Я уверен. Тайри, я не хочу тебя отпускать, и вовсе не потому, что в одиночестве мне грозит что-то... Да, я знаю, что не имею права, но... — Гай говорил тихо, а Тайри казалось, что он почти кричит — наверное, потому, что сейчас все эмоции любимого наставника ощущались, как свои собственные.
Леди молча поднялась по ступенькам к двери.
— Откроешь?
— А вдруг там кошмарное логово древнего чудовища?
— Не кошмарнее твоего кабинета в Академии, я полагаю. А чудовище вполне себе милое. Жизнь доказала, что древние чудовища — совершенно очаровательные существа. Некоторые из них обладают умом и сообразительностью.
— Откуда такие сведения? — мастер приложил ладонь, и дверь распахнулась.
— Книги, рассказы очевидцев, наблюдения.
— Наблюдения, значит... Шутить изволите, миледи? — он потянулся к шандалу со свечами, но Тайри остановила его.
— Не надо, не зажигай.
Нет так нет — в темноте оба видели вполне сносно. Гай притянул девушку к себе, привычно зарылся носом в пахнущие жасмином и горькими травами волосы.
— Погоди, — шепнула она, — я никому не позволю нас потревожить.
Тайри творила защиту. Точно многослойная броня, маленький дом в старинном квартале укрывали чары молчания, чары, отводящие глаза, защитные чары, способные выдержать серьезное физическое и магическое нападение... Нити волшебства вплетались в перекрытия, стены, фундамент; врастали в пол и крышу, пронизывали все вокруг, превращая скромное жилище ваюмна в маленькую неприступную крепость.
— Боюсь, ты переполошила сейчас все императорские службы, — восхищенно улыбнулся наставник, когда Тайри завершила задуманное.
— Вот уж о чем я меньше всего беспокоюсь.
— Что же волнует тебя на самом деле?
— Ты.
— Я?! Тоже мне повод...
— Тебя сегодня чуть не убили, — голос в очередной раз ее подвел и выдал больше, чем хотелось бы, да и Создатель с ним. Не время и не место скрывать свои чувства, откладывать на потом разговоры о важном. Можно и не успеть, — у меня до сих пор сердце останавливается, стоит только вспомнить...
— Не надо, родная, не вспоминай, — попросил Гай, прижимая к щеке ее ладонь, — все в прошлом и все обошлось.
— Я попытаюсь. Не хочу думать и помнить ни о ком, кроме тебя. Хотя бы здесь и сейчас, — Тайри решительно обняла мастера, спрятав лицо у него на груди.
— Милая, я не каменный, — хрипло прошептал он, когда ловкие пальчики юной леди разобрались с застежкой его куртки.
— И слава Творцу.
— Ты сводишь меня с ума...
— Не похоже.
— Ах, не похоже!!!
Он знал ее разной: безудержно веселой, беспечной, сосредоточенной, деятельной, дерзкой, разгневанной, печальной, растерянной... Но никогда — такой. Беззаветно доверившейся и отчаянно, бесконечно нежной, трепетной, а еще — горячей. Горячими были руки, горячими были губы, каждое прикосновение которых будило в нем ответный огонь. Тот самый, что с легкостью сжигает все ненужное, наносное, оставляя лишь его — настоящего. Он позабыл все слова, только шептал, как молитву, ее имя — если огонь не перехватывал дыхание. А потом он сам стал огнем, исчез, растворился, отдал себя без остатка и мечтал только об одном — никогда не возвращаться туда, где его ждала разлука с любимой. Лучше уж стать невесомым горьким пеплом, чем увидеть когда-нибудь ее слезы.
Ну и утром, когда героиня куда-то исчезла)))
Тайри проснулась, когда совсем рассвело. Осторожно вынырнув из-под руки Гая, она неслышно прошлась по спальне, собирая брошенную вчера куда попало одежду. Тихонько спустилась по узкой лестнице на первый этаж и долго нежилась в маленькой, но очень уютной купальне. Одевшись и наскоро причесав волосы, леди обследовала столь же небольшую, сверкающую чистотой кухню, к сожалению, страдающую полным отсутствием запасов. Ну да, хозяин столько времени не был дома, любая еда испортится... Но проснется-то он голодным, и что прикажете делать? Тайри посмотрелась в зеркало, состроила сама себе грустную рожицу. Хорошо, что плащ на месте, а уж куда идти за вкусным завтраком, она точно знает. Только вот... Юная леди сняла с шеи шнурок со странным амулетом. Поднявшись в спальню (глушащее шаги заклинание летело впереди), она осторожно вложила амулет в ладонь спящего ваюмна, легко поцеловала его в щеку, открыла портал и исчезла.
На этот раз сон и сам не хотел отпускать мастера. Некоторое время он лежал, пытаясь понять, что вообще произошло и что случилось вчера, а вспомнив, огляделся в поисках любимой... Его взгляд наткнулся на ониксовый диск с серебряным зеркальцем в середине.
— Тайри! Тайри!!!
Насмешливая тишина была ответом, и Гай с горестным стоном закрыл лицо руками. Что он натворил?! Нельзя, нельзя было вчера терять голову, нельзя было себе позволять... Наверное, он чем-то обидел ее, и она тихо ушла, даже амулет свой искать не стала. Не хотела лишних разговоров... Самое ужасное было в том, что он не помнил, как сорвал этот обсидиановый диск с ее шеи, наверное, шнурок сам развязался. А что он вообще помнит? Платье помнит, и нижнюю рубашку из ее любимого шелка. Как это было чудесно: прохладная, льнущая к коже ткань и горячие прикосновения. Настолько чудесно, что при всех безумно обострившихся чувствах, Гай хотел, чтобы эти объятия и этот поцелуй длился вечно. Но Тайри как-то так извернулась и выскользнула рыбкой из его рук... и из рубашки. Что и стало последней каплей перед падением в сладостное пламя, после которого вспоминаются лишь чувства и ощущения, а слова тихо отходят на второй план.
Но что ему делать — теперь? Как ее вернуть? В голове почему-то выстраивались картины одна ужасней другой. Возможно, они как-то себя выдали, или их выследили, и Тайри, покинувшую так неосторожно их маленькую крепость, уже бросили в камеру Старой Башни... Или все еще хуже: она, сама не своя от обиды, бросилась ночью на улицу, на нее напали... Из бездны отчаянья его вырвали звуки. Кто-то поднимался по лестнице, напевая веселый мотивчик.
— Гай, милый, чего ты себе напридумывал? У меня чуть сердце не остановилось, — Тайри водрузила на тумбочку у кровати поднос. На нем красовался пузатый кувшин с горячим шоколадом, пара больших кружек и две корзинки — с печеньем и булочками.
— Начнешь тут думать, не обнаружив рядом любимой женщины... Пытался понять, чем обидел тебя и что случилось потом.
— Бедный мой... Выбрось все это из головы.
— Извини, не могу. Голову я потерял еще вчера вечером, — ваюмн вымученно улыбнулся, — я даже не помню, как сорвал с тебя вот это и зачем, — он протянул ей амулет.
— Конечно, не помнишь, потому что ты этого не делал. Это я, уходя, вложила тебе в ладонь.
— Зачем?
— А зачем нужны обереги? Ты был таким беззащитным... когда спал.
Есть еще один рассказ из этого же цикла и кое-что в третьей книге, но я так и не решилась пока выкладывать впроцессник.