Субботний отрывок к началу зимы

С удовольствием поддерживаю субботний флешмоб, так как погода за окном соответствует зимнему настроению. Фрагмент из романа "Ледяное сердце" также посвящен именно началу зимы - только здесь оно имеет зловещий мистический налет и предрекает драматичные события.

спойлер (показать)

Илье скучать не приходилось: после уроков он возвращался к сыну, чтобы пообедать вместе, а потом шел с Кави и молодыми духами в лес или к заливу. Обычно парни чуть обгоняли его и он видел, как их силуэты на ходу расплываются студеным белым паром или облаком древесной пыли. Оставшись вдвоем с собакой, он разводил огонь и начинал проговаривать руны, которые постепенно уносили сознание вдаль. Где-то там, за тучей воцарившихся полярных сумерек, его должны были услышать невидимые боги, хозяева неба, воды и земли. Каждому полагались жертвы: на побережье Илья смазывал камни рыбьим жиром и кровью убитой курицы для Ахти и Вэден-Эмя, в лесу же, где царствовал Тапио с бородой из мха, колдун смешивал с кровью молоко и мед. 

Смыкая веки, чувствуя дыхание пламени и перебирая колокольчики амулета, Илья видел перед собой прозрачное небо, радугу после дождя, мерцающие звезды, багровый закат, - все как живое, родное с детства, обозначающее законы мироздания, в которые никто не имеет права вмешиваться. Затем небо сменялось паутиной черных ветвей, зыбкой массой из земли, песка и муравьев, липкой трясиной, - все это дрожало, вибрировало, вцеплялось и затягивало в бездну. Но даже на самом краю он просил за тех, кто сейчас страдал от холода, одиночества и хворей, нагоняемых на город не волей природы, а грязной колдовской прихотью, и порой не стеснялся в своем отчаянном гневе. От него зависело, поверят ли божества, что этим людям еще рано покидать мир, что лютый мороз, туман и снежные бури вызваны чьей-то гордыней, желанием бросить вызов природе, и их необходимо изгнать прочь с родной земли. И пока Илья читал заклинания, ему начинало казаться, что холод проникает сквозь кожу и перекрывает легкие, стискивает в кулаке сердце, выворачивает кишки. Словно боль каждого человека, пострадавшего от колдовской зимы, проходилась по его телу и душе стальным прессом. В эти моменты Кави осторожно касалась горячим языком его рук, и становилось чуть легче.

Наконец силы заканчивались и его будто выкидывало из транса воздушным потоком. Илья плохо приходил в себя: голова была как каменная, перед глазами долго плясали огненные круги, во рту ощущался кровяной и желчный вкус. Он неподвижно сидел, временами промакивая лоб и губы снегом, и на том оставались зловещие розовые пятна. Но вскоре появлялась Накки и без лишних слов вытирала ему кровь, давала какой-то едкий раствор для полоскания, отпаивала горячим ягодным чаем. Он не возражал, не хорохорился, прекрасно сознавая свою слабость в такие моменты и не боясь ей открыться. 

Понемногу боль отступала и Илья совсем приходил в себя, но каждый раз с горечью убеждался, что небо по-прежнему затянуто пеленой, а мороз к вечеру становится все злее.

- Ну а чего ты хотел? - приговаривала Накки. - Заклинание никогда не срабатывает с первого раза, иначе боги выполняли бы все ваши капризы. Так что надо держаться, Велхо. Вот, я поесть тебе принесла, а то сил не хватит добраться домой.

Она доставала из большой корзины разрезанный каравай хлеба, в котором был горячий суп на жирных сливках и курином бульоне, аппетитно пахнущий специями. На морозе и в сером тумане это было так вкусно, что Илья вновь ненадолго забывал о бедах и съедал все до крошки. Кави тоже не оставалась без обеда: Накки непременно приносила ей плошку с творогом или кашу с куриным мясом.     

- Представляешь, я только недавно стал читать с Яном северные рассказы Джека Лондона, - однажды поделился с ней Илья, когда они так сидели на грубо сколоченной скамейке. - Мне-то они, конечно, наизусть знакомы, но с детьми все заново проходишь. И тут такое обрушилось в жизни! Раньше я не удивлялся, что там, в иной вселенной, начинаешь сходить с ума от снега и тишины, не веришь, что где-то есть жизнь, веселье, цветут сады, строятся новые города. Мне казалось, что там это все понятно, мир огромен и опасен, и порой такое осознание приходит слишком поздно. Но теперь-то? Мы не в диких необжитых краях, а в огромном мегаполисе, с интернетом и удобствами, с обилием еды, горячей водой и лекарствами. Никому, кроме бродяг, не грозит цинга и гангрена, нам не надо колоть дрова и рубить лед, чтобы согреться и попить, а к родному климату давно стоило бы привыкнуть. А вот поди же, давит этот проклятый мороз и эта полярная ночь, как обрушившиеся стены! И кажется, что пытаешься под ними проползти, толкаешься вперед, пытаешься кое-как дышать, терпишь боль, - а все напрасно, вот-вот задавят окончательно… Я уже думаю, Накки, не схожу ли я с ума так же, как герои тех историй, избалованные янки, не вписавшиеся в иную вселенную?

- Не сойдешь, Велхо, - заверила водяница, потрепав его по плечу, - ты северный человек, плоть от плоти с этим снегом, с этой ночью, и от них никуда не деться.

- Так почему же так больно?

- Потому что ты живой, - пояснила она так спокойно, будто объясняла житейские азы. - Хуже всего, когда не больно, а когда уже никак. А пережить боль я тебе помогу.

Илья невольно улыбнулся и Накки погладила его холодные пальцы.

- Ну что, отлегло немного? Ладно, давай собираться, а то чую, что наступает новая буря. Не хочу, чтобы она тебя здесь застала. Идем-идем, пора тебе отдохнуть.

После некоторых колебаний Илья послушался и они побрели к гостинице. Тут подоспели и духи, с отчетом о заблудившихся и замерзших. Кого-то успевали отогреть и привести в сознание, но иногда, увы, оказывалось слишком поздно. Однажды Юха нашел в кустах младенца, завернутого в толстое одеяло, которое, впрочем, не особенно помогало, - ребенок был уже близок к обморожению. 

- Не иначе как сам Тапио уберег! Вот видишь, Велхо, кому мороз беда, а кому удача быстро избавиться от нежеланного детеныша, если уж вытравить заранее не успела, - сказал парень Илье. - Ничего, теперь он заново родился, будет потом расти с нашими ребятами. 

Колдун посмотрел на ребенка, казавшегося совсем крохотным в здоровенных мозолистых ручищах молодого демона, провел по нежной младенческой щеке и спросил:

- А как назвать думаете?

- Это девочка, так пусть будет Тейя, - улыбнулся Юха. - Хоть запомним, что этой зимой были не только потери, но и дары.

И несколько морозных картинок для настроения: