Отражения

— Ну как? — Екатерина Максимовна вышла на середину комнаты и стремительно крутанулась на каблуках.

На ней была розовая, с кучей рюшечек блузка и переливающаяся зелёно-голубыми блёстками юбка до колен.

— Класс! А жемчуг это у вас настоящий?

— Речной. Бусы — бабушкины ещё, а серьги сама тем летом купила. Подходят, как считаешь?

— По-моему, да.

— Вот и мне так показалось. Пошли? — она прикрыла дверь в свою комнату и направилась к выходу. — Нет, подожди. Подойди сюда, встань рядом.

Он остановился возле неё, и Екатерина Максимовна критически оглядела их отражение в высоком, в полный рост зеркале.

— А знаешь, мы с тобой так очень даже ничего смотримся, — заключила она. — Вот теперь пошли.

Луна давно зашла за горизонт, и только искры отражённых звёзд загадочно вспыхивали на едва заметных волнах…

— Кать, а вот представь, что мы уже на другой планете. И вокруг нас, на сотни световых лет, ни одной живой души…

Скалы по сторонам пляжа почти сливались с небом, ночной бриз шевелил над ними какие-то таинственные, чёрные на чёрном силуэты…

— … не считая кошмарных кровожадных чудовищ, — продолжила она замогильным голосом, — выползающих по ночам из пучин первобытного океана…

— … от которых мы отчаянно отстреливаемся из фотонных бластеров…

— … развалившись на старых скрипучих шезлонгах, оставшихся от предыдущей экспедиции. Которую съели, — со смехом закончила Катя, вставая. — Ладно, пойдём, спать давно пора. У меня уже глаза слипаются.

Перед глазами, беспорядочно тесня друг друга, проносились картины этого длинного, сумбурного дня… Поезда, вокзалы, люди, люди, люди… И возникшая внезапно из этой скучной, безликой череды девчонка с упрямыми белобрысыми косичками. В сиреневых фасетчатых очках… Андрей хотел заговорить с ней — но она уже летела, раскинув руки, навстречу бирюзовым, в ярких солнечных бликах, волнам. Скрылась в них, подняв фонтан брызг ударом золотого плавника… Они шли по лунной дорожке, между стекающих водопадами колонн — и он сорвал ей розу, жемчужные капли росы застыли на ночном бархате лепестков… А под ногами, среди цветущих лотосов, бесшумно скользили странные разноцветные рыбы… Музыка неслась, кружилась в танце вместе с ними, отражалась россыпью звёздной пыли в чёрном зеркале неба. Замирала в бездонной синеве её широко распахнутых глаз… Андрей чувствовал на щеке её дыхание, волнующий аромат духов, лёгкое, почти невесомое прикосновение тонких нежных пальцев… Она смеялась и шептала ему что-то на ухо — но слова терялись в шелесте набегающего на пустынный берег прибоя…

Катя нехотя откинула простыню и, зевая, поплелась к раковине. Из зеркала на неё смотрело миловидное заспанное личико с аккуратным, чуть заметно вздёрнутым носиком… Ледяная струя воды из крана мгновенно прогнала остатки сна. Сейчас только космы слегка пригладить… Ладно, сойдёт для сельской местности. Она накинула поверх рубашки халат и осторожно постучалась в соседнюю комнату… Реакции не последовало никакой. Она постучалась немного громче… И ещё чуть громче… Нет, так она скорее всех соседей перебудит.

— Кать, ну дорогая она слишком. Плати за свою и пошли отсюда.

— Хорошо, уговорил, — согласилась она. — Только сначала всё равно примерь. Просто так, для меня.

Андрей неохотно напялил на себя фуражку, и продавец, всё ещё не потерявший надежды, тут же услужливо подставил ему чуть потускневшее от времени зеркало с одним отбитым уголком.

— Ой! Тебе так идёт! — захлопала в ладоши Катя. — А вот скажи мне тогда ещё одну вещь. Моя шляпка, она тоже слишком дорогая? По твоему мнению.

Не почувствовав подвоха, Андрей пожал плечами:

— Твоя — нормально.

— Тогда подари мне её!

— Катерина Максимовна, — подал вдруг голос Андрей, — помните, вы до завтрака план урока по Павке Корчагину закончить собирались? Я вам вчера вечером цитаты подобрал, как вы просили.

— Ах, да, совсем за разговором из головы вылетело, — поспешно вскочила она со скамейки. — Спасибо, Кузнецов, ты у меня здесь за секретаря просто. Вот такая наша жизнь, Людмила Игнатьевна, покой нам только снится. В следующий раз обязательно договорим.

Почти бегом они вернулись в вестибюль.

— Спасибо, Андрей, правда, — Катя улыбнулась его отражению, поправляя перед зеркалом «завлекалочки». — Никогда не умела из подобных ситуаций выходить. Ты у меня не за секретаря здесь, за спасителя.

— Андрей, адрес мне свой занесите заодно. — И пояснил Кате: — Джермейна ему обещал… Это по программированию книга, самому не нужна больше… Причёска вам эта очень идёт, растрепалась только немного — на ветру, должно быть.

— Спасибо… — Катя озадаченно поблагодарила его удаляющуюся в сторону выхода спину. — Андрюша, что он хотел этим сказать? Странная какая-то манера делать комплименты. У меня правда с волосами что-то не так?

Андрей посмотрел на неё, и по его изменившемуся лицу она поняла, что что-то действительно не так. Совсем не так. Она бросилась к зеркалу — и даже через загар побледнела от страха. Нет, с волосами всё у неё было в порядке…

— Иван Митрофанович, — с очень серьёзным лицом начал свою речь Андрей — весь вчерашний вечер он репетировал перед зеркалом различные варианты разговора, — но ведь мы — комсомольцы, и для нас очень важно понять, в чём именно мы неправы. Если это действительно так. Нам сказали, что у райкома возникли какие-то сомнения относительно программы нашего факультатива. Пожалуйста, взгляните: вот полный список обсуждавшихся у нас произведений. Нам кажется, здесь произошла какая-то ошибка.

Ну, вроде, всё в порядке. Причёска, платье… Изогнувшись как кошка, Катя в последний раз оглядела себя в зеркале со всех сторон. Пора на сцену…

Его костюм она сшила сама. Чёрные брюки, узкие, почти в обтяжку сверху и сильно расклешённые от колена — «класс, как в „Бременских музыкантах“», с восторгом одобрил он, кривляясь на примерке перед зеркалом. И чёрная приталенная рубашка, расстёгнутая до середины груди…

Старая, покосившаяся слегка деревенская часовня походила на небольшую избушку без окон, утонувшую с трёх сторон в пышных, чуть не в рост человека, зарослях кладбищенской крапивы. Андрей стоял в задумчивости у крайней могилы, оставленный другими членами их небольшой группы. Небо чертили ласточки, со стороны деревни доносился то и дело заливистый перебрёх собак. По истрескавшейся от жары глинистой площадке перед входом вереница утят прошествовала вслед за мамашей в направлении озера, зеркальная гладь которого отражала лубочные завитки плывущих в синеве облаков…

— Ну вот и всё. Я же сказала: быстро, — появилась она в холле ещё через четверть часа. Конечно, по-прежнему без куртки. — Загляни-ка на минутку.

В комнате, под восторженный щебет соседок, Галка вертела перед зеркалом головой, строя сама себе глазки и пробуя все ужимки, какие, наверно, только знала. Раскрашенная, как кинозвезда с буржуйской обложки.

— А, ну тогда всё ясно, — не удержался чтоб не съязвить Андрей. — Красота требует жертв. И преимущественно, от окружающих.