Ржавое оружие (отрывок из романа "Белая Гильдия")
Автор: Итта ЭлиманВ гостиной дед привычным жестом откинул ковер, кряхтя, подцепил кольцо в полу. Эмиль кинулся помогать, недоумевая, зачем деду понадобились варенье и соленья.
Крышку подняли, дед сполз в подпол и, скомандовав: «Принимай!», начал подавать Эмилю крынки и банки с маринованной свеклой, соленой капустой и яблочным и алычовым вареньем. Заодно пропавшая бутыль самогонки нашлась.
Дед обтер ее рукавом.
«Это еще Тильда моя от меня прятала, шельма! Солнечной ей небесной лужайки...»
Когда все сосуды были извлечены и расставлены вдоль камина, дед попросил у Эмиля нож и подцепил край деревянного настила. В подполе обнаружилось второе дно, а там – точно такой же сухой, холодный ящик, в котором, бережно завернутое в мешковину, лежало оружие.
— Дед... — не выдержал Эмиль.
— Цыц! Не возникать мне! И тебе выдам. Раз уж вымахал... весь в отца! Принимай все! Ну!
Эмиль захлопнул рот и принялся принимать спеленутые тряпками мечи.
Схрон опустел, дед закрыл его, выбрался с помощью Ретви наверх и упал в кресло.
— Ну, разбирайте сокровища, чего в пол вросли?
Гарт присел перед свертками на одно колено.
— Вот она, рухлядь роанская! Тридцать, мать твою, лет...
Эмиль не посмел ничего трогать. Просто стоял и смотрел, как старики разворачивают оружие. Он видел, как горят их глаза, и трясутся жадные руки. А сам думал: «Война! С морриганскими ведьмами! Это же кошмар!»
Мечи разобрали быстро.
Желчный Гарт выбрал кривую саблю с пустой, легкой гардой.
Скала Ретви вооружился палашом явно особенной ковки. Старики вспомнили свои же собственные древние разговоры о том, что за такими палашами достойно ходить в завоевательные походы — роанцы закупили эти палаши перед войной, видимо, за океаном или же у морской царицы в обмен на собственные души.
Феодор поднял с пола завернутый в несколько слоев мешковины предмет длиной со жреческий жезл, развернул и выставил на всеобщий обзор гигантский двуручник. Совершенно неотразимый, хоть и потускневший.
Старики ахнули в восхищении, и Феодор дважды коротко махнул прекрасным мечом, держа его, вопреки названию, одной рукой. И если дедушка со своим двуручником выглядел обычным пехотинцем, то Ретви с палашом казался по сравнению с дедом упитанным школьником с сапожным ножом.
Товарищ Розентуль придирчиво рассмотрел дедовы залежи и вытащил из кучи скромный кошкодер, покачал его на ладони, и сказал:
— Есть мнение, товарищи пенсионеры, что на этой войне будет немало коротышек с топорами. Очень резвых, обожающих рубить ноги лошадям и людям. Тебе, Фео, придется воевать, стоя на коленях.
— Вот еще! — фыркнул дед и несколько раз отмахнул мечом невысоко над полом. — Это они у меня попрыгают, не будь я Феодор Травинский!
Гарт проверил остроту кривого лезвия пальцем и покачал головой.
— В Гавани наточим, — опередил Ретви его разочарованный возглас. — Пока подруг навещаем, сдадим одному умельцу. Будет как из королевской кузницы.
— А про подруг можно поподробнее? — поинтересовался Розентуль.
— Да, что там про подруг? — ядовито добавил Гарт.
Дед встретился глазами с Эмилем, вздохнул и исчез в кладовке под лестницей, которая вела в башню. Там у деда были набиты полки для всякого барахла: рыбацких штормовок зимней одежды и всякого домашнего.
Эмиль видел, что великану пришлось влезть на железный короб для угля, чтобы достать до самой верхней узенькой полочки под последней ступенькой.
Дед вышел из кладовки с желтым свертком в руках, аккуратно развязывая бечевки чехла.
«Чтоб я провалился! — у Эмиля внезапно запершило в горле. — Папа...»
Отец показывал Эмилю свой арбалет. Однажды. Эмилю было одиннадцать. Он вышел ночью по нужде. Отец сидел на бревне у сарая и держал в руках арбалет. Просто держал и разглядывал. Думал о чем-то и не сразу заметил сына. А когда заметил, позвал.
— Эмиль! — отец не терпел уменьшительно-ласкательных, говорил с детьми уважительно, как с равными. — Знаешь, как им пользоваться? Смотри...
— Знаешь, как им пользоваться? — Дед выдернул Эмиля из воспоминаний.
— Знаю. — Эмиль взял арбалет из рук деда. — Отец показывал.
— Вот даже как?! — Дедушка удивленно поднял косматую бровь. — Ну, раз так... Раз знаешь... Тогда держи мешок с болтами. Я перед закладкой их смазал. Все в лучшем виде... — Он продолжал внимательно разглядывать внука. — Без гонора только. Это... — дедушка метнул острый взгляд на арбалет в руках внука, — на всякий пожарный. Если война затянется и доберется до нашего дома. Но мы постараемся этого не допустить. Отутюжим ведьмочек как следует. Не волнуйся. Опыт не пропьешь!
Деды молчали, сжимая в руках ржавое оружие давно минувшей войны.
— Я понял, — кивнул Эмиль.
Он посмотрел на отцовский арбалет, погладил его и убрал дугу обратно в чехол.
— Вот и славно! — сказал дед и вдруг, улыбнулся. — Давай, малыш, веселее! Ребята вроде определились... Грузим оставшиеся мечи обратно, да и все остальное тоже…
Деды обмыли мечи, потом помянули боевых товарищей, потом бабушку. Постепенно разговор их повеселел, исполнился удали и бахвальства, все стали пытать Ретви о его загадочных подругах, считать золотые, потраченные в былое время на женщин, хвалить самогонку и вспоминать, где и сколько было выпито за долгую жизнь. Смеялись, подтрунивали над Гартом и его геморроем. Пели.
Эмиль сидел подле и становился все отрешеннее и строже. Впервые ему показалось странным, что отец, глубоко штатский по убеждениям человек, владел боевым арбалетом. И еще Эмиль никак, хоть режь, не мог вспомнить, каким жестом отец взводил затвор. Помнил только, что упирал рукоять в землю, а потом прижимал к щеке для прицела. Хотелось сейчас же пойти испытать оружие, чтобы быть уверенным в том, что справится. Если придется. Эмиль не решался.
— Выпей! — Ретви налил Эмилю самогонки в свою рюмку. — Выпей! И поешь!
— Я не пью.
— Я не спрашиваю, пьешь ли ты. Сам вижу, что нет. Но сейчас говорю тебе: выпей! Это приказ!
Эмиль выпил и с трудом принялся есть. Кусок не лез в горло.
Ему не остановить стариков, это было ясно. Надежда на то, что они — не выброшенный на обочину жизни хлам, и могут еще принести пользу, вскружила им головы сильнее самогона. Они сопляка не послушают. Старые дураки!