Галлюцинации или...
Автор: Анастасия РазумовскаяПрекраснейший Павел запустил великолепный, очень интересный флешмоб о галлюцинациях. Могла ли слабая барышня устоять? Могла. Но не я.
Начну с не совсем галлюцинаций, скорее эротичные сны героини, но... не без последствий.
«Все наши чувства – лишь зов плоти, шипение крови. – твердила она себе. – Стоит их удовлетворить, и они иссякнут».
Вот и этой ночью ей снились его голубые жестокие глаза. Во сне плохо получалось сопротивляться власти наследника. Девушкой овладевала истома, и она позволяла принцу всё, чего тот хотел. Стонала в его руках, отвечала на поцелуи, сама тянулась за ними, почти выпрашивая, а та её часть, которая и во сне не теряла трезвости, тихо плакала, не в силах подчинить себе эмоции.
Губы Джайри нашли жесткие, немного потрескавшиеся губы принца и прильнули к ним. Руки обвили крепкое тело…
Но принц внезапно отстранился и позвал незнакомым, чужим голосом:
– Джайри?
Девушка открыла глаза. Было темно. Она не сразу сообразила чьё дыхание слышит и чьи глаза блестят напротив. А, осознав, резко отпрянула. Села. Сердце бешено застучало.
– Извините, – собравшись с силами, произнесла Джайри, встала и, прихрамывая, подошла к лошади.
Щёки оказались мокрыми. Значит, слёзы ей не приснились… Она услышала хруст веток и очень тихие, почти невесомые шаги. Разозлилась, вытерла лицо и резко оглянулась, высокомерно меряя взглядом приблизившегося мужчину.
– Там, – он показал рукой влево, – озеро. Шагов двадцать. Холодное. Никто не увидит. Я не стану смотреть.
Джайри с удивлением вгляделась в бесстрастное лицо кочевника, в его лисьи глаза. Круто развернулась и пошла направо. Холодное озеро, пожалуй, это то, что ей сейчас категорически нужно.
Озеро, окружённое валунами, блестело под лучами луны серебряным зеркалом. Джайри скинула с себя одежду и вошла в действительно весьма прохладную воду…
Да, спойлер будет не один... Уж очень тема прекрасна.
Вот тут не грибочки... Но нечто иллюзорно-реальное.
Горьковатый аромат пьянил. Покидать ванну не хотелось. Хотелось уснуть и не просыпаться.
Или проснуться в собственном особняке, похожем на сказочный домик для куклы. Распустить слуг. Пройтись босиком по мягким коврам из персикового султаната. Войти в кабинет и…
И увидеть Ульвара. Джайри замерла в дверях, не веря своим глазам. Уль? В её кабинете?
Принц сидел на столе и меланхолично перебирал документы.
– Ты даже не распечатала их, – упрекнул он, подняв глаза.
Джайри не сразу сообразила, что речь о письмах Ларии.
– Она живёт в сказке, – ответила тихо. – Я люблю сестрёнку, но в её письмах крайне мало информации. А сами письма очень большие. Лари любит писать. Когда-нибудь, я устрою себе вечер чтения. Обложусь подушками, растоплю камин и погружусь в её сказочные истории. Но сейчас меня больше интересует жизнь.
Принц усмехнулся. Печально.
– Вряд ли, Джайри. Ты в плену, из которого тебе не выбраться. Теперь ты – супруга князя.
– Но ты же вытащишь меня оттуда?
Он спрыгнул со стола, подошёл к ней и провёл рукой по коже её лица.
– Рассудок мой враждует с сердцем пьяным, – прошептал, наклонившись к самому уху. – Бесплоден и безжалостен их спор… Красивый стих, Джай… У тебя хороший вкус.
– Ты вытащишь меня оттуда? – настойчиво повторила она. – Ты обещал меня никому не отдавать…
– Слово государя, – шепнул Ульвар. – Ты же знаешь… Флюгер, следующий за ветром политики…
– Уль? – голос её дрогнул.
Принц потёрся щекой о её волосы и тихо простонал.
– Давай рассудим, Джайри… Давай подумаем вместе… Ты – жена князя Тинатина. Выкрасть тебя – значит смертельно оскорбить князя и сделать врагом всё княжество… Тридцать лет назад дипломатия Нэйоса направила агрессию восточного соседа на север. Из давнего врага мы получили союзника. Забрав тебя, я сделаю его снова нашим врагом. Тивадар станет союзником царства… Ты точно хочешь этого, Джайри? Ты считаешь, что любовь должна быть важнее интересов всего королевства, а король…
Джайри заплакала. Она ничего не могла с собой сделать: слёзы просто покатились по её щекам. Она обхватила Ульвара за плечи и прижалась к нему.
– Ты меня любишь? – спросила тихо-тихо.
– Люблю, – прямо ответил тот.
И она первой поцеловала его. Ульвар вздрогнул, прижал её к себе.
– Будь моим первым мужчиной, – прошептала девушка, оторвавшись от его губ. – Я не хочу, чтобы им стал кто-то другой…
– Поздно, Джай...
Грохнула дверь, и Джайри распахнула глаза. Тяжёлый мужской шаг. Девушка опустилась в воду по подбородок. Сердце бешено колотилось.
– Княгиня? – густой, внезапно севший голос.
Сердце отчаянно забилось о рёбра. Тивадар… Как не вовремя!
– Отвернитесь, пожалуйста, – попросила Джайри, изо всех сил стараясь овладеть голосом, но тот взволнованно пищал. – Я оденусь и…
– Ты – моя жена, – возразил Тивадар недовольно. – Какое может быть стеснение перед мужем?
В голосе его прозвучал сарказм. И, вместо того, чтобы отвернуться, князь шагнул к ванной. Джайри прокляла свою неспешность, фантазии и отсутствие в Тинатине отдельных ванных комнат для подобных процедур: тяжёлую медную ванную установили прямо в её покоях.
– Ты не рада меня видеть? – насмешливо поинтересовался князь, встав напротив её лица и пристально, с нескрываемым интересом разглядывая смутно белеющую в воде фигуру.
Его серые глаза потемнели от расширяющихся зрачков. Джайри чувствовала, как кровь прилила к щекам, и видела, что её смущение пришлось князю по вкусу.
– Чтобы вы обо мне ни думали, – произнесла медленно, стараясь сдержать рвущуюся наружу ярость, – я не привыкла к тому, что мою наготу видят мужские глаза… Прошу вас, князь, отвернитесь и…
Она не договорила. Тивадар вдруг нагнулся, подхватил её под мышки и вынул из ванной. Поставил на пол, вгляделся в глаза, прижимая распаренную, мокрую, скользкую к себе.
– Это радует. Но к моим глазам привыкай, жена моя.
Это была книга "Побеждаю и сдаюсь". О любви на грани с безумием. А дальше "Невеста трёх ветров". Тут бред раненного, конечно.
Со стороны могло показаться, что Джерго сел, прислонившись к стене, и немного сполз. К тому же от него пахло алкоголем. И можно было решить, что пьяный парень просто уснул. Но – нельзя. В ярком свете луны отчётливо блестела сочащаяся кровь из раны на его груди.
Лария сглотнула, подхватила Джерго сзади под мышки и осторожно поволокла внутрь дома.
– Было забавно, – пробормотал он.
Ей захотелось его треснуть.
Джерго оказался тяжёлым. От движения кровь потекла сильнее.
– Ты в курсе, что я не умею перевязывать раны? – крикнула она. – Да я даже не знаю, что с ними делать!
– Сначала вымыть, – шепнул тот. – Потом обработать… огнём или спиртом…
Девушка замерла.
– Ты в сознании? – с надеждой спросила она.
– Поймай мне моржа, – нежно шепнул тот. – Мы полетим на нём далеко-далеко…
– Ясно, – буркнула Лария.
Когда она, задыхаясь и покрывшись потом, втащила тело на кухню, то поняла: на кровать она Джерго не поднимет. А если поднатужится, то это уже будет мёртвый Ветер. Тогда девушка сняла с ложа волчью шкуру, постелила её на пол и затащила раненного на неё.
В доме было холодно. Мороз выстудил внутреннее тепло.
Лария растопила печь. Дрожащие руки плохо слушались её, и девушка едва не отрубила себе палец, раскалывая дровину на щепу. И всё же, несколько минут спустя, огонь занялся. Лария поставила на плиту кастрюлю с водой и вернулась к Ветру.
Она осторожно сняла с него испачканный плащ, расстегнула камзол, рубашку. Зажмурилась от вида рассечённой плоти.
– Я не смогу! – простонала жалобно. – Я даже видеть это не могу!
– Не ной, – пробормотал Джерго. – Минус один…
Лария истерично рассмеялась, вскочила, подошла к плите, затем метнулась к двери и прикрыла её плотнее. Снова вернулась к плите, потрогала в кастрюльке воду, проломив в ней ледок. Подложила ещё дров. Вернулась к Джерго. «А чем его перевязывать?» – этот вопрос внезапно озадачил её.
– У тебя есть чистая ткань?
– Башня, всё дело в ней, – прошептал Север. – Тридцать четыре…
– Понятно, – Лария задумалась.
Решение оказалось простым и гениальным. Девушка вспомнила, что рядом с телом Джерго она видела нож. Бросилась обратно, подняла его и вернулась, плотно прикрыв за собой дверь. Затем решительно подошла к кровати и стала резать простыню длинными узкими полосами. Завершив, снова подбежала к плите. Вода, наконец, согрелась. Правда она всё ещё была холодной, но уже не ледяной. Лария сбегала за губкой в душ, погрузила её в кастрюльку, затем подхватила за ручки, вернулась к раненному и стала протирать кровь на его теле.
– Ты трогаешь меня, – заметил тот.
– Хочу и трогаю, – проворчала Лария.
В книге вообще много разной мистики, снов и бреда, но не стану злоупотреблять вниманием. А вот кусочек из "Хранителя чаек". Это просто способ у Ларана думать такой: собирать консилиум в голове. В приведённом отрывке консилиум скромный — один только покойный дедушка. У Ларана бывает покруче, да. В данном случае, Хранитель пьян вусмерть, поэтому отчасти — да, бред и галлюцинации...
Морские герцоги никогда не жили долго и счастливо. До скольки лет его дедуля протянул? До шестидесяти? Или захватил восьмой десяток? Самый продуманный из них. Спесивый, надменный и тоже, до ужаса, до сомнений в чистоте крови – положительный. Суровый мужик с горбатым носом и ощетиненными седыми иглами бровями.
– Ларан, – процедил рядом знакомый холодный голос. – Ты последний в нашем роду. Ты должен сделать так, чтобы наш род не пресёкся.
– Пускай пресекается, – фыркнул хранитель. – Иди к юдарду, дед. А лучше сразу к морскому змею.
– Ты виноват в том, что твой отец погиб, не родив другого наследника.
– Мне было десять, – возразил Ларан, расхохотавшись. – Дед, ты сейчас серьёзно? Иди, строй моего отца. Там, у себя в бездне. Ему было тридцать, и ты его плохо воспитал, раз он не дал приплод.
– Ты знаешь, что твоя мать ждала ребёнка…
– Ой, отвали. Заладил. Твое здоровье!
Ларан со звучным чпоком откупорил очередную зелёную бутылку, отсалютовал деду и, запрокинув голову, стал глотать вино, вкуса которого уже не чувствовал.
– Ларан!
Мать? Ювина? Чей нежный вскрик?
Он не стал разбираться, упал и перекатился, вмиг вынимая нож. Ларан не верил кинжалам, стилетам и прочей благородной заточке. Нож, только нож. И хлеб порезать, и в брюхо пырнуть. Бутылку поставил рядом.
Четыре Рандвальда протянули к нему четыре сабли.
– Ла-ан… хрни…щита…
В ушах гудело, било рындой. Ларан сообразил, что молокосос вызывает его сейчас на бой, и заржал. Сел, прислонившись к стене, попытался сфокусировать взгляд. Четыре недосвояка худо-бедно сошлись в одного.
– Завтра поговорим, – хмыкнул.
Закинул в рот имбирную карамельку. Чтоб не штормило. И снова расхохотался. Кто бы знал, что последнего герцога и хранителя Морского, чтоб его, щита штормит на море? Да, он научился справляться с этим, но сам факт…
– Ты пьян! – презрительно плюнул лорд. – Как свинья. Моя сестра не выйдет за тебя замуж. Я расскажу деду и…
– Не завидуй, – хмыкнул Ларан. – С твоей сестрой я сам разберусь. Без тебя.
Ну, по крайней мере, герцогу казалось, что он произнес эту длинную фразу именно так.
