Сходить к паучку…

Эту историю рассказал нашей группе преподаватель французского. Как-то водил он по Питеру группу знакомых французов. Когда они зашли пообедать, женщин особенно заинтересовало обозначение туалета — русская буква «Ж». Им она напомнила по форме паука. Поэтому они стали, смеясь, вместо «мне нужно в туалет» говорить «я зайду к паучку». «Я присутствовал при зарождении нового эвфемизма» — резюмировал наш профессор.

«Пойти к паучку» — эвфемизм, связанный с функциями организма, их в языке много.

Тема эвфемизмов, то есть слов, скрывающих, а не описывающих, значение действия, интересна. В основном, они прикрывают социальные табу или отражают политические или культурные изменения в обществе.

У Джорджа Карлина есть монолог о выражениях, описывающих психологические расстройства у солдат, переживших тяжёлые бои — когда человек приходит домой и не спит ночами, роет в саду бомбоубежище и заставляет своих детей в нём сидеть (реальный случай). Сначала это называли по-английски «shell shock» («шок от снарядов» короткое, резкое, бьёт по нервам), потом «battle fatigue» («боевая усталость» длиннее, размытое), а сейчас «post traumatic stress disorder» («ПТСД» длинное, обезличенное, клиническое). Почему такие изменения? Первое — наиболее честное и графически отражающее ситуацию. Позже язык и человеческая психика приспособились, делая ужас войны более приемлемыми для сознания.

То же самое с политическими эвфемизмами. Тот самый «newspeak» («новояз»), описанный Оруэллом в «1984». В соответствиями с нуждами власти, меняется и употребляемое слово. Так мирные жертвы войны — убитые женщины, дети, старики — становятся «побочными потерями» («collateral damage»). Или, например, помните картину Сурикова «Покорение Сибири Ермаком»? Два войска — казаки с ружьями, сибирцы — с луками. Но потом всё изменилось. Сибирь — покорили? Выгнали местных жителей (многие умерли от оспы) с лучших земель, обложили оброком, подавляли восстания? Нет, это не подходит. Поэтому придумаем новое слово: «присоединение» — в этом слове насилия нет. Гораздо приятнее. Не чувствуешь себя колонизатором и нехорошим человеком. Но это слово тоже слишком «подавляющее». Как насчет «вхождение» — видите, всё добровольно. Никто никого не подавлял. Сами попросились войти, и мы их милостиво приняли в наше доброе лоно. А если учёные начинают ворчать, что это исторически неверно — так пусть сами в Сибири поживут и поработают, лес валить полезно для здоровья. Учёные сразу заткнулись. 

Больше всего эвфемизмов вокруг темы секса. Не любим мы называть вещи своими именами, поэтому выдумываем всё больше заместителей. Есть, конечно, самое простое, матерное (на заборах написанное). При этом несущее наибольшую эмоциональную нагрузку (я не употребляю, хоть и филолог). Следующий слой — общеупотребимое, но не очень желательное: трахаться (лично предпочитаю), сношаться (не люблю и редко употребляю), перепихиваться (отношусь нейтрально). Потом более-менее литературное: заниматься сексом. Был у меня приятель, который ужасно не любил «трахаться» и «заниматься сексом». Предпочитал «заниматься любовью». Наверно, поэтому у него сейчас восемь детей. 

Когда один эвфемизм становится слишком буквальным, возникает новый, более приемлемый. Пока он, в свою очередь, не нуждается в замене. Язык развивается и обогащается.