Метро-2 – не сказка! Отрывок из мистического триллера «Орден Сталина»

Ровно в три часа дня 24 июля 1935 года Коля Скрябин сбежал со ступеней подъезда Народного комиссариата внутренних дел и направился к станции метро «Дзержинская». Наркомвнудельцы, проверившие документы практиканта на выходе, не обратили никакого внимания на небольшую странность в его одежде: рукава Колиной белой рубашки, утром – подвернутые до локтей, теперь были опущены, и манжеты их – застегнуты.

В двери станции метрополитена потоками вливался народ. Первое катание состоялось только в начале февраля тридцать пятого года: по новеньким линиям провезли делегатов VII съезда Советов. А 15 мая московский метрополитен открыли для всеобщего пользования, и с этого дня кататься ходили все, включая товарища Сталина с чадами и домочадцами. Когда тот спустился на станцию «Охотный Ряд», москвичи чуть не передавили друг друга, мечтая очутиться поближе к Вождю, и ухитрились опрокинуть декоративную чугунную лампу, весившую около тонны. Впрочем, и без Сталина ажиотаж по поводу метро был страшный. Вся Москва будто заболела «метроманией».

Вот и Коля решил, что пойдет туда – к ярко‑красной букве М, красовавшейся над входом в подземное царство, хотя никто не заставлял его это делать. Он мог бы поплутать по городу, мог бы заставить Григория Ильича Семенова побегать за ним – но не счел нужным поступать так.

И, когда Коля шел в толпе к отделанному красным гранитом порталу, его окликнули:

– Николай! – Юноша, конечно, узнал этот голос, но не замедлил шаг, так что к нему обратились вторично: – Скрябин! Постой!

Николай вновь сделал вид, что не слышит, но заметил, как сквозь толпу к нему продирается человек с улыбкой на лице.

– Едешь домой на метро? – произнес Григорий Ильич, хватая Колю за локоть.

– Да, решил прокатиться, – кивнул Скрябин.

Григорий же Ильич повлек его чуть в сторонку, где народу было поменьше, и с той же улыбкой раскрыл свой черный портфель. Оттуда он вытащил – не ордер на Колин арест и не пару наручников (как представлял уже себе студент МГУ), а всего лишь пачку папирос «Беломорканал».

– Закурим? – предложил чекист юноше. – Угощайся. – И, надорвав картонную коробку, вытряхнул оттуда одну «беломорину».

Скрябин чуть поколебался, но взял папиросу, и Семенов тут же поднес к ней невесть откуда взявшуюся у него в руках зажженную спичку.

Едва затянувшись, Коля понял, что такого крепкого табака курить ему еще не доводилось: перед глазами у него все будто подернулось дымкой, а в голове чуть загудело.

Сам Григорий Ильич, однако, к собственному «Беломору» даже и не притронулся. Странным взглядом он следил за тем, как практикант НКВД раз за разом подносит к губам папиросу, как та становится всё короче, и как, наконец, коротким окурком летит в урну.

– Ну, как прошел день на практике? – спросил Семенов благодушно.

– Нормально. – Коля ухмыльнулся, отметив, что физиономия Григория Ильича становится странно расплывчатой, но ничуть из‑за этого не переживая. – Вы хотели о чем‑то поговорить со мной?

– Да нет, о чем нам говорить? Просто увидел тебя и решил угостить папироской. Они ведь у меня особенные, сделаны по спецзаказу. Других таких не сыщешь. Так что бери всю пачку – не пожалеешь.

– Спасибо, не надо. – В попытке отказаться Скрябин даже отступил на шаг, но Семенов, не слушая его возражений, сунул плоскую картонную коробку с «Беломором» в нагрудный карман Колиной рубашки и, взмахнув на прощанье рукой, исчез в толпе.

Николай даже не проводил его взглядом. Он прошел под светящейся буквой М, купил картонный билетик и, проехав на эскалаторе вниз, попал в мраморно‑гранитный подземный дворец. Если бы студента МГУ спросили, куда именно он собирается ехать, он затруднился бы с ответом. Равно как не смог бы сказать, почему еще полчаса назад встреча с Григорием Ильичом Семеновым представлялась ему столь важной и опасной.

***

Москвичи, собравшиеся 24 июля на станции метро «Дзержинская», стали свидетелями зрелища столь диковинного, что даже любование красотами подземного царства на время отошло для них на второй план.

Молодой парень – лет восемнадцати на вид, симпатичный, в белой рубашке с длинными рукавами – спокойно стоял на платформе в ожидании поезда. Но едва только в дальнем конце туннеля появилось светлое пятно, возвещавшее приближение электровоза, как парень этот, ни слова не говоря, прыгнул с перрона вниз – на рельсы.

В те времена еще не возникло обычая сводить в метро счеты с жизнью, и все решили, что бедняга просто оступился. Хорошо, хоть током его не убило! Идущий вдоль платформы рельс с пропущенным по нему электричеством юноша не задел, обеими ногами приземлился на шпалы.

Десятки людей потянулись к нему, все закричали, забегали. «Давай руку! Я тебя вытащу!» – крикнул Коле Скрябину (а под поезд шагнул, увы, именно он) здоровенный детина, склонившийся над краем перрона. Но Николай, не обращая внимания на крики, повернулся спиной к приближающимся огням поезда и бодро побежал по шпалам вперед.

Поезд остановился, машинист выскочил из кабины и закричал Коле, уже вбегавшему в затемненный туннель:

– Стой, парень! Куда ты? Жить надоело?!

Тот как будто услышал его: приостановился, и все подумали, что вот сейчас нарушитель спокойствия вернется на перрон. Но не тут‑то было!

Размахнувшись, Николай с силой ударил себя правой рукой по физиономии. Шлепок получился увесистым, но юноше показалось этого мало: он немедленно влепил себе еще одну пощечину, теперь уже левой рукой.

– Прекрати! – заорал он. – Прекрати! Приди в себя!

И вновь принялся хлопать себя по лицу – правой, левой, затем снова правой.

– Да он чокнутый! – прокричал кто‑то. – Надо доктора вызывать!

Но до вызова доктора дело не дошло. После очередной пощечины юношу качнуло в сторону, он оборвал свои выкрики и с удвоенной скоростью ринулся дальше – под своды туннеля. Подоспевшему дежурному по станции только и оставалось, что в срочном порядке останавливать движение поездов и звонить своему начальству. Таких происшествий безукоризненное столичное метро еще не знало!

А когда известие о прыгуне дошло до руководителей метрополитена, у тех едва не отнялись руки и ноги. И было от чего!..

***

Коля бежал по шпалам – неудержимый, как молодой волк. Одна часть его разума – та, которая заставляла юношу бить самого себя по физиономии, – вопила и возмущалась, требуя, чтобы он как можно скорее вернулся на станцию. Однако другая половина его рассудка – пребывавшая в ошеломляющем самоубийственном экстазе – гнала Скрябина вперед. И он, вероятно, мчался бы так до самого «Охотного Ряда», откуда уже ринулись навстречу ему сотрудники НКВД, извещенные по телефону дежурным со станции «Площадь Дзержинского». Но вмешался случай: Николай зацепился левой рукой за какую‑то острую штуковину, торчавшую из боковой стены туннеля, и, сбившись с бегового ритма, упал на шпалы.

Пачка «Беломора» вывалилась из нагрудного кармана его рубашки, и маленькие картонные трубочки раскатились в разные стороны.

– Господи! – прошептал Скрябин. – Господи Иисусе! Да что же это со мной?

С трудом поднявшись на ноги, он потянулся было к рассы́павшимся папиросам, но затем, осененный внезапной догадкой, начал с остервенением давить их подошвами ботинок.

– Брошу курить, если только выберусь из этой передряги, – бормотал Коля, растирая мерзкую отраву в пыль.

Он находился в штольне метро, освещенной одними лишь сигнальными фонарями, и слева от него (там, где торчала острая железяка, спасшая ему жизнь) светилась щелями какая‑то огромная дверь. Точнее, даже и не дверь: стальной щит, преграждавший проход куда‑то.

О существовании секретных линий метро уже в те годы ходили слухи. Коля же – благодаря отцу, который как‑то раз обмолвился об этом, – знал точно, что никакие это не слухи, а чистая правда, и что на метропоезде можно добраться от Кремля до Ближней дачи Сталина. И вот теперь, посмотрев себе под ноги, Скрябин даже в тусклом подземном свете разглядел, что основную линию метрополитена под прямым углом пересекает еще одна, и что на противоположной стороне туннеля имеется другой гигантский щит, под который и уходит вторая линия рельсов.

И тут обе заслонки начали вдруг со скрипом и скрежетом отодвигаться, открывая Колиному взору черные провалы, сквозящие ледяным воздухом. Юноша понял: вот‑вот здесь должен пройти спецпоезд. Понял он также и другое: что это будет означать для него лично. Наверняка по туннелю уже бегут ему наперехват наркомвнудельцы, полностью уверенные в том, что он, Николай Скрябин, спрыгнул на рельсы с одной лишь целью: специальный поезд подорвать.

Когда Коля увидел фонари преследователей, ближний к нему щит уже отодвинулся в сторону на достаточное расстояние. И студент МГУ, не зная, что еще ему предпринять, проскользнул внутрь секретного туннеля.

– Лопни мои глаза! – прокричал вдруг кто‑то прямо над Колиным ухом. – Да ведь это Скрябин. Ну и ну!

Бесплатно читать и скачать полный текст романа можно здесь:https://author.today/work/292072