Флешмоб: Калеки в Ваших произведениях

Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Хочу поддержать флешмоб о калеках и инвалидах, запущенный достопочтенным NaToth (https://author.today/post/441516). В моих произведениях встречается несколько калек, являющихся эпизодическими персонажами. Ниже представляю Вашему вниманию отрывки, содержащие описания инвалидов.

Эльф-торговец из повести "Торговец и вор":

- Я просил вас не шуметь, почтенные гости, - в шепоте хозяина дома сквозило недовольство.

- А чего не шуметь-то? Вродь никто ж поблизости не дрыхнет? – проворчал Хилмо.

- Ибо я, гноме, чувствую только ушами и громкие звуки бередят меня не меньше, чем тебя – яркий свет, - Хамсар отбросил капюшон. 

Взору Ричарда сотоварищи предстало чудовищно обезображенное эльфийское лицо, будто некий скульптор, неудовлетворенный собственным творением, с расстройства перемешал раствор, прежде чем тот успел застыть. Нос у Хамсара отсутствовал вовсе. Ото рта осталась лишь оттопыренная нижняя губа, позади коей наискось поднимался ряд из пятерки зубов. На месте глаз таинственного торговца вздымались и опускались два аспидно-черных волдыря, походившие на готовые разорваться гноем пустулы. Шишковатую, словно разъятую и кое-как собранную заново, голову венчал клок агатовых волос. У хозяина дома наличествовало только одно ухо, на месте второго складками свисала чешуйчатая, точно обожженная, кожа. Мертвенная бледность Хамсара пуще всяких слов говорила о том, что он родом из Даркланда.

 - Слушай, дружище, я дам тебе еще пару золотых, если прикроешь свою рожу прямо сейчас, - скорчившись от отвращения, Гротби бросил желтую монету на стол перед хозяином.

Ничего не ответив, загадочный лавочник вновь накинул капюшон. Не произнося ни слова, эльф развернулся и отправился к стеллажу с емкостями.

Эльф-градоначальник из романа "Демонопоклонники"(пояснения к отрывку: райазиф - наместник провинции или глава одного из трех крупнейших городов в стране солнечных эльфов. Альги - самоназвание солнечных эльфов):

В проеме показалась согбенная фигура в бирюзовой мантии. Сутулый, чье лицо скрывала маска красного золота, опирался на витой белый посох.

- Азиз Кхалиб ирн Шалах, райазиф Халима, - звонко объявил остроухий в красном халате, служивший, похоже, кем-то навроде глашатая.

Бо округлил глаза. Он, вестимо, слышал о столичном градоначальнике и ведал, что тот является чистокровным альги. Но о то, что ирн Шалах – горбатый урод, вынужденный скрывать лицо под маской, торговец не знал. Верно, райазиф Халима когда-то перенес хатрийскую лихорадку. Подхватившие оную хворь напросто сгнивали заживо. Сей недуг убивал девять из десяти заболевших. Те же, кто не умирал, на всю жизнь оставались обезображенными калеками. Недаром, одно время в Доргриме действовал закон, согласно коему все эльфы, переболевшие хатрийской лихорадкой, предавались смерти.

Изуродованный темной магией гном-чародей из романа "Демонопоклонники" (пояснения к отрывку: кхафаджаид - полководец солнечных эльфов, командующий десятью тысячами воинов. Хоррумгары - гномы, обитающие под хребтом Хоррум, отличаются от своих собратьев из иных мест смуглой кожей, иссиня-черными волосами и выдающимися способностями к магии):

Вероятно, когда-то знакомец кхафаджаида принадлежал к народу хоррумгаров. По крайней мере, об этом говорило его могучее сложение и высокий для гнома рост – по грудь заурядному человеку. Блестящую лысую макушку окаймляли клочковатые пряди иссиня-черных волос. Точно такие же космы слагали остатки кудлатой бороды, прикрывавшей только левую половину подбородка. Искаженная и размытая, правая сторона физиономии едва угадывалась под мутной граненой поверхностью. Складывалось впечатление, будто из головы Калида произрастала друза грязно-дымчатых кристаллов. Похоже, у хоррумгара видел только левый глаз – бойкий рубиновый огонек, блестевший в глубине пустой глазницы. Правая же зеница представляла собой размазанное пятно, скрытое под слоем полупрозрачного камня.

Нити одеяния застыли, перестав шевелиться. Длиннополый балахон обратился в обычную для хоррумских гномов безрукавку, что одинаково хорошо сберегает и в знойный полдень, и в студеную ночь. Руки Калида выглядели не менее отвратительно, чем лицо. Десница, верно, как и физиономия, начала обращаться в кристалл - двигалась натужно, с мерзким стекольным скрипом, и блестела, ровно припорошенная алмазной пылью. Из левого плеча вырастала могучая закованная в темную чешую лапа, оканчивающаяся тремя когтистыми перстами. Правая нога, видневшаяся из-под рваного края короткой штанины, - чересчур худосочная, не понятно как удерживающая могучий торс, - упиралась в землю четырьмя длинными, растопыренными в стороны пальцами, чем дюже походила на птичью лапу. Левая же нижняя конечность оказалась неестествественно раздутой, словно вокруг нее обвился исполинский, сочащийся зловонной желтой жижей слизень. Именно эта ляжка и распространяла окрест кислый смрад.

Гарван вздрогнул, дернулся. Годами закаляемая выдержка не могла подавить захлестнувшее его наваждение. Охотника внезапно охватил дикий, животный ужас. Такой испытывает очутившийся в огне зверь. Чудовищно изуродованный хоррумгар источал невероятную силу, коя, точно извержение вулкана али исполинская морская волна, могла за доли мгновения стереть в порошок тысячи смертных. Один ничтожный человек ничего не способен противопоставить столь невероятной мощи.