Язык пустыни

С утра пришёл Дьяро, демон пустыни. Дела хашинов шли неплохо, господин мальчишки, герцог Хорес, заказывал большую часть товара. Неприятный тип, этот высокородный имперец. Ходят слухи, что его люди часто захватывают пустынников в рабство. Не хашинов, конечно, а слабых изгоев, что основывают города по краю Мёртвых Земель.

Однако именно скользкая рожа высокородного убеждала Вельгора, что тот будет постоянным заказчиком и вряд ли сдаст их имперским дознавателям. Он нужен им, а они - ему.

И тем большим удовольствием для Вельгора было иметь дело не с противным вельможей, а с парнем-полукровкой. Вельгор не получал от него ответов на большинство вопросов, но подспудно чувствовал в нём родство. Все дети пустыни узнают друг друга, даже если их переодеть, причесать и научить манерам. А в те несколько уникальных раз, когда мальчик всё же заговорил, Вельгор поразился лёгкости, с которой тот говорил на южном наречии.

Дело в том, что южное наречие не является языком. Это такая базарная смесь слов, заимствованная из 10 языков ближних стран. Зачастую одно и то же слово может быть сказано на разных языках. Уникальность южного наречия в том, что говорящие на нём смешивают языки, придавая своей речи тот или иной оттенок. Например, при торговле чаще используют слова султанита и джиннита, поскольку султаны и джинны считаются любителями золота и мастерами торговли. А вот убийцы и наёмники чаще пользуются словами из Алабата. Алабат в принципе страна  — наёмник. Они продают мечи всем, кто хорошо заплатит.

Дьяро легко переключался между стилями, нисколько не делая заминок, и слова произносил с тем акцентом, который приобретался только у тех, кто постоянно говорил на южном наречии, смешивая все языки в кучу.