Чуть-чуть сочувствия к убогим

В дверях стоял Джен Джи, мокрый от пота, стучал зубами и шёпотом умолял:

— Пригласи меня на чай.

Министр вальяжно сложил руки на груди и подпёр плечом косяк, перегораживая вход:

— Что-то случилось, мой дорогой друг?

— Быстрее, Шен! — он попытался протиснуться внутрь, но министр без усилий его остановил и мурлыкнул:

— Ты куда-то торопишься?

— Козёл... — Джен Джи схватился за голову и повернулся к Вере: — Госпожа святая, срочно, пригласи, ты тут единственная, у кого есть чуть-чуть сочувствия к убогим!

— Я тебя приглашаю на чай, садись, — она отошла с его пути, и правильно сделала, потому что он прощемился мимо министра и метнулся к дальней подушке, сиганув через стол и впечатавшись в стену, мигом привёл костюм в порядок и сел ровно, красный, лохматый, потный и с мордой кирпичом. Вера красиво села напротив и поставила перед ним чашку, медленно нацедила полную и протянула: — Приятненького. Поправить тебе волосы?

— Чёрт, — он достал из рукава гребень и причесал большую часть волос, оставив один гордый торжественный торчун на макушке, Вера решила, что пусть так и будет, это снимало напряжение.

— Ещё чайку?

— Да, — он залпом выпил всё и протянул Вере пустую чашку, она налила ещё, и в этот момент в дверь опять постучали, очень тихо. Министр указал на дверь Вере, а сам сел по-турецки на её место напротив Джен Джи и взял её чашку, демонстративно сделал глоток, глядя Джен Джи в глаза с видом человека, который выиграл эту жизнь целиком, включая бонус-уровни, в отличие от кое-кого.