Второстепенный персонаж: проныра и недотепа

Возможно ли такое сочетание? Вполне. Образ получился собирательным, как-то соединились в одном персонаже подсмотренные в жизни типажи и получился баловень судьбы Терентий, второстепенный персонаж "Дара ушкуйнику". Подхватываю марафон Еленой Логиновой (https://author.today/post/455821), давно не участвовала в флешмобах, почему бы и не отметиться.

Кто же он? Прохвост, сплетник, приспособленец, но не без обаяния. До злодея не дотягивает, но предать может, не раздумывая.

Это первая встреча с персонажем:

Весла в уключинах создавали жалобный скрип, похожий на стон. Да и самому Терентию хотелось стонать и охать. Полными тревоги очами вглядывался княжий посланник в черную воду студеной Вятки, в мрачный ельник, плотной непроницаемой стеной нависающий над скалистыми берегами. Всюду мерещились недобрые предзнаменования: то ворона злобно каркнет, то рыбина хвостом у борта плеснет. Как тут успокоиться?! Это ж надо в такую дикую глушь дать себя загнать! Страх щекотал за воротом.

То ли дело кметь Дедята – сидит себе у щеглы да дремлет, словно по Клязьме на лодочке катается, а не в самую пасть к разбойникам плывет. Оно конечно, Дедята – воин, в боях пообтесанный, ему под стрелами ходить, не привыкать. Сам-то Терентий – человек мирный, дьяк при князе, тяжелее пера отродясь ничего не поднимал и далее Городца да Владимира никуда не ездил. А тут на тебе, отправили. А все язык без костей виноват. «Терентия с собой возьми, он и мертвого уболтает, и с чертом сговорится». А у него, Терентия, спросили – желает ли он сам с этим самым чертом сговариваться? Посланник нервно осенил себя распятьем.

Да кто ж его спрашивать будет, мелкую сошку. Кто об нем всплакнет, ежели что, кроме матушки да сестриц? Вдовец, даже жениться снова не успел, деток нажить… на свет Божий посмотреть. На свет, а не на эти елки треклятые! Уж так жалко себя стало. Терентий тяжко вздохнул. Сама княгиня приказала плыть, куда ж было деваться?! Не отвертишься.

Целую седмицу, пока не привык, Терентия нещадно мутило на палубе шаткого насада, кишки выворачивало так, что казалось сейчас и душа с ними вон отойдет. А эти морды нахальные только ржали как кони, никакого сочувствия да почтения. Домой, как же домой хочется! К пирогам, кашам, теплой лежанке.

– Дедята, – из вредности толкнул Терентий кметя.

А чего он спит, а ты тут один переживай, волнуйся?

– Ну, чего? – недовольно буркнул воин, лениво приоткрывая один глаз.

– А ежели они нас перебьют и слова не дав сказать? Вот так возьмут, да и порубят на куски, – бойкое воображение уже подсовывало Терентию кровавое месиво, опять не к месту начало мутить.

Щуплый, похожий на взъерошенного воробья дьяк набрал побольше воздуха, чтобы пересилить приступ.

– И такое может быть, – усмехнулся в бороду Дедята, и не думая успокаивать попутчика.

– А я даже причаститься не успел, и рубаха вон, не стиранная, – грустно проронил Терентий, разглядывая вышитый сестрицей по льняному полотну узор.

Лицо Дедяты осталось непроницаемым. Среднего роста, но жилистый, провяленный на ветрах, смуглый от въедливого загара кметь, неспешный в словах и движениях, был полной противоположностью выхоленному и шустрому Терентию. Нет, Дедята не был угрюмым и нелюдимым, мог и расспросить о чем и пошутить при случае, но нянькой-утешительницей для молодого дьяка становиться не собирался, поэтому пропускал чужие жлобы и страхи мимо ушей как шум ветра.

– А вот ежели…

Договорить Терентий не успел, с легким свистом в палубу на локоть выше головы Дедяты вонзилась стрела. Терентий взвизгнул и повалился на палубу. И оказался последним, кто так сделал. Опытные вои уже лежали, побросав весла и прикрывшись щитами. «Вжи-и-ть», – еще одна стрела воткнулась рядом с первой.

А это уже на разгульном пиру:

Ответ сам подвернулся под руку. Втиснувшись промеж воев Микулы, словно так и должно быть, сидел пронырливый дьяк Терентий, подкладывая себе поминальных пирогов и подливая в чарку за двоих. По-хорошему, ему бы следовало сейчас поминать почившего князя на торгу, но не тот это тетерев, чтоб простым петухом по двору скакать. «Вот его-то сейчас и пощиплем», – Микула махнул дьяку подсесть рядом с собой. Терентий, как пойманный у крынки со сметаной кот, сразу как-то пожух и съежился.

– Иди, не робей, – подбодрил его Микула.

Дьяк смиренно, со всем почтением, примостился на краешке лавки рядом с грозным атаманом.

– А что, Тереша, ты ж тут все ведаешь, чай, тайн от тебя в тереме княжьем нет?

– Да где мне убогому, – кашлянул Терентий, не уразумев, куда Микула клонит.

– Больно скромен ты, как я погляжу, – в бороду усмехнулся атаман. – Дарьи Глебовой мать из какого рода?

– Так из местных, – как и все здесь принялся вилять Терентий.

Микула наполнил свою чарку до краев и сунул дьяку:

– Помянем.

– Помянем, – польщенный, жадно начал глотать обжигающую жидкость Терентий.

– Так чего там? – напомнил Микула.

– Из Кручиничей.

– Кто такие?

– Ну как же, – расслабленно, как дружку, начал вещать Терентий, сверкая пьяными глазками. – Кручина, боярин ростовский, по наказу князя Андрея, рекомого Боголюбским, град для Святой Богородицы закладывал, и первым посадником здесь сидел. Так вот.

Ну, там еще много чего, надеюсь, правдоподобный персонаж получился.

Книга здесь: https://author.today/work/186538