Дар мой, Враг мой

    В рамках флешмоба о ведьмах https://author.today/post/440027

      В углу комнаты в глубоком кресле сидела старуха. Её лица Воронцова не смогла рассмотреть, оно было почти всё закрыто длинными, спадающими на костлявые плечи прядями пегих волос.  
            — Садись, — сказала старуха похожим на воронье карканье голосом.  
            Воронцова присела на табуретку, стоящую возле большого зеркала в массивной оправе. Она осторожно повернула голову и увидела в зеркале убегающую в бесконечность вереницу мерцающих огоньков. Воронцова посмотрела на противоположную стенку. Там висело второе зеркало, поменьше, перед которым в старинном шандале горели три свечи.

            «Прямо интерферометр Фабри-Перо», — подумала Воронцова.    
       Старуха молча смотрела на неё из-под спутанных волос. Через некоторое время Воронцова вдруг почувствовала лёгкое покалывание в затылке.
           — Я тебе сказала, что не могу помочь, — наконец прокаркала старуха, — зачем опять пришла?
            — У меня кое-что изменилось, — сказала Воронцова, — я вышла замуж.
            — Покажи кольцо.
       Воронцова выставила перед собой руку с обручальным кольцом. Старуха пристально всмотрелась в него и что-то недовольно пробормотала.  
            — Вы ещё говорили тогда, — Воронцова сглотнула тугой комок, который сжал ей горло, — что... золото будет моё, и зверь уйдёт голодный. И у меня... У меня теперь ничего не получается... По работе. У меня нет сил... Это потому... что зверь ушёл?
            — Да, — проворчала старуха. — Только он ушёл не насовсем. Он бродит рядом. И ждёт, когда можно будет вернуться.
            — А... что это — Зверь? Что это такое?
            — Это твой Дар, — безразлично произнесла старуха.
            В комнате повисла гнетущая тишина. Когда Воронцова уже подумала, что старуха заснула, тишину вдруг нарушил каркающий голос.
            — Ты всё рассказала?
            — Нет. Я... уезжаю. Далеко.
            — Куда?
            — На стажировку в Америку. Только... получается что... я теперь не могу. Я там теперь не нужна. Когда он ушёл. Дар...
            — А твой муж?  
            — Он должен был приехать потом.
         Воронцовой показалось, что она услышала лёгкий смешок.

           — А ты уверена, что нужна ему? Без Дара? — резко спросила старуха.  
           В голове Воронцовой жгучим фейерверком взорвалась петарда. Точно так с ней уже было в ЗАГСе, когда Лоскутов надел ей на палец обручальное кольцо.
            — Твой муж хочет уехать отсюда, — голос старухи вдруг стал отчётливым. — Туда, в Америку. Но для этого ему нужен твой Дар.  
            — Боря?.. — пробормотала Воронцова и не узнала своего голоса. — Нет... Этого не может быть... Боря...
        — Курица, — пробормотала старуха.
        — Что?
        — Без Дара ты простая курица.
            В комнате стало так тихо, что Воронцова услышала свистящее дыхание старухи.
            — Вы тогда сказали, — с трудом выговаривая слова, произнесла Воронцова, — что не видите меня там, дальше. Но я не умру.
            — На тех, кто скоро умрёт, всегда есть печать. Это первое, что я вижу, когда человек заходит в эту комнату. На тебе её нет.
            — А почему... Почему вы сказали, что этот дар... зверь?  
            — Дар даётся даром. И за него не надо ничего платить. Но только, если он настоящий. Только в самом конце... Не здесь. Там спросится... куда ты его употребила, этот дар. А твой дар ненастоящий. Поэтому за него нужно платить.
            Воронцовой вдруг стало трудно дышать и что-то закололо в груди.
            — Выходит, раз он... этот зверь не уходил, я раньше... платила? — спросила Воронцова, растирая ладонью солнечное сплетение.
            — Да, — сказала старуха. — Ты кормила зверя. А потом перестала. И он сейчас бродит рядом с тобой голодный. И ждёт.  
            — А... чем я платила?! — воскликнула Воронцова, вцепившись пальцами в солнечное сплетение.  
            В зеркалах вдруг синхронно задрожали отражения убегающих в бесконечность тысяч свечей, выхватив из полумрака космы пегих волос и крючковатый нос старухи. Воронцова вновь почувствовала, как сотни ледяных иголочек впились ей в затылок.  
            — Я скажу тебе, — голос старухи стал злобным. — Ты кормила зверя своим одиночеством. Эта была плата за твой дар.
            — И что же... выходит... — дрожащим голосом проговорила Воронцова,  — если я опять стану одинокой, то он... этот дар вернётся?  
            — Да.  
            — Вы сказали, что без дара... я буду не нужна моему мужу?
            — Не нужна! — злобно усмехнулась старуха.
            — Скажите, а вы... насчёт мужа... Ну, вы не можете ошибаться?
            Язычки пламени свечей вновь заколебались, как от лёгкого дуновения воздуха, и по углам комнаты задрожали тени. Воронцовой вновь послышалось, как из угла, где сидела старуха, раздался хриплый смешок.
            — Я редко ошибаюсь, — процедила старуха. — Ведь у меня тоже Дар. И я всегда за него платила. И тоже была молодой... как ты. Но уже тогда платила... Всегда. За то, что видела дальше других... Но ты не обычная.  Такое бывает очень редко. И тогда я плохо вижу.  
            — Хорошо, — вдруг решительно сказала Воронцова. — Если я останусь с мужем, то всё это уйдёт? Навсегда?
            — Уйдёт. Но не навсегда.
            — А навсегда? Навсегда — может уйти? Я могу стать обычной женщиной?!
            — Ты хочешь стать такой как все? — вдруг резко спросила старуха. — Тебе сказать, что я вижу? Там, куда ты собралась ехать, тебя будет ждать успех. Это большая и богатая страна. Вокруг тебя будет много дорогих вещей, много людей, которые будут смотреть на тебя с восхищением и завистью. Ты проживёшь интересную и безбедную жизнь. И ты будешь свободна! А здесь... ты станешь обычной женщиной, которых сотни тысяч только в нашем городе. Но только тот, кто одинок, может быть по-настоящему свободен. Орёл парит в одиночестве. А вороньё сбивается в стаи. Когда-то я выбрала одиночество.
   — И не жалеете?
            Дыхание старухи вдруг участилось и она начала задыхаться.  
            — Ты должна будешь сделать всё сама! Я тебе ничего больше не скажу. Нет! Не скажу! Дальше сама. Сама. Уходи!
            — Вы не сказали мне, что я должна сделать, чтобы стать обычной женщиной, — твёрдым голосом сказала Воронцова.
            — Уходи! — прохрипела старуха, приподнявшись в своём кресле. 

            ...Воронцова вышла из комнаты и подошла к секретарше.
            — Сколько я должна? — спросила она.
            Секретарша замахала руками:
            — Всё, всё, женщина, уходите! Ничего не должны, уходите! 

Помощник автора https://www.webslivki.com/ditmar.html