Плохо быть ведьмой

Никто и не собирался.

Но уродилось что уродилось.

У меня не одна такая одарённая девушка в книжке - но тут покажу её, главную героиню.

Вот Фран в начале первого тома:

   Фран чувствовала себя рыбиной, выброшенной на солнечный берег из тёмных подводных глубин, сумрачным чудищем, которому нет места среди людей. Она лежала на боку ( ведь рыбины лежат только на боку ), её светлые волосы смешались с песком, а пальцы просеивали песчинки. Мысли она перебирала так же вяло и бесцельно, пока не подумала о том, что забыла спросить священника, кто такая вига. 

   Вигой её дразнили дети. Маленькие гадёныши ненавидели её и боялись. Она была старше, сильнее и умнее, но они всё равно не отставали, потому что их было больше, а ещё потому, что она никогда не жаловалась родителям. 

   Алма и так понимала. Она стыдила детей, защищала старшую дочь, а отец в такие минуты очень странно на неё смотрел. 

   В монастырь сегодня лучше не ходить. С утра звонил их колокол, извещая о чьей-то смерти, а от похоронной суеты Фран всегда старалась держаться подальше. Правда, обычно Фран всех покойников в округе чуяла ещё за сутки, а на этот раз - ничего. В воздухе не веяло смертью. Было что-то другое, печальное, но не страшное, словно тихий привет из запредельных миров. 

   "Ведьма, бесовка, вига мохноногая, тощая уродина" - так они кричали вчера. Почти все дети деревни сбежались, - "Хвост и шерсть в портки упрятала - думает, не знаем! Скинь штаны - проверим. Не хочет, боится, держи её! Пусть молитву почитает! Упирается... Ну точно - ведьма! Глянь, как смотрит, вот укусит! А я говорю, надо хвост ей подпалить. Против таких огонь - первое средство. Ничего, мы так. Ещё камнями можно. Держите!" 

   Они нагибались за камнями, когда их разогнал кузнец. Но даже кузнец не очень её привечает - его молодая жена недавно родила первенца и ему не нужны неприятности. Глаз-то у Фран нехороший, так говорят. 

   С удвоенной силой вернулась вчерашняя обида, и тут Фран ощутила приближение Чёрной Волны. Эта беда всегда караулила где-то неподалёку. То зло, что таилось в потёмках её души, вдруг поднималось и застилало весь белый свет... 

   С давних времён прятаться и размышлять Фран приходила в одно и то же место - со всех сторон окружённый скалами кусок песчаного берега, куда никто не знал дороги, и откуда море казалось особенно таинственным и прекрасным. 

   Фран грелась на солнце, растворялась в лучах и звуках, и её маленькое тело, живущее своей занятною тихой жизнью, становилось частью этого сияющего мира - такою же, как камни и ракушки. 

   Море дарило ей сравнения, когда Фран пыталась разгадать безымянные движения собственной души. В ней тоже были солнечные отмели и странные находки в полосе прибоя, были полные жизни и движения опасные глубины, скрытые сверкающей голубой плёнкой, по которой вдали письменами свободы скользили призраки проплывающих кораблей. 

   Но божий мир не знал Чёрной Волны. 

   Никто не знал - кроме Фран, пока лишь её одной. 

   Всегда начиналось с того, что темнело и зеленело небо, небо Фран, которое в этот момент заслоняло видимый мир со всеми его чудесами. И горизонт вздымался и набухал Тенью, неотвратимо и беспощадно движущейся. Постепенно становилось понятно, что приближается стена воды: чёрно-зелёная, прошитая змеящимися молниями, она идёт наравне с такой же стеной мрачных туч, охваченных мутным подозрительным свечением, заражающим всё вокруг - вскоре и вода и земля испускают языки тусклого пламени, и Фран, поднимая руку, замечает на пальцах напёрстки зелёного огня. 

   Заворожено смотрит она на невообразимо огромную гору воды, идущую к берегу, и видит, как верхушка волны ныряет вперёд и обрушивает вместе собой, увлекая в бездну, тучи, и чаек, и два крошечных островка, на которых обычно зимуют морские собачки. 

   

   Гигантский вал приближается, наматывая на себя, подобно полотну, гибнущую Вселенную, засасывает воздух, вызывая сокрушительный ветер, сдувающий камни и швыряющий тебя навстречу неизбежности. 

   Тут Фран исчезает. 

   Чтобы покинуть навязчивое видение ей надо стать куском пустоты - без страхов, без памяти, без желаний. Она научилась это делать, и в этом её спасение. Но неопытному уму нужен образ, помогающий подобному бегству. 

   И Фран превращается в дохлую рыбу, просвечивающую вылезшими из брюха тонкими рёбрами, безобидную, старую, вонючую дохлую рыбу, неинтересную даже чайкам. Её сознание отсутствует, почти замирает сердце и останавливается дыхание. Тело холодеет. Никто в эту минуту не признал бы в ней живого человека, но берег безлюден, и Фран лежит так до тех пор, пока её не приводит в чувство вечерняя прохлада. 

   Девочка поднимается. Её сотрясает озноб, стучат зубы. Земля плывёт под ногами. Фран падает. На этот раз обошлось. Но когда-нибудь она обязательно попадётся. Каждый раз - всё ближе и ближе. Вскоре ей уже не удастся бежать. Бежать от себя самой. 

   Фран сворачивается клубком, как раненый зверь, и ждёт. Решение приходит, когда уже всё небо усыпано звёздами. Немного помедлив, она уверенно выбирается в потёмках к монастырю Девы Амерто. 

А вот в середине третьего:

Когда Джеди с корзиной еды и кувшином вина постучался к Фран, то не услышал ответа.

Подождав немного, он вошёл, готовый почти ко всему – но застал вполне обыденную картину. Девушка мирно сидела на кровати, закутавшись в одеяло – но её мысли, похоже, витали где-то в других краях.

 Ему подумалось, что таким манером она могла провести все часы, что пролетели после их знакомства – и от этого стало не по себе.

 Она окинула гостя пустым невидящим взором – а потом огонёк узнавания разгорелся в её глазах, и она сказала:

- Ты пришёл показать своего змея, как обещал?

- Я пришёл передать привет. От парня, который думает, что он птица. В общем, привет с того света – но с ним там всё в порядке.

- О! Это, правда, мило. Ты встретил Воронёнка в своём нездешнем доме?

- В храме. В Соборе-без-алтаря. Знаешь, что это за место?

- Я ничего не знаю.

 Фран грустно покачала головой, а потом посмотрела на него с надеждой:

- Ты ведь поможешь мне разобраться?

- Кто бы мне самому помог.

 Девица взглянула искоса и спросила предельно прямо:

- А чего ты хочешь?

  Джеди опустил корзину на кровать и уселся рядом, примостив на коленях кувшин, чьи кованые бока ласкали руку и глаз округлыми рёбрами, как у чищеного апельсина. Откинув салфетку, достал серебряные бокалы той же нифламской работы. В мастерстве, с которым сделаны эти вещи, в самой их материальности, было что-то подлинное и надёжное. Касаясь чеканной серебряной ряби, Джеди словно чувствовал сопротивление металла, которое пришлось преодолеть, придавая ему красоту – и это казалось правильным, это успокаивало.

 Фран высвободила одну руку из одеяльного кокона и держала бокал, пока он наливал в него сладкое подогретое вино. Самое то, чтоб не мёрзнуть. Ему ведь тоже не помешает.

 Конечно, весь этот манёвр - страшная фамильярность с его стороны. Но сейчас ему наплевать.

 Слишком мало времени осталось, чтобы хоть что-то понять. Вернётся Ченан, и будет поздно.

 Тратить силы на любезность тоже не было смысла:

- Стану я откровенничать с кем попало.

- Я не кто попало. Дай-ка угадаю.

 Фран сделала глоток и закрыла глаза.

- А ведь тебе ничего не нужно, - заявила она, - у тебя есть всё, чтобы быть довольным. Милость друга, лучшее в мире дело, яркие чувства, новые впечатления. Твоё слабое место – жалость. Дай взглянуть, кого ты жалеешь. Так-то тебе на всех, кроме Ченана наплевать – и тут я тебя понимаю – но если сунуть прямо под нос какого-нибудь беднягу, окажется, что сердце у тебя сострадательное. Давай, покажи мне.

 Как ей так удалось парой слов вывернуть его наизнанку?

 Перед глазами встал главный кошмар – видение о судьбе бастарда Хеды.

 Во всех ужасных деталях.

- Младенец, - сказала Фран, - как это печально.

- Ведьма, - ответил Джеди.

- Змей, прошу запомнить. Я вижу то, что было, то, что есть и то, что будет – и с тем, что будет, могу творить, что захочу.

 В гробовой тишине Джеди допил своё вино.

- Ладно, запомню. Значит, читаешь мысли?

- Нет, это сложно. Где мне держать свои мысли, если ум будет занят твоими? Вытащить что-то могу. Но лучше расскажи  по-человечески. Ты говоришь, Собор? Рав сейчас там?

- Нет, - ответил Джеди.

И вспомнил, как это было.