Галлюцинашки)

С удовольствием присоединяюсь к флешмобу от Павла Маркова о галлюцинациях. Так уж получилось, что галлюцинации определенного рода — скажем так, основная «механика» антагониста в цикле «Смотритель Пустоты», и потому на протяжении всей книги имеет место эффект заклятия Имеприо. Более «предметных» случаев галлюцинаций в романе тоже вагон и маленькая тележка. В особенности — в первой половине финального тома.

Привеоду 2 фрагмента, оба они — из масштабной арки нисхождения героев в гномские подземелья.

1. тут герои, налаквшись зелья невидимости, нашли тех, за кем их, собственно, и послали (для ясности: любой смотритель Пустоты сам себе немножко фонарь):

Они просочились внутрь, стали наощупь пробираться по помещению, не имея представлений о его размерах. Дагор и Стенн мысленно возблагодарили судьбу, что с ними оказались смотрители Пустоты: зелье невидимости скрывало выпившего, но очевидно не распространилось бы на кристалл освещения, возьми кто-то такой в руку.

Они двигались четко на голоса — теперь уже однозначно знакомые, живо и в панике обсуждающие, почему и куда умчались соглядатаи-исчадия. Как могли прикинуть Данан и остальные, гномов в клетках было всего ничего.

Подкравшись как мог тихо к одной из клеток, Дагор шепнул:

— Йорсон, мы здесь.

Пленники резко замолчали. Гном, названный Йорсоном, для надежности цыкнул: тихо вы тут!

— Эй, — снова громким шепотом позвал Дагор.

— Ребят, — шепнул Йорсон на всеобщем. — Кранты. У меня галлюцинации. Я только что слышал Дага Бороду.

— Командор, — отозвался один из руамардцев, — у нас у всех галлюцинации.

— Еще и на всеобщем, — с суеверным ужасом добавил еще один на том же всеобщем наречии.

— Вы сами говорите на всеобщем, — напомнил Стенн на случай, если пленники не отследили.

— Потому что гномский эти ублюдки понимают! — ответил ему руамардец в клетке.

2. А тут они, уходя из подземелий, вновь столкнулись с тем же завалом, который надолго заблокировал им путь в начале. И как выяснилось на обратной дороге — препятствия-то и не было никогда (для ясности, изначально они пробирались почти в кромешной тьме, потому как все источники света гасли).

Они цепочкой один за другим преодолели завал. Вопреки опасениям, ритуал, свершенный на входе, все еще пропускал их — в обе стороны. Данан снова остановилась и развесила вокруг огоньки, насыщая пространство светом.

— Фирин, если можешь, помоги, — попросила женщина. — И достаньте кристаллы, — обратилась к руамардцам.

Те с некоторым недоверием покосились на Дагора и Йорсона, которые остались за старших. Получив добро, руамардцы вынули наружу семь кристаллов — все, что осталось. Вместе с огнями Данан их хватило, чтобы выхватить у тьмы внушительную площадь. Фирин, однако, на призыв Данан не откликнулся и от участия в освещении воздержался.

— Не гаснет... — протянул Дагор.

— Погоди-ка! Уже ведь давно свет вокруг не гаснет! — воскликнул Йорсон, только сейчас сообразив, что они уже почти полчаса идут, освещая себе путь.

— И никогда не гас, — сокровенно изрекла Данан. — Маг, которого мы убили, принадлежал двум школам: Дому Чар и Дому Иллюзий.

— Дом Чар — это ж телемант вроде, да? — уточнил Борво. — Это похоже на истину.

— Огонь его не брал, — подтвердил Фирин.

— В отличие от меня, — пожаловался Стенн.

— ... да и на даизгарах были такие щиты, что мне едва удалось замедлить их.

— Интересно, как, — протянул Йорсон тоном, в котором слышалась зависть: без разницы как, он бы тоже так хотел.

— С Чарами ясно, но Иллюзии? — Фирин обошел Данан и уставился ей в лицо. — Ты уверена?

— Уверена, — отозвалась Данан. — Свет здесь никогда не гас, только нам так казалось. Вспомните, сначала мы были далеко, и у нас потухли только факелы. На это еще хватало отголосков чар, которые докатывались до транспортера. Обычное, немагическое пламя — много ли надо сил, чтобы его потушить? — Данан хмыкнула так показательно, чтобы всем стало ясно: плевое дело. — Но чем ближе к источнику заклинания мы становились, тем сильнее была его мощь и тем настойчивее гасли все источники света. Мы были во тьме, при том что исчадия безошибочно знали, где мы находимся. Йорсон? — оглянулась женщина. — Исчадия Пустоты могут видеть в темноте?

— Их зрение острее обычного, они неплохо ориентируются в полумраке, но в кромешной тьме — нет, не видят. Они спасаются или факелами, или лавой огненных недр, или движутся на всплески магической силы.

Происходящее не укладывалось в голове собравшихся прежде всего тем, что было неясно, куда чародейка клонит.

— И все-таки, Данан, — произнёс Фирин. — Этот завал был состряпан из кучи валунов. Спаять куски горной породы — не слишком похоже на магию иллюзиониста.

Женщина, супясь, кивнула несколько раз. Обернулась к стене, которую они только что преодолели. Приблизилась, рукой привлекая огоньки как можно ближе, чтобы видеть каждую черточку. Положила ладонь — и от неё во все стороны разошлось короткое сияние стального цвета. Заклинание Развеяния, — безошибочно опознал Фирин, наблюдая, как чародейка пошла вдоль стены, ведя по ней ладонью. Вдруг остановилась — нащупала погруженный ими ранее кристалл. Легким движением пальца и с абсолютной уверенностью ковырнула — и тот безо всяких усилий выпал.

— Какой завал? — спросила чародейка, поднимая голову и наблюдая, как стена, прежде ставшая столь сложным препятствием на пути, исчезает. Среди собравшихся недружным хором прокатился изумленный выдох. Фирин отмер первым и поравнялся с Данан.

— Значит, когда мы подошли достаточно близко и заставили теократа переключиться с поддержания иллюзии на активную защиту пленников, твои огненные заклинания и начали действовать?

Данан качнула головой безмолвно: да, исчадия стали действительно гореть, только когда местному колдуну было уже не до иллюзий и защиты полчищ барьерами.

— То есть голоса, за которыми мы шли... — растерянно протянул Аенгус Меддра.

— Были голосами исчадий. С самого начала. Здесь не выжил ни один гном из тех, кто спустился до смотрителей Пустоты.