Измена

Поддерживаю флешмоб Елены Логиновой «Измена» https://author.today/post/461332отрывком из повести «Афганистан» https://author.today/work/151464

Дома усадил ее за стол и посмотрел в глаза:

— Рассказывай.

— Это случилось месяц назад, — начала она, тяжело вздохнув, — когда нам с Андреем дали новую роль. Если помнишь, по сценарию я встречала его после долгой разлуки. У нас не получалась любовная сцена: она была слишком откровенна для меня. После пятой попытки режиссер разозлился и прогнал со словами:

— Идите в актерскую комнату и тренируйтесь – я не могу смотреть на вашу халтуру.

Андрей прикрыл дверь, чтобы никто не мешал, и мы еще несколько раз попытались сыграть этот эпизод, но ничего не получалось: я была зажата, и сама чувствовала, что играю плохо. Тогда Андрей сказал:

— Представь, что здесь не я, а твой муж.

— После его слов я стала играть, представляя тебя на его месте – и у нас стало получаться. Ты, ведь, был в командировке, я безумно скучала по тебе, и, обнимая Андрея, стала воображать, что, встречаю и обнимаю тебя. С каждой новой пробой воображение и реальность в моем сознании становились все ближе, и через несколько проб я потеряла их границы – сама не заметила, как, назвав твоим именем, впустила Андрея в себя. Но, поверь мне, в моем сознании был ты, а не он.

— Что ж, поздравляю с удачной пробой – сцена удалась. Теперь этот метод можешь взять на вооружение.

— Алексей! — вскрикнула Вика и сразу сникла.

— Почему сразу не призналась?

— Боялась потерять тебя. — И, помолчав:

— Я понимаю, что натворила, и знаю, что ты можешь выкинуть меня из своей жизни. Но, если сделаешь это, я умру. Умоляю, не убивай меня.

Я не верил ей. Актрисе с ее талантом легко сыграть что угодно – лишь бы разжалобить. Наконец, какое мне дело, что она думала, насаживаясь на актеришку второсортного театра? Предательство есть предательство, как его ни приукрашивай. Вспомнив слова Омара Хайяма, процитировал:

— Я видел женщину, которая изменяла тысячу раз, я видел женщину, которая не изменяла совсем, но я не видел женщины, изменившей один раз.

Вика окаменела и долго смотрела на меня. Наконец, съежившись, произнесла:

— Я не прошу простить за измену. Поняла, что не простишь. Я прошу простить за боль, которую тебе принесла.

— Бог простит, — ответил я отвернувшись.

На следующий день Вика пришла раздавленная новым несчастьем: Директор предложил написать заявление об уходе из труппы по собственному желанию. И порекомендовал в московские театры за работой не обращаться: скандал вышел за внутренний круг. Выслушав, я сказал:

— Заниматься разводом сейчас у меня нет времени. Можешь жить здесь. Поскольку тебя по профессии никуда не возьмут, а другой специальности у тебя нет, пока буду обеспечивать твою жизнь. Вот карта, она будет автоматически пополняться каждый месяц. Никому не рассказывай о том, что случилось. Для соседей мы – семья, но ко мне не лезь.

Всю следующую неделю она проплакала у себя в комнате. Несколько раз я подходил к ее двери, собираясь зайти, но, вспомнив ее вид на фотографии, разворачивался обратно.

В воскресенье вечером она вошла ко мне в лучшем своем платье и, включив песню Лорен Кристи «Цвет ночи», попросила потанцевать с ней в последний раз. Обняв и прижавшись всем телом, словно стараясь удержать, она танцевала и, запрокинув голову, смотрела в лицо. Слезы катились по щекам, но, не замечая их, она улыбалась. Песня закончилась. Вика оттолкнула меня и быстро ушла к себе.

В понедельник утром я улетел в Челябинск, а вернувшись, нашел на столе записку: «Прости, если сможешь. Потеряв тебя, я погубила свое счастье, но ты обязательно найдешь свое. Будь счастлив за нас двоих, родной мой. Прощай. Твоя Вика».