Раздеваемся и пишем!
Автор: Алекс Фед
Я уже тут говорила, что мне всегда было интересно, как авторы пишут свои тексты. Подглядеть за процессом. Сравнить первичный текст и итог, например. Но немногие авторы занимаются писательским эксгибиционизмом. Так что начну с себя в надежде, что и другие обнажат авторские этапы работы над текстом. Делитесь опытом, полезными находками и лайфхаками (пока я мучаюсь над аннотацией к второму тому)
Предупреждение: если кто-то еще не читал или не дочитал первого Людоеда , но собирается, то далее пойдут довольно важные спойлеры, и лучше воздержаться.
1. Делаю краткое описание главы. В примере это выглядело так: Дейон убивает Владыку и получает силу великана.
2. Расписываю нечто вроде синопсиса главы
3. Пишу черновик
4. Первичная редактура
5. Редактура жесткая
6. Финальная редактура с выпиливанием слов-паразитов и стоп-слов (иногда пренебрегаю)
7. Работа над ошибками
8. Прогон текста через онлайн-проверочник типа text.ru
9. Читаю вслух, чтобы словить, если осталось что-то (редко, когда есть время)
10. Выкладываю и огребаю ))))) (еще реже)
Сейчас я поделюсь шагами 2, 4 и 6 для сравнения, насколько меняется мой текст:
| 2. Синопсис | 4. Первичная редактура | 6. Финальная редактура | ||
| Айола беременна, и расстроена, так как ее ребенок - просто человек, поэтому ее должны принести в жертву. | — Айола? Она к нему не повернулась, ее плечи мелко тряслись. — Почему ты плачешь? — задал вопрос Дейон и зашел в беседку, не дождавшись ответа. — Сегодня ночью был мой жребий, — прошептала она сквозь всхлипы. — Но Волат не стал делить ложе… Он нахмурился, не решаясь спросить, почему она так расстроена, если не любит брата. Даже ненавидит. Как и то, что приходится быть его женкой. Разве только… — Ты беременна? — удивился Дейон и по тому, что она зарыдала в голос, понял, что ошибся. На душе у него стало еще более мерзко. С утра он места себе не находил из-за предстоящего этой ночью Ритуала Призыва, на который его вызвали прислуживать. Утешать Дейону раньше не приходилось, потому он решил прибегнуть к средству, которое всегда поднимало настроение ему самому. | — Айола? — позвал Дейон и зашел в беседку, не дождавшись ответа. — Почему ты плачешь? — Сегодня ночью был мой жребий, — прошептала она сквозь слезы. — Но Волат не захотел делить со мной ложе… Он нахмурился, не решаясь спросить, почему она так расстроена, если не любит брата. Даже ненавидит. Разве только… — Ты беременна? — по тому, что она зарыдала в голос, Дейон понял, что не ошибся. — Тебе нельзя волноваться. Идем. | ||
| Дейон не знает причину грусти Айолы, поэтому пытается успокоить ее и заваривает чай. | Он опустился на колени перед низким столиком и взял изящный полупрозрачный чайничек, открыл и отложил крышечку, влил в него кипятка из большого чайника, вернул крышечку на место и немного подождал пока тот нагреется. — Правильно подготовленная вода способна не только утолить жажду, но избавить от боли и переживаний. Аккуратно приподняв чайничек, Дейон наклонил его, чтобы ровная тонкая струна лилась точно на фигурку уточки в уголке специальной доски. Вода стекала по ней в желоб, огибала цветы и листья лотосов, стекая в специальные отверстия на противоположной стороне чабана. — Только такая вода солится для того, чтобы заваривать листья камелии. Он открыл высокую баночку из десятка похожих и достал щепотку чая, пересыпал их на пустую ладонь и накрыл сверху второй перед тем как ссыпать в пустой чайничек и залить кипятком. — Солнце дарит камелии тепло и жизнь, а ночь — прохладу и спокойствие. Облака — влагу, а земля — стойкость. И лишь ветер несет суету, поэтому первую заварку необходимо слить. С этими словами Дейон медленно вылил воду на потемневшую уточку и приоткрыл крышечку, чтобы вокруг распространился запах свежести и трав. Он снова наполнил чайник кипятком и сделал им в воздухе несколько мягких круговых движений. Айола, завороженная его тихим голосом и плавными действиями, уже не всхлипывала, вдыхая чуть терпкий цветочный аромат. — Если свежеубранную камелию сначала зарядить ночью, а потом светом, то она становится ярче, глубже и сильней. Как раз то, что нужно, чтобы оказать поддержку. Крошечная чашечка в руках Айолы подрагивала, когда она делала первый глоток. — Очень вкусно, — прошептала она и улыбнулась. — Спасибо тебе, Дейон. Ты себе не представляешь, как я тебе благодарна за все. Ее слова он сохранит в своем сердце, как и эту улыбку, предназначавшуюся ему одному. | Он опустился на колени перед низким столиком и зажег огонь, чтобы закипятись воду. — Правильно подготовленная вода способна не только утолить жажду, но избавить от боли и переживаний, — Дейон снял крышечку с изящного полупрозрачного чайничка и влил в него кипяток. — Только такая вода годится для того, чтобы заваривать листья камелии. Бережно поддерживая чайничек, он наклонил его, направляя тонкую струю точно на спинку уточки в уголке доски. Вода огибала цветы и листья лотосов, исчезая в специальных отверстиях. — Солнце дарит камелии тепло и жизнь, а ночь — прохладу и спокойствие. Он открыл баночку с чаем, переложил немного скрученных листьев себе на ладонь и накрыл их сверху второй. — Облака несут влагу, а земля — стойкость, — Дейон поместил листья в чайничек и залил кипятком. Айола, завороженная его тихим голосом и плавными действиями, перестала всхлипывать. — А ветер наводит суету. Поэтому первую заварку сливают, избавляя чай от лишнего воздуха. Уточка потемнела от влаги. Вокруг распространился травяной аромат свежести. Дейон вновь наполнил чайничек и сделал им в воздухе несколько мягких круговых движений. — Если свежеубранную камелию зарядить силой ночи, а потом светом, то она перерождается, становясь глубже и выразительней, — он наполнил пиалу и протянул Айоле. Остаток чая вылил в специальный кувшинчик. — Очень вкусно, — она сделала маленький глоток. — А ты почему не пьешь? — Я люблю третью и четвертую заварку. Наиболее яркую, когда в ней распускаются терпкие цветы. Несколько часов они просто наслаждались чаем, спокойствием и уютной тишиной в компании друг друга, хотя отступник не имел права даже находиться рядом с женщиной великана. Но Айола больше не плакала, а это единственное, что имело значение для Дейона. — Все будет хорошо, обещаю, — произнес он, унося посуду. — Ты себе не представляешь, как я тебе благодарна за поддержку. За все. Эти слова навсегда останутся в его сердце, как и ее улыбка, предназначавшаяся ему одному. | ||
| Дейон видит, как ее приводит Владыка на Ритуал Призыва. | Вечером он готовил площадку для Ритуала Призыва, разравнивая цветной песок и устанавливая факелы. Великаны приводили пленников один за одним, оставляли в обезвоживающем круге и уходили. Появился Владыка, а за с ним шла Айола. — Почему? Она же женка Волата, — выдохнул Дейон и выронил трубочку, полную красного песка, смазав почти завершенный узор. — Племени не нужен пустоцвет, — снизошел отец до ответа. — Ее сила станет великолепной наградой для Посланника Небес. — А если это не ее вина, а… — Знай свое место! Владыка отвесил Дейону пощечину такой силы, что тот упал на землю. Невозможность зачать ребенка являлось позором для великанов. Таких детей убивали в утробе еще до появления на свет. Конечно, вместе с матерями. Вот почему Айола так расстроена. — Раздевайся, — скомандовал Владыка перед тем как оставить Айолу в кругу с будущими жертвами. | Вечером отверженные готовили площадку для Ритуала Призыва, пока егеря пригоняли своих будущих жертв и оставляли в обезвоживающем круге. Дейон принес факелы, чтобы установить их по периметру, когда появился Владыка, за которым шла Айола. — «Раздевайся и заходи в круг,» — скомандовал он ей жестами. — «Почему она здесь? Она ведь женка Волата,» — спросил Дейон, бросив факел под ноги. — «Племени не нужен пустоцвет. А ее сила станет великолепной наградой для Посланника Небес.» Ребенок-человек являлся позором для великана. Таких детей убивали в утробе еще до появления на свет. Конечно, вместе с матерями. Вот почему Айола была так расстроена этим утром. — Но это же не ее вина… — сказал Дейон вслух, и Владыка отвесил ему пощечину такой силы, что он упал навзничь. | ||
| Дейон дерется с Владыкой. | Подняв трубочку с песком, Дейон подошел к Посланнику Небес. Он сделал вид, что поправляет границу узора у камня, а сам опустил руку и нащупал резец, который оставил несколько лет назад и не смог забрать после той ночи, когда осквернил главную святыню великанов. Это было в другой жизни, когда он еще не был отступником. — Посланник Небес не примет эту жертву, — произнес Дейон громко и твердо, сжимая рукоять так, что побелели костяшки пальцев. — Освободи ее. — Да, как ты смеешь?! — прорычал Владыка поворачиваясь к нему и на ходу перевоплощаясь. Лицо Владыки будто поплыло, руки удлинились, тело стало вытягиваться вверх, вырастая из знакомого темнеющего внутри боевой шкуры силуэта. Айола вскрикнула и отшатнулась, запутавшись в юбке, которую не успела развязать. Защита великана переливалась разными цветами и почти достигала верхушек деревьев. Но Дейон этого не видел. Антиволн не способен увидеть пока Посланник Небес ему не позволит, поэтому перед ним стоял все тот же Владыка. Отец. Чудовище. Владыка приближался нарочито медленно, предвкушая забаву, развлечение. — Беги. Но Дейон остался на месте, лишь выставил руку с резцом вперед. Глупо полагаться на силу великана, которая в бою с антиволном была бесполезна. Боевая шкура не защитила от удара и исчезла. Владыка от шока он не мог произнести и слова, зажимая рану на животе. Быстро придя в себя, он схватил Дейона и опрокинул. Больно приложив его о Посланника Небес, он следом нанес мощный удар ногой. Резец выпал из рук отступника. Владыка бил без остановки, а Дейон все тянулся за единственным своим оружием, лежащим совсем рядом. | Посланник Небес был совсем рядом. Дейон нашарил спрятанный резец, который он закопал у главной святыни великанов, когда отпиливал от нее кусок . — Посланник Небес не примет эту жертву, — громко произнес он, поднимаясь на ноги и сжимая клинок так, что побелели костяшки пальцев. — Освободи ее. Владыка зарычал, перевоплощаясь. Его лицо поплыло, руки удлинились, а тело сильно вытянулось. — Беги, — вскрикнула Айола. Великан приближался нарочито медленно, предвкушая забаву, развлечение. Его защита переливалась разными цветами и почти достигала верхушек деревьев. Но антиволн не способен это увидеть пока Посланник Небес ему не позволит, так что перед Дейоном был все тот же Владыка. Отец. Чудовище. Поэтому он бросился вперед. Боевая шкура не защитила от удара и исчезла. Быстро придя в себя, Владыка схватил Дейона и опрокинул на землю, вышибая резец у него из рук. | ||
| Айола бросается на помощь Дейону. В итоге он убивает Владыку. Кровь Владыки попадает на Небесного Посланника, и он дарует силу Дейону. | С громким криком Айола прыгнула на спину Владыки. Тот схватил ее за горло и опрокинул на Посланника Небес, усиливая нажим. Она хрипела и царапала руками, пока не послышался резкий хруст. — Нет! — крикнул Дейон, ухватил, наконец, резец, вскочил и вонзил его Владыке в шею. По рукам заструилась теплая кровь. Хватка на горле Айолы ослабла, но она уже была мертва. Из Владыки вытекали последние капли жизни, когда появились другие великаны со своими будущими жертвами. Они застыли, не в силах поверить в то, что происходит. А Посланник Небес проснулся. Он принял жертву Дейона. | Владыка бил без остановки, пока с громким криком Айола не прыгнула ему на спину. Тогда он сбросил ее, схватил ее за горло и повалил на Посланника Небес, усиливая нажим. Она захрипела. — Нет! — крикнул Дейон, ухватил с земли резец и вонзил его в шею Владыки. По рукам заструилась теплая кровь. Хватка на горле Айолы ослабла, и она упала без чувств. Из Владыки быстро вытекала жизнь, когда появились егеря. Они бросились на Дейона, намереваясь убить… И тогда Посланник Небес принял жертву и проснулся. Он вспыхнул ярче солнца и ослепил егерей, вливая свет в скрючившегося на земле отступника. Все существо Дейона затопила невиданная сила и невыносимая боль. Тело горело нестерпимым огнем. | ||
| Дейон переполнен силой и болью, которые не может вытерпеть его разум. Он не контролирует магию и убивает всех вокруг, включая Айолу. | ул нарастал стремительно и спустя пару мгновений оглушил присутствующих. Камень вспыхнул ярче солнца, ослепляя, обжигая и вливая свет в скрючившегося на земле отступника. Тело Дейона взорвалось болью. Лицо горело, он, кажется царапал его, стараясь стряхнуть пламя. Его крик перерос в КРИК, в котором утонули другие. А дальше все существо бывшего отступника затопила невиданная сила. И невозможная боль. | Он царапал и драл себя, чтобы стряхнуть пламя. И его предсмертный крик перерос в крик смерти. Он стал всем и ничем. Он был везде и нигде. Его больше не было. Время потеряло смысл. Остались лишь алые пятна чужого страха, всепоглощающая ярость и боль. | ||
| Из-за свечения и убийственной силы Дейона прозвали Всесветом. Он скитается долгое время в бессознанке пока не попадает в воду, которая «разбавляет» магию. Тогда он постепенно приходит в себя. | Он был везде и нигде. Он стал всем и ничем. Чувств, кроме боли и ярости не осталось. Пока мир света не подернулся пеленой тумана, сквозь который проступали иные вспышки, приносящие еще больше мучений. Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить! Время потеряло смысл. Все потеряло смысл, кроме страдания. — Всесвет! Чужой страх всколыхнул все его существо, прошивая болью сознание. Но это было слово! В бесконечной пытке он уловил нечто знакомое и потянулся к нему. Но всепоглощающий ужас, который он ощутил в ответ, заставил отступить к привычной боли и ярости. Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить! Их! Себя! Их и себя! Постепенно к этому слову прибавились другие. Их смысл все чаще ускользал, но он знал, что это слова. И он теперь понимал, что Всесвет — это он. Затем он впервые увидел сквозь боль. Перед ним было пульсирующее алое пятно страха, второе, третье. Он сбился со счета, но зато вспомнил как это — считать. Отовсюду эхом неслось: Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет… Всполохи страха и тревоги преследовали его, пока, наконец, его не настигло синее прикосновение безмолвия. Обволокло и подарило утешение. Раз за разом он терял его и возвращался. Исцелялся и проваливался в мучения вновь и вновь. Луна и звезды светили ярче Солнца. Глаза слезились, но улавливали зеленый шорох и серую непоколебимость. Он вспомнил! Это скалы. И деревья. И синее море! А днем снова забыл все, кроме боли и света, чтобы ночью снова ощутить отголоски мира. С каждым днем свет отступал, а мир возвращался все ярче, глубже, понятней. Пока не возобновилось время. Дни и ночи складывались в лунные циклы, а те в годы, наполненные эхом: Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет, Всесвет… Когда он набрел на стоянку егерей, то был уже достаточно в сознании, несмотря на кипящую внутри энергию. Память навсегда запечатлела момент, когда великан коснулся его и почти мгновенно истек кровью. Другие не нападали, пытались убежать. Но он им не позволил. Великаны! Он должен спасти Айолу! А затем была вода. Боль и соль. Магия сопротивлялась и боялась, а вода смывала кровь и разбавляла силу. Он прошел бесконечное количество воды и принес бесчисленное множество смертей. Но ее нигде не было. И их нигде не было. Он бежал. Во всяком случае ему так казалось. Но никого вокруг не было. Вновь он остался наедине с болью. Но и она его медленно покидала, а ее вытесняли воспоминания, приносившие больше страданий. Продолжалось это до тех пор, пока алый страх вновь не превратился в людей. — Кто здесь? — оглушили его слова. Но он смог это вынести. — Стоять! — еще больней. Самый рослый достал огромный нож, длиной почти в руку и преградил ему путь. — Опусти меч, это всего лишь бродяга. — Ты разве не знаешь, что тут опасно ходить одному? В них чувствовалась жалость, а не ужас от встречи с ним. И это было… приятно. Дейон узнал, что длинный нож — это меч. Что он далеко в Черных Горах. Он оказался очень-очень далеко от дома, от родного племени, и сила больше не властна над ним. Магия уходила, напоследок сделав одолжение и подчинившись ему. Но Айола ушла навсегда. | Так продолжалось целую вечность до прикосновения к синему безмолвию. В непрестанной беспросветной пытке он, наконец, уловил нечто знакомое и потянулся к нему. Зеленый шорох. Серая непоколебимость. Деревья! Скалы! Океан! Магия сопротивлялась и боялась, но соленая вода смывала кровь и разбавляла силу. Понадобилось необъятное количество воды и соли, чтобы возобновилось течение времени. Свет неохотно отступал, пока не вернулись очертания мира. Однако, в нем не было Айолы. И его племени. Никого вокруг не было. — Кто здесь? Давно плутаешь? Садись к огню, поешь с нами, — оглушили Дейона первые слова за целую вечность. И он смог их вынести, ощутить в них дружелюбие, а не ужас от встречи с ним. И это было… приятно. |