Флешмоб про корабли. Присоединяюсь.

Из книги "Верхним Игрокам приготовиться!".

Май 1762 года. Гдов. Русский судостроитель Кузьма Иванович Острецов.

На двухмачтовый шкут поставили шесть небольших пушек. Большее количество артиллерии малочисленный экипаж вряд ли потянет. Сегодня будет испытание корабля на озере. Этот малый шкут имеет парусную оснастку, как у брига. Название кораблю придумал барчук Василий Хвостов - "Станислава". Небольшая осадка позволит ходить по реке и озеру. А конструкция корпуса и парусное оснащение способствуют быстрому ходу по Балтике.

Можно не только в нашу столицу ходить, но и в Стокгольм, Кенигсберг, Гданьск и даже в Росток. Направляться за датские проливы я бы поостерегся. Всё таки сосна и ель не самый лучший материал для морских судов. Тем более всего трёхлетней просушки. На линейный корабль то нужно несколько тысяч стволов хорошо просушенной древесины. Но здесь нужных дубов нет в таком количестве... Э, что-то я о своём прошлом... Хорошо, что Семён Васильевич Хвостов хоть такой корабль дал построить. А то я уж думал помру в многолетней иркутской ссылке так ничего и не построив. А шкут вышел красивый. За строительство такого двадцать лет назад меня и заковали в кандалы. Что-то там намудрили с ценой поставщики леса, а я, не проверив, подписал бумаги и в тюрьму.

А юный барчук хорошую идею подсказал по двутаврам из железа. Пришлось в Нарве шведскую сталь закупать. Зато теперь многие крепления на корабле будут гораздо жёстче и смогут легко выдержать множество штормов. Днище обработанное горячей смесью смолы и дёгтя нужно будет подновлять. И тогда корабль с десяток лет проходит по Балтике. Так-то не корабль, а торговое судно, но мне хочется по старой памяти называть свои творения кораблями...

****

Август 1762 года. Порт Росток (герцогство Мекленбург-Шверин). Средний Игрок Русской Триады Владимир Неупокоев в теле Василия Хвостова.

Первое большое морское путешествие в этой жизни. За полмесяца многое случилось. На рейде Ревельского порта затонуло пять ветхих торговых судов, перевозивших из Санкт-Петербурга в Голштинию высланную из России гвардию покойного императора Петра Фёдоровича. Мы подошли к Ревелю, когда шторм уже начал стихать. Успели подойти к одному из затонувших судов и приняли на борт полторы сотни барахтающихся в воде утопающих. Повезло, что прогревшаяся за лето балтийская вода была не слишком холодной. Весной у утопающих не было бы шансов хоть сколько-то продержаться в холодной воде.

Мы высадили спасённых в Ревеле, а двадцать канониров во главе с капитаном Мюллером, бывшим в друзьях у нашего голландского руководства, взяли с собой пассажирами до Ростока. На судне пришлось, конечно потесниться, но как говориться - чем богаты тем и рады. Мы ещё больше загрузились в Ревеле попутным грузом и рано поутру отчалили. Когда мы проходили мимо распластавшегося блином в море острова Нарген, то нам навстречу вынырнули на курсе два двухмачтовых кораблика - побольше и поменьше. Они поначалу шли своим курсом, но потом резко переложились и пошли нам на встречу. Наш капитан почуял неладное и приказал готовиться к бою. На нашем судне было десять пушек - восемь чугунных шестифунтовок и два более серьёзных бронзовых четвертьпудовых единорога, которые отец повелел установить после разговора со мной.

У пиратов на кораблях не было больших пушек. Им нужно было не потопить, а захватить торговый корабль. Для этого была нужна скорость, а большие пушки на борту требовали горы тяжёлых ядер, что отнюдь не добавляло скорости. Задачей пирата было догнать жертву, дать (в идеале) один бортовой залп, очищая палубу торговца и, взять малолюдное судно на абордаж. Поэтому в пиратскую команду набирали самых отчаянных головорезов в большом количестве. У торговцев же была лишь небольшая команда, собранная в основном лишь для установки и уборки парусов.

Вот и у нас было всего тридцать моряков, а на пиратских кораблях народа в разы больше. То есть абордаж для них был заведомо выигрышным. Хоть у нас на судне ещё и было двадцать голштинцев-канониров, но это по сути не меняло соотношения сил при абордаже. Поэтому нашей задачей было не доводить дело до схватки на палубе. На всех парусах мы сближались с пиратами на встречных курсах. Наш капитан, используя налетевший порыв бокового ветра, мастерски уклонился от зацепа с большим кораблём, пройдя в полусотне метров от него и прикрывшись им от залпа "меньшего" пирата. Ядра противника, сделав пару дырок в парусах, не причинили большого вреда нашему судну и команде. А вот ответный бортовой залп голштинских канониров был более успешным. Наши пушки были заряжены книппелями для порчи канатов и парусов на вражеском корабле. Судя по нескольким болтающимся в воздухе парусам и канатам, попадание было удачным для нас.

Теперь нам предстояло уйти от преследования "меньшего", либо выброситься на берег, спасая команду и пассажиров. Но, судя по разнице скоростей, шансов уйти от пиратского брига у нас не было. Я предложил отцу установить один из бортовых единорогов на корму и, пробив дыру в не очень здесь толстом борту, начать ретирадный обстрел противника. Капитан с этим предложением отца согласился.

В раздел "Канонир" начислено десять баллов. 

Быстро сказка сказывается... Дыру на нужной высоте фальшборта сделали лишь с третьего выстрела(полкормы разворотили). Зарядили единорог книппелем. Противник совсем рядом. Уже видны головы машущих саблями абордажников. Выстрел. Мимо. Второй выстрел - снова мимо. Для того, чтобы метко стрелять во время качки, нужна сноровка и месяцы интенсивных тренировок в море. На земле канониры попали бы в цель с такого расстояния сто процентов. Но, в море другие правила. Наш капитан, предвидя скорую сшибку, решил сделать резкий разворот и ударить по абордажникам картечью из нашего полного пушечного борта. Кроме того, этот манёвр заставит пиратов поиграть с нами в догонялки. На этот раз наши пушки не промахнулись и выплюнули крупные картечные пули аккурат по чужому фальшборту. Крики раненных пиратов были хорошо слышны. Противник повторил наш вираж и стал приближаться к нашей корме. Канониры саданули с кормы картечью. Снова крики. Ещё залп. Крики. Ещё. Тут "пират" дрогнул и отклонился от курса. Видимо, рулевого убило или ранило. А мы снова бьём по врагу с кормы книппелем. На этот раз удачно. Пара канатов брига заболтались в воздухе и противник ещё чуть ушёл в сторону и дал картечный залп по нам. Мы отвечаем бортовом залпом книппелями. И ещё несколько канатов болтаются над пиратским кораблём. Ура! Мы уходим от преследования. Капитана нашего корабля ранило и матросы унесли его с палубы в каюту. Мой отец принял командование, хотя имел об управлении кораблём весьма поверхностное представление. Здесь было мало знать названия всего, что было на судне. Нужно было уметь правильно использовать ветер, выставляя те или иные паруса и давать команды рулевому, меняя курс. Тут меня прорвало и я начал подсказывать отцу команды. Тот на автомате кричал рулевому или боцману и команда выполняла действия. Голштинский капитан канониров наблюдал за этим, удивлённо открыв рот...

Оторвались от "меньшего". Но, не тут то было. На горизонте снова появился большой пиратский корабль. Очевидно, он успел заменить повреждённый такелаж, пока мы играли в "салочки" с его меньшим братом. Два кабельтова. Полтора. Один.

Отец по моему совету дал команду кормовому единорогу стрелять брандскугелями. У нас был десяток полых ядер начинённых зажигательной смесью. Я взял капитанскую подзорную трубу и стал наблюдать, докладывая отцу увиденное. Первый брандскугель ушёл с перелётом, второй с недолётом, а вот третий угодил прямо на вражескую палубу. На корабле противника возникла паника, но пожар быстро затушили. Но четвёртое ядро оказалось более смертоносным. Оно попало в кипу заменённого паруса и всё вспыхнуло, как спичка.

Когда канониры всадили во врага последний брандскугель, то вражеский корабль стал похож на горящий факел. Спасаясь от огня, противники спешно спустили шлюпку. Пираты, стараясь первыми попасть в средство спасения, прыгали за борт. Но, места в шлюпке хватило не всем. Наблюдал, как очевидно капитан корабля, поорав на цепляющихся за борта, достал пистолет и выстрелил в голову самого рьяного зацепера. Шлюпка ушла по направлению к второму бригу. К нашему чинящемуся судну подплыл с десяток лихих моряков. Подняли их на борт. Пятеро оказались русскими, а остальные рыбаки из местных деревень. Русские попросились на службу в команду, а рыбаков высадили на шлюпке при подходе к берегу.