Альтернативная история доиндустриального мира как результат прогрессорства попаданцев

Альтернативная история доиндустриального мира как результат прогрессорства попаданцев

Современная популярность попаданческого жанра связана, вероятно, с тем, что для авторов и читателей сих произведений здесь открывается возможность компенсировать в душе ощущение бессилия изменить что-то в нашем реальном мире. Если бы история пошла по другому пути, то, возможно, и мы жили бы сейчас гораздо лучше. Разумеется, представления о том, как должно выглядеть это "лучше", в корне отличаются, ну так и историю в этом жанре можно менять в самые разные стороны, в соответствии со своими собственными пожеланиями. Больше всего, конечно, находится желающих переиграть события XX века, но это уже битва идеологий, где невозможно ни о чем договориться и найдется мало желающих честно искать тут какую-то истину, поэтому сосредоточимся на более отдаленных временах, страсти по которым в значительной степени уже отпылали и потому становится возможен относительно беспристрастный анализ.

Смысл появления попаданца в какой-нибудь отдаленной эпохе, как правило, состоит в желании найти ходы, которые позволили бы предотвратить трагические события, случившиеся в реальной истории, и тем самым пустить ее ход по более благоприятному пути. Кто-то таким образом тешит свои национальные комплексы или имперские амбиции, кто-то ищет способы продлить утерянный в реальности золотой век, кто-то надеется построить рай на Земле. В любом случае у попаданца есть конкретная цель, осуществления которой он старается добиться. От того, как именно он это делает, зависит достоверность предполагаемого хода событий, то есть действительно ли это альтернативная ветвь исторического развития, которая при каких-то обстоятельствах могла реализоваться на практике, или просто набор благих пожеланий, который в реальности не смог бы осуществиться никак. Без прогрессорства тут не обойтись в любом случае, но авторы по-разному подходят к реализации данной задачи.

В доиндустриальных обществах попаданцы чаще всего стараются ускорить научно-технический прогресс. Если в это время еще не изобретен порох, то первым делом они стараются преодолеть это упущение, что сразу же дает изрядное преимущество в битвах. Если он уже есть, то остается всячески совершенствовать огнестрельное оружие, создавая для этого настоящую индустрию. Иногда авторы так увлекаются деталями этого процесса, что у них получается настоящий производственный роман. Ярким примером такого рода произведений является роман Алексея Янова "Смоленская Русь. Княжич". Тут душа попаданца оказывается в теле наследника Смоленского князя за несколько лет до монгольского нашествия, и чтобы справиться с оным, попаданцу приходится спешить, благо, социальное положение у него довольно высокое и есть доступ к ресурсам. Можно сказать, что Янов написал подробную инструкцию, как развернуть металлургическое и химическое производство на базе ресурсов, доступных в Средние века, что и из чего последовательно производить и как все строить. Чувствуется, что автор хорошо разбирается в данных отраслях знаний.

Если попаданец не так хорошо подкован в промышленных технологиях, то приходится сосредоточиться на всяких мелких улучшениях, делая основной упор не на технику, а на тактику и на постепенное перестроение социальной структуры окружающего общества. Тут тон задал покойный Евгений Красницкий в сериях романов "Отрок" и "Сотник". Целью изначально провозглашалось тоже подготовить Русь к монгольскому нашествию, но времени до этого события оставалось куда больше, чем в романе "Смоленская Русь", а социальное положение попаданца оказалось заметно ниже - всего лишь внук сотника, да и сотня эта базировалась в лесной глуши. Но, поскольку спешить было некуда, попаданец смог заняться постепенным положением своего социального статуса, возглавил собственную сотню, собранную из его же ровесников, обнаружил поблизости других попаданцев, которые все же и техническим прогрессом занимались, но очень осторожно. В большую политику герои не лезли, разве что в местных княжеских усобицах участвовали. Ход истории тут, по большому счету, так и не изменился, у Красницкого нашлись продолжатели, и вся эпопея после его смерти вылилась, похоже, в бесконечный сериал, где никто уже и не вспоминает о первоначально поставленной цели.

Некоторые авторы, впрочем, действуют куда грубее. Так, в романе Дмитрия Дашко, Евгения Шалашова и Игоря Смирнова "Спасти Козельск" на спасение этого города от монгольских полчищ отправляется вооруженный до зубов отряд спецназа. В итоге получается крутой боевик, приправленный описанием методов агентурной работы современных спецслужб. Вот только результаты достигнутой победы выглядят крайне неубедительно. Авторы так и не смогли обосновать, почему история после такого вмешательства должна повернуться именно так, как описано у них в эпилоге. То есть налицо сосредоточение на тактике при полном игнорировании стратегии.

С тактикой, впрочем, тоже можно работать куда тщательнее. Достоинства и недостатки различных воинских построений активно обсуждаются в исторической литературе, включая и ту, что посвящена альтернативной истории. Плохо организованные массы пехоты оказывались бессильны против колесниц. Им на смену пришла несокрушимая македонская фаланга и столь же стойкие, но более мобильные римские легионы, которые, в свою очередь, не смогли устоять против конных парфянских лучников. На другом историческом витке то же самое делали авары с многочисленной пехотой франков, что привело к необходимости создания закованной в броню рыцарской конницы, которая господствовала на поле боя, пока у пехоты не появилось огнестрельное оружие. Подкованные в этом авторы одной сменой тактики умело меняют соотношение сил на поле боя, что при наличии продуманной стратегии позволяет внести существенные изменения в ход исторических событий. Лучшим примером тут может быть Мекленбургский цикл Ивана Оченкова, где главный герой попадает в тело мекленбургского принца и благодаря своим знаниям, бесшабашности и склонности к авантюризму делает неплохую карьеру, вмешиваясь по ходу дела в события российской Смуты и оказавшись в итоге избранным на царство вместо Михаила Романова. Помимо успехов в воинской тактике главный герой тут отличается и своим стратегическим мышлением, привлекая в страну иностранных мастеров из Германии, где скоро должна разразиться Тридцатилетняя война, и умело заключая нужные союзы. Чего стоит одно только переподчинение себе Крымского ханства, случившееся задолго до Екатерины II!

Михаил Ланцов выбирает для своего попаданца эпоху Ивана III, и тут его герой, оказавшись в теле сына Московского князя, умело пользуется всеми возможностями, предоставленными попаданцу. Немного усовершенствует вооружение, коренным образом меняет военную тактику, ориентируясь на уже существующие в Западной Европе образцы, но, самое главное, меняет парадигму общественного развития, выбирая в союзники Рим и связанную с ним цивилизацию. Главными злодеями тут становятся греческие православные священники.

Вот всех этих случаях действия героев направлены на укрепление существующего Российского государства. Те же проблемы, которые приходилось преодолевать и в реальной российской истории, они решают раньше и с меньшими затратами, так сказать, прорубают окно в Европу еще до Петра. Существуют, конечно, и произведения, чьи герои норовят ославянить и оправославить всю планету, изведя заодно неугодные лично им народы, но и тут никто не отказывается от научных достижений, так что желанного православного рая на Земле у них все равно не получается, зато вырисовывается нечто явно тоталитарное. И как бы оно ни тщилось выглядеть утопией, на деле выходит очередная антиутопия во всей своей неприглядности.

Но возможны и иные способы коррекции российской истории. Тут отличился Дмитрий Хван, издавший серию романов, к сожалению, так и не законченную, где группа попаданцев из нашего времени во времена правления Михаила Романова основывает независимую русскую республику в окрестностях Байкала, преграждает экспансию казаков в этом направлении, интегрирует в свое сообщество сперва соседние племена, а потом и многочисленных переселенцев и Поморья и даже из Европы. Они начинают разрабатывать богатые сибирские месторождения, включая золотые прииски в Бодайбо, производят более дальнобойные и скорострельные ружья и пушки и начинают искать союзников за пределами российских земель. В Европе таким становится датский король, которому они помогают в войне со Швецией и от которого получают остров на Балтике, который становится их европейской базой. Московское царство в итоге раньше получает выход к морю, отняв у шведов Ливонию, а попаданцы еще и помогают ирландцам справиться с войсками Кромвеля. На востоке они укрепляются в устье Сунгари, дают отпор маньчжурам, заключают союз с униженной теми же маньчжурами Кореей, помогают айнам объединиться в борьбе с японской экспансии. В целом это, конечно, один из самых удачных примеров применения стратегического мышления.

Но непревзойденными мастерами последнего являются все же герои Дмитрия Чайки, которые, впрочем, действуют вовсе не на Руси и отстраивают совсем иные государства. Максима из цикла "Меня зовут Заратуштра" заносит в древний Элам времен ассирийского господства, и он, наладив контакт с дикими тогда еще персами и объявив себя пророком, раньше, чем в реальной истории, создает Персидскую державу и укрепляет ее так, что у нее не остается никаких реальных соперников на Земле. Он не спешит подгонять технический прогресс, поскольку и сам по образованию не технарь, но, будучи знаком с историей, активно внедряет достижения, которые уже были тогда в ходу в разных странах или же существовали ранее, но оказались забыты. Он также активно реформирует общественные институты, специально обучает будущую управленческую элиту, привечает ученых, но, главное, затевает самые изощренные интриги, создавая союзы против более сильного на данный момент противника и заранее ликвидируя будущие центры силы, которые в более отдаленные времена могли бы представлять угрозу персидскому господству.

Другой герой Дмитрия Чайки примерно теми же методами отстраивает первое в истории государство славян на Дунае, созданное в истории неким Самославом. Так же зовут и героя, в которого вселяется попаданец. Эта эпопея еще далеко не завершена, читателям, скорей всего, еще предстоит увидеть, как герой, уже успевший ликвидировать Аварский каганат и основать Прагу, Братиславу и Белград, справится теперь с нашествием франков и грядущей арабской экспансией.

Всю огромную массу литературы, связанной с пребыванием попаданцев в доиндустриальные времена, проанализировать нереально, но основные господствующие там тенденции я в этой статье постарался отразить.