Флэшмоб про страшное-страшное море от Богдана Костяного

Поскольку пишу по Сабатини, море у меня попадается. Страшное и не очень. В две ситуации из трех самых страшных в моих фиках Блад и компания попадали: это шторм и морской бой. В штиль тоже попадали, ессно, но цитаты про него приводить не буду, потому что произведение, где есть момент со штилем, лежит на фикбуке, а не тут.

И шторм и морской бой описывались в моем макси "Возвращение домой".

Цитаты на самом деле мало что отразят, лучше просто читать главы.

Шторм:

Предчувствие Блада насчет шторма оказалось верным. К вечеру ветер заметно усилился, и корабль начал тяжелую борьбу с волнами, хлеставшими со всех сторон. Как это часто случалось в этих краях, ветер то и дело менял направление, описывая огромный круг. И было очень трудно предсказать, с какой именно стороны придет очередной шквал.

Блад и остальные пассажиры укрылись внизу и могли только представлять, что творится на верхней палубе. Пастор устроил очередную молитву, хотя в этот раз у большинства его последователей едва хватало сил что-то произносить — большая часть людей лежала пластом, измученная качкой.

Блад, хоть и чувствовал себя неважно из-за проклятого плеча, не желавшего успокоиться, смог задремать даже в этом безумии. Но длилось это недолго — до первого серьезного крена судна.

Ему казалось, что он только смежил веки, как сильнейший рывок швырнул его в переборку. И тут же завопили остальные пассажиры, послышался грохот падающих тел и вещей.

По счастью для Блада, многолетнее пребывание на флоте научило его удерживать равновесие и всегда иметь точку опоры даже во сне. Поэтому он не особо пострадал, вовремя вцепившись в парусиновую перегородку, а другой рукой упершись в бимс, который теперь почему-то был не наверху, а сбоку. Другим повезло меньше, и какой-то парень совершил полет через полтрюма, прежде чем врезался в переборку. Судя по его воплям, он здорово расшибся, и Блад, прогнав сонливость, уже хотел пойти к нему, чтобы посмотреть, насколько все серьезно. Но новый крен судна помешал ему, заставив вцепиться в бимс покрепче.

Слава богу, гугеноты, хоть и напуганные, плохо разбирались в том, что сейчас происходило, а то бы устроили более шумную панику.

Блад же, с бешено бьющимся сердцем, принялся считать про себя.

«Господи, какой крен! Выправится ли судно?»

Пол снова ушел из-под ног, и пассажиры завизжали, полетев в другую сторону. Блад позволил себе вскрикнуть, потому что прямо на него свалился тяжеленный мешок с вещами, но в глубине души был рад. Шхуна выправилась.

И морской бой:

Глава Тени прошлого:

— «Нуэстра Сеньора дель Пиляр» горит! — в отчаянии выкрикнул лейтенант Мартин ван Ноорт, указывая рукой на яркий факел, в который превратился флагман испанского флота. — Боже мой, откуда у них столько брандеров?!

Его слова заглушил громовой раскат, и они увидели, что огромный семидесятипушечный линейный корабль взлетел на воздух. Видимо, огонь добрался до крюйт-камеры. В ночное небо взмыли обломки, и стало светло как днем.

Палуба под их ногами отчетливо дрогнула, и Блад был вынужден закрыть глаза и отвернуться, чтобы уберечься от ослепительной вспышки.

— Мы слишком близко! — крикнул он, понимая, что вряд ли можно исправить эту ситуацию. Здесь, в этой тесной гавани, голландско-испанский флот оказался зажатым в ловушке, и то, что сейчас творилось на внешнем рейде, больше всего походило на бойню. Под покровом ночи дерзкие французы подошли к входу в гавань города Палермо и, встав на шпринг, принялись бомбардировать испанские корабли, оказавшиеся у них как на ладони.

Другая часть вражеского флота просочилась в саму гавань и теперь превращала в обломки корабли голландцев.

Фрегат, на котором служили Блад и ван Ноорт, тридцатишестипушечный «Лейден», стоял в первых рядах и принял на себя самый страшный удар.

Да, они обрубили якорные канаты и открыли ответный огонь, но деться все равно было некуда. Выход из порта прочно перекрыли искалеченные и пылающие испанские корабли. А тех, кому все же удавалось прорваться, безжалостным огнем встречала эскадра Прельи.

Палубу снова тряхнуло, и Блад бросил отчаянный взгляд назад. Совсем недавно на квартердеке стоял капитан ван Эбкод, но теперь... теперь там зиял внушительных размеров пролом, из которого вырывались языки пламени...

Мартин отреагировал быстрее:

— Горим! Все на помпы, живо! — и принялся подгонять оцепеневших от ужаса матросов.

А с неба продолжали сыпаться тлеющие обломки испанского флагмана: куски парусины, обрывки такелажа и деревянная обшивка с рангоутом...

Блад ринулся следом, помогая лейтенанту ван Ноорту справиться с паникой в рядах команды. Однако огонь разгорелся очень быстро, и матросы отказывались идти его тушить.

— Еще брандеры! — взвизгнул один из плотников, указав багром на алое от всполохов море по правому борту.

Блад посмотрел туда, прищурив слезящиеся глаза — пороховая гарь была ужасно едкой, — и увидел три небольших судна, идущих прямо на них.

— Питер, — Мартин снова вырос перед ним, весь мокрый — его окатили водой во время тушения пожара, — большой, неуклюжий, со съехавшим набок обгорелым париком. — Капитан погиб... Согласно боевому расписанию...

— Знаю! — горько ответил Блад, вытирая вспотевший лоб. Согласно боевому расписанию командование кораблем переходило к нему. И лейтенант видел, что этот «звездный час», увы, не продлится долго. «Лейден» горел, в его бортах зияли многочисленные пробоины, и вряд ли удастся заставить канониров сделать еще один залп...

Блад открыл рот, чтобы отдать единственный приказ, какой оставался в такой ситуации. Попытаться выбросить корабль на берег, а потом покинуть его...