Кто живет в ёлочном шарике?
Автор: SlovomantКонстантин печально смотрел на неказистую искусственную ёлку, найденную им посреди прочего хлама на балконе, и тяжело вздыхал, ощущая мелкие, но болезненные уколы обиды – такой же колючей, как иголки натуральной хвои.
Этот Новый год он будет встречать совершенно один.
Один-одинёшенек…
Принудительное самолечение иглоукалыванием вызывало знакомые реакции организма: злость, неистовство, затем огорчение и, наконец, покорное принятие существующего положения дел. Сейчас Костя отчаянно пытался перейти с третьей на четвертую стадию, и, чтобы поскорее закончить всю эту неизбежную терапевтическую процедуру, нужно было занять себя хоть чем-нибудь. Например, набрать побольше воздуха в грудь, покрепче зажать нос и занырнуть в груду бытового хлама на балконе, отыскать на самом дне старую потрёпанную ель, триумфально выбраться на «берег» с добычей, показательно выставить трофей у окна, а затем отправиться в обязательный рум-тур на поиски праздничных игрушек.
Впрочем, долго блуждать по дому Константину не пришлось, поскольку он, как никто другой, прекрасно знал расположение всех вещей.
Костя пододвинул к платяному шкафу тяжёлый табурет, взгромоздился на него и, встав на носочки, с трудом нащупал короткой пухлой рукой несколько пыльных чёрных коробок. Через несколько мгновений они уже были в его объятиях, а ещё через пару секунд – на обеденном столе. Открыв первую коробку, Константин растянул губы в улыбке: цветастые ёлочные шарики, спутавшиеся гирлянды, конфетти, розовые банты, позолоченные шишки, ярко-красные звезды, лошадки и синички на прищепках, а также прочие новогодние атрибуты пребывали в блаженном сне, ожидая торжественного часа, когда их вызволят из чёрных саркофагов, чтобы провести традиционный ритуал повешения… на ёлку. Костя не привык откладывать дела в долгий ящик и потому засучил рукава и принялся за работу. Для начала он с любовью обвешал ель увесистыми гирляндами, аки африканскими бусами. Затем настал черёд пёстрых шариков. Казалось, видавшая виды пластиковая модница сама протягивает Константину свои многочисленные хвойные пальчики, дабы он раз за разом нанизывал на них блестящие побрякушки. Не успел Костя оглянуться, как первый саркофаг опустел. Ярко-красная звезда заняла почётное место на зелёной макушке, после чего Константин устроил вокруг ели настоящий шаманский танец, результатом которого стал пролившийся на неё новогодний «дождик».
Тревожить сладкий сон остальных погребённых не было особой нужды. Костя невольно вспомнил, что его семья всегда могла позволить себе купить игрушек больше, чем повесить на ёлку, и как только мысль об этом пронеслась в его сознании быстрее пули, новая острая иголка беспощадно атаковала прямо в сердце. Беззаботная улыбка сразу увяла на лице Константина. Он устало опустился на табурет и привычно вздохнул. Столько лет труда и стараний… Столько лет безграничной любви и обожания, а что в результате? Недовольная физиономия Киры, привыкшей получать все удовольствия и наслаждения, не отдавая ничего взамен, и удивлённое, слегка задумчивое выражение лица маленькой Оли, попытавшейся что-то робко возразить матери, когда её насильно уводили за руку из этого дома. В другой дом к другим любящим людям.
Навсегда.
Костя опустил голову и снова тяжело вздохнул.
А за окнами смеркалось. По всей округе зажигались фонари, где-то вдалеке, за частными домами, неистово гудела автодорога. Должно быть, четыре ужасающе долгих и беспощадных светофора, расставленные через каждые сто метров лучшими умами человечества, исполняли свой священный долг и изо всех сил не пускали водителей и пассажиров домой, намеренно задерживая их в пути.
Константин мотнул головой, отгоняя от себя печальные воспоминания, словно назойливых комаров, поднялся на ноги и волевым усилием распахнул крышку следующего саркофага.
– А ну-ка, что это у нас тут за прелесть? – улыбнулся он, беря в руки прозрачный стеклянный шарик со сказочным домиком внутри. – Что-то я тебя не помню. Купила, что ли, к этому Новому году и так мне и не показала? Хм… Может, ты еще и снег метёшь?
Костя сжал шар в пухлом кулачке и энергично потряс перед мясистым носом. Под толстым куполом и впрямь начался настоящий буран.
– Ух ты! Работает! – удивился Константин и, когда буря «в стакане» закончилась, пригляделся к домику. Его сразу поразило необычайное внимание к деталям. Красный бревенчатый дом не пытался выглядеть идеальным: на стенах и рамах облупилась краска; деревянный забор покосился, и кое-где откровенно не хватало досок; балкон на втором этаже выглядел настолько ветхим, будто тронешь его пальцем – и он тут же развалится. За забором, неподалёку от дома, неведомый декоратор расположил парочку пышных елей, занесённых снегом, но самое поразительное заключалось в том, что на их стволах, почти у самой земли, были заметны следы топора, словно кто-то вознамерился срубить их под самый корень, но затем передумал и бросил это занятие.
Константин, прищурившись, продолжил изучать миниатюрные окрестности дома. Внезапно он нервно поднёс шарик почти к самому глазу и затаил дыхание, так как ему почудилось, что на снегу видны едва различимые следы. К великому разочарованию Кости, их очень неудачно припорошила поднятая им буря, так что он не мог с полной уверенностью заявить, чьи это следы и куда ведут.
Константин ошеломлённо опустился на табурет. Если бы это не был обычный игрушечный шарик, он бы подумал… А что бы он, кстати, подумал? Что внутри новогодней ёлочной игрушки живёт и здравствует всамделишный, невыдуманный лилипут?