Флешмоб: Галлюцинации

Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Хочу поддержать флешмоб о галлюцинациях, запущенный достопочтенным Павлом Марковым (https://author.today/post/460622). Ниже привожу несколько отрывков из моих произведений, в которых герои видят магические иллюзии, сиречь галлюцинации.

Отрывок из повести "Гиблая Крипта", в котором главный герой убивает своих спутников, видя вместо них чудовищ:

Дрогг резко обернулся, нанося удар навершием булавы. Каменный оголовок врезался в клыкастую морду прянувшей из мрака твари. Сие создание более всего напоминало человека, с коего только что содрали кожу. Все тело бестии, казалось, слагалось из ошметков кровоточащей плоти. Видимо, монстр обладал толикой разума, ибо сжимал в руках вымазанную алым шипастую дубину.

Получив базальтовым набалдашником по физиономии, чудище утробно завыло. Дрогг не дал бестии опомниться, вновь ткнув булавой в харю, а затем подсек отвратительному существу ноги. Тварь с глухим хряском рухнула на пол. Охотник собирался добить бестию, но успел опустить оружие на простершуюся навзничь образину только единожды, поскольку на него налетел еще один гомункул – иссушенная мумия – костяк, обтянутый морщинистой кожей. Умертвие прытко раскручивало посох с круглым искрившимся золотом навершием, шипя аки встревоженная змея.

Орк ушел вбок от грянувшего сверху шаровидного набалдашника и, пригнувшись, что есть мочи саданул по худосочному бедру, намереваясь оставить мертвеца без конечности. К дюжему удивлению охотника, его замысел провалился. Венчавший древко валун лишь оставил на тощей ноге внушительную вмятину.

Бестия сызнова занесла палицу. Дрогг поднырнул под оружие противника и двинул булавой посередь впалой груди. Древние ребра с хрустом проломились, из возникшей дыры брызнула трупная жидкость. Мертвец хрипло забулькал, исторгая потоки черной жижи из раззявленного рта. Зашатавшись и выпустив посох, кадавр повалился наземь. Орк взялся крушить содрогающуюся в агонии тварь, закончив наносить удары только когда туловище мертвеца обратилось в бесформенную мешанину.

Охотник оторвал взгляд от поверженной бестии и заозирался в поисках куда-то запропастившихся людей.

- Джариф! Хадир! – негромко позвал Дрогг.

Орк прошелся по зале и, очутившись возле тела первой из уничтоженных тварей, ошарашено замер. На его спине проступил холодный пот. У ног болдыря, ухватившись за раздробленную челюсть, в луже крови лежал Хадир Птицелов. Труп бывшего каторжанина дернулся, отнял руки от изуродованного лица, а спустя миг заворочался, тщась подняться. Не мешкая, Дрогг обрушил базальтовое навершие на покойника. Орк бил по торсу, рассчитывая раздробить позвоночник и кости таза, дабы лишить умертвие возможности двигаться. Распалившись, охотник обрушил гораздо больше ударов, чем требовалось. Неожиданно опомнившись, он резко отдернул низринувшуюся в очередной раз булаву.

Дрогг отправился к тому месту, где сразил мумию, уже зная, что обнаружит. Обезображенное тело Джарифа Золотаря конвульсивно сучило членами, но развороченное туловище не позволяло ему восстать.

Какое-то время орк стоял, тупо уставившись на распластанное перед ним создание. Глядя на труп убитого товарища, охотник не испытывал каких-либо чувств. Слишком многих друзей и соратников лишился в своей жизни Дрогг, чтобы сожалеть о только что почивших людях. Орка не бередило то, что пустынники пали от его руки. Он бился с тварями, кои набросились на него, норовя растерзать. Верно, магия крипты лишила людей рассудка. Охотник не сомневался, что заместо него пустынники видели такую же отвратительную и опасную сущность.

Отрывок из повести "Гиблая Крипта" - магическое подземелье насылает на главного героя видение, в котором он невольно убивает собственную мать:

Орку хватило сотой доли секунды, чтобы понять, где он очутился. Дрогг ошарашено замер, сердце его захолонуло, ибо это место снилось ему каждую ночь. Пещера его родного племени в ту самую ночь, когда в нее явилась орда сарминхеймских захватчиков.

Совсем рядом его отец и мать склонились над каменной колыбелью, где с выточенным из обсидиана клинком игрался совсем крошечный орчонок – он, Дрогг-охотник. Прижавшись к родителям, снисходительно улыбались, глядя на малыша, две девочки-подростка – его единокровные сестры. Несколько минут орк завороженно таращился на открывшуюся картину. Вывел его из забытья какой-то юнец. Отрок предупредительно окликнул взрослых, тыча пальцем в незнамо откуда объявившегося в их обители незнакомца. Впрочем, озадачиться по сему поводу орки попросту не успели, ибо в тот самый миг вечерний сумрак разорвал яростный зык сотен луженых глоток. В пещере тотчас воцарился ор и гвалт. Соплеменники Дрогга беспорядочно заметались, торопливо вооружаясь и набрасывая броню. В озаряемом бледным светом полукружье входа показались низкорослые коренастые фигуры. Многие из них носили рогатые шлемы. Дверги размахивали секирами-бродэксами и боевыми молотами. Неистово горланя, гномы ринулись в бой.

«Этого не может быть. Это всего лишь морок. Насланная гробницей иллюзия» - разум орка медленно, точно после продолжительного сна, прояснялся.

Некоторое время охотник оставался в стороне, не желая вступать в схватку. Вот его отец, сжимая копейное ратовище, кинулся в гущу разгоравшейся сечи. А вот мать наказывает дочерям схорониться в дальнем углу жилища. Дрогг отстраненно наблюдал за творящимся на его глазах.

Однако хваленые, выработанные годами практик, хладнокровие и спокойствие улетучились, когда проломившийся сквозь ряды оборонявшихся дебелый дверг кинулся прямиком к каменному желобу, откуда испуганно выглядывал крохотный орчонок. Гном занес расходящийся полумесяцами лезвий топор. Мальчуган воздел игрушечный мечик в безнадежной попытке защититься. Маленький Дрогг не визжал и не плакал, а лишь злобно шипел, готовясь встретить смерть, как подобает истому воину.

Охотник опередил карлика на долю мгновения, вогнав клинок в прятавшееся за густой бородой горло. Кровь фонтаном ударила из пронзенной шеи. Глухой рык умирающего дверга сменился жалобным стоном. Фигура гнома неожиданно исказилась. Перед Дроггом, истекая кровью, рухнула на колени дородная орчиха. Ее налитые слезами глаза смотрели на охотника без всякого укора, с искренним недоумением. Дрогг почувствовал как по щекам побежали горячие струи, плечи его поникли, а руки бессильно опустились. Он только что смертельно ранил собственную мать. Нестерпимая боль поглотила сознание, сокрушив все мысли о том, что происходящее всего лишь морок, намалеванная колдовством гравюра.

Пара отрывков из романа "Демонопоклонники", в которых над героем проводят магический ритуал, вследствие чего он

Наверное, он умер. Небывалая тишина давила на слух. Охотник ощутил себя лежащим ничком на шершавой, верно, песчаной поверхности. Густой горячий воздух колол обнаженную кожу, точно Гарван угодил в стог сена. Охотник вздрогнул, не без удовольствия отметил, что вновь способен управлять собственным телом.

Поморгал. Заткавшая взор пелена постепенно отступала. Он упер ладони в землю и приподнялся. Завертел головой, озираясь. Странный мир мерцал тысячами тусклых граней. Его окружал плотный лес полупрозрачных кристаллов - разной величины и всевозможных расцветок. Угловатые камни росли плотной стеной, между искрящимися гранями можно было протиснуться разве что боком.

Поднабравшись сил, Гарван встал. Еще раз огляделся, пытаясь определить, куда надлежит двигаться. Приблизился к ближайшему кристаллу. Невольно вгляделся в собственное отражение, возникшее в глубине мутно-зеленого камня.

Охотник в ужасе отшатнулся. Из недр кристалла на него смотрела алочешуйчатая бестия – та самая, кою он прикончил на площади Травников. Клыкастая пасть глумливо щерилась, насмешливо блестели желтые буркалы.

Отстранившись, Гарван ненароком врезался спиной в другой камень. Развернулся, дабы не видеть ухмылку чудища, и столкнулся взглядом сразу с тремя отражениями твари, уродливо искаженными наклоном граней.

Он хрипло вскрикнул и, закрыв лицо руками, плюхнулся на колени. Но перед взором продолжала маячить оскаленная пасть бестии. В безумном порыве охотник заскреб ногтями по сомкнутым векам. Ощутил жжение, под пальцами проступила кровь. Опомнившись, он сообразил, что раздирает собственное – человеческое лицо, а не морду чудища. Значит, то, что он видел на поверхности камней, - всего лишь морок, а не его истинное обличье.

Охотник сидел посреди леса небывалых исполинских деревьев, между стволами и кронами которых едва угадывалось далекое, ядовито-бирюзовое небо. Вестимо, к подножию диковинных великанов не пробивалось ни единого лучика, посему сия чаща не имела ни подлеска, ни травяного полога. Человек пребывал на голой, песчаной земле.

Наконец, несколько восстановившись, Гарван поднялся. Он заметил, что окружающие его огромные растения не имеют ничего общего с деревьями. Куда больше эти невиданные махины напоминали водоросли. Ржавые, пурпурные, розовые, янтарные. Мерцающие и блекло-матовые. Подрагивающие, колышащиеся, точно на слабом ветру, и застывшие бездвижно. Раскинувшие в стороны широкие плоские кроны, походящие на исполинские снежинки. Изломанные, ощетинившиеся шипами, ровно громадные лапы насекомых. Ребристые, угловатые, аки печные трубы, произрастающие из одной друзы. Листовидные, подобные навершиям протазанов и эспонтонов. Граненые, навроде клинков стилетов али базальтовых столбов. Похоже, в этой чаще не имелось даже пары одинаковых растений.

Некоторое время охотник стоял, безразлично рассматривая причудливый лес и не решаясь двинуться в путь. Вероятно, он так и не смог бы сделать даже одного шага, но откуда-то сбоку докатилась волна странного гула, смявшего и раздавившего убаюкивающий шелест чащи. Гарван никогда не думал, что звук может ранить подобным образом - вонзаться в кожу десятками игл.

Охотник сморщился, с недовольством потер саднящее плечо, развернулся и спорой рысцой помчался прочь, поскольку из-за «деревьев» пришла новая волна свербящего звука. Он ускорился, одновременно почав яростно скрести горящую кожу. Руки лихорадочно срывали остатки одежды, тщась унять терзавший плоть зуд. По плечам и торсу побежали теплые струйки. Он не придал сему значения, настолько сильно бередил тело прилетавший сзади гул. Охваченный горячечным порывом человек совсем не ощущал боли.

Всецело поглощенный борьбой с режущим звуком Гарван не ведал, сколько времени продолжалась эта странная погоня. Возможно, на него накатила усталость или, что более вероятно, силы покинули его вместе с текшей из ран кровью. Выскочив на узкую прогалину, охотник плюхнулся на колени. Краем глаза заметил, что на руках и туловище совсем не осталось кожи, лишенная покрова плоть сочилась темной в тусклом свете кровью.

Он тяжело, с хрипом дышал. Царапавший кожу гул несколько стих, и на человека запоздало свалилась боль. Стоя на четвереньках, Гарван забился в корчах. Трясущиеся, разорванные мышцы не выдержали напряжения, торс накренился к земле, взгляд вперился в овальную, наполненную бледно-зеленой жидкостью лужу, как по волшебству возникшую прямо напротив его лица. Охотник содрогнулся: с плоской поверхности на него взирал оскаленный череп, с коего стекали остатки исходящей кровью плоти. Безумно таращились, едва подрагивая на ошметках мышц, выпученные глаза. Теперича Гарван затрясся в приступе ужаса. Взор померк не в силах воспринимать чудовищную действительность. Руки непроизвольно поднялись, намереваясь удержать сползающие с головы комки окровавленного мяса. Потеряв опору, тело рухнуло в лужу. Не раздалось обыкновенного для любой жидкости всплеска, лишенная кожи плоть не ощутила прикосновения влаги. Диковинный водоем не выглядел глубоким, охотник ожидал, что больно врежется в жесткую землю, однако заместо этого беззвучно провалился сквозь блестяющую зеленую поверхность и низринулся в разверзшуюся бездну.